И рассыплется в пыль, Цикл: Охотник (СИ)

— Оставь свои пророчества для других, мальчик мой. Со мной такие шутки не проходят.
Жёсткий поцелуй почти перерос в засос, когда раздались шаги по хрустящему снегу, а следом голос Верховного лорда:
— Господин Акио, ваш напиток. О.
— О-о, — с пониманием протянул Сириус, отстранившись от ученика. — Я прервал вас?
— Не то чтобы, — растеряно пробормотал чернокнижник, похоже, судорожно размышлявший над тем, можно ли из увиденного извлечь какую-то выгоду. Взгляд его забегал по растрёпанным волосам, раскрасневшимся и припухшим губам. — Я, пожалуй, э-э, пойду, прогуляюсь.
— Что вы, не стоит, — Артемис поправил волосы, воротник плаща, принял в руки бокал с вином и сделал глоток, при этом выглядя столь невозмутимо, словно его каждый день заставали с разными людьми в провокационном положении. — Мы вполне можем продолжить втроём.
— Я от тебя и тет-а-тета добиться не могу, а теперь ты предлагаешь втроём? — вампир ухмыльнулся и тут же схлопотал подзатыльник. — Ох, ты ранишь меня в самое сердце. И Виолетта ещё говорила, что я тебя плохому учу.
Акио смерил его прохладным взглядом и, всучив почти не тронутое вино, пошёл вперёд, добавляя время от времени цветы в венок. Аргирос и Найтгест молча шли за ним следом, чуть вдали.
— Господин, — неуверенно подал голос Орт, попавший в щекотливую ситуацию.
— Ты знаешь, что с тобой будет, если о том, что ты увидел, пойдут россказни, — мягкий и почти ласковый тёплый тон мужчины совершенно не вязался с его жестокими словами. — К сожалению, я тоже это очень хорошо знаю.
— У меня и мысли не было! — яростно зашептал дипломат, от ужаса широко распахнув глаза. — Помилуйте, Сириус, это ваше дело. Но ведь… рано или поздно это всё равно всплывёт. И могут быть последствия. Весьма печальные. Не для вас.
Найтгест молча кивнул, показывая, что прекрасно это понимает. И столь же хорошо он понимал, что его ученик, его юный Акио, будет принадлежать только ему. Безраздельно. Ни Виолетта, ни другие политики не могли бы заставить мужчину свернуть с этого пути. Видя, как жрец с трепетом собирает цветы и сплетает чудеснейший из венков, вампир тихо сходил с ума. Как можно заставлять этого созидателя заниматься тёмной магией? Как можно лишать его изумительного дара целительства только ради спокойствия одной единственной прорицательницы? Вампир допил вино единым махом и едва удержался от желания смять бокал в пальцах или размозжить его броском о скамью. Но всё же взял себя в руки и успокоил, наслаждаясь видом задумчивого юноши, мелькающего по саду. Аргирос помалкивал, делая про себя выводы. Он знал, что стоит только пустить слух о том, что Господин чернокнижников, заключивший законный брак, вдруг начал ходить налево, поднимется настоящая буря. Да с кем! С наследником Повелительницы жрецов. Если только они подадут какие-то признаки, выдадут себя, или, упаси тьма, Акио понесёт, будет самый настоящий скандал. Стоя на пороге войны, не стоило быть таким беспечным.
— Я никому не отдам вашу тайну, — выдохнул чернокнижник, склонив голову. — Наша семья всегда будет защищать ваши интересы.
— В первую очередь вы должны защищать интересы фракции, — когда жрец приблизился, мужчины не знали, что слышал — тем более. Он выглядел абсолютно спокойным, но вампир слышал, как бешено колотится его сердце, чувствовал раскалённые эмоции юноши. Он повертел венок в руках и водрузил его на голову Найтгесту, довольно ухмыльнувшись. — Тем не менее, я уверен, что то, чему вы были свидетелем, не более, чем единичный случай. Случайность.
— Слышать от жреца про случайность весьма иронично, — подметил Аргирос, и прорицатель слегка сощурился, перевёл на него внимательный долгий взгляд.
Акио чувствовал, понимал — сейчас этот человек совершенно бесполезен, но если вычеркнуть его из истории, произойдёт нечто страшное. Душа прорицателя настороженно замирала всякий раз, как он смотрел на Орта, и отголоски видения касались сознания. Размытые, неясные, их ещё нельзя было назвать возможным будущим даже отдалённо. Но юноша знал, что нечто важное кроется за семьёй Ортов.
 
— Скажите, Аргирос, у вас есть наследник? — приподняв бровь, поинтересовался прорицатель, повернувшись к нему всем корпусом. — Тот, кто займёт ваше место, продолжит ваше дело и династию? Нет? Очень жаль. Мой вам совет: проводите больше времени со своей женой, пока вы не стали слишком стары для продолжения рода. Кто знает, быть может, ваша жизнь прервётся через несколько часов.
Аргироса пробила ледяная дрожь, когда он посмотрел в сияющие светлые глаза, пронзающие своим светом самую суть. Любой дурак знал, что спорить со жрецами не следует, ведь их месть может быть весьма изощрённой и куда более тяжкой, чем проступок их врага. Чернокнижник медленно кивнул, развернулся и торопливо удалился, едва сдерживаясь от того, чтобы сорваться на бег. Он ощущал взгляд Акио на собственной спине и не мог успокоиться, унять панику. Сириус проводил лорда взглядом, затем покосился на ученика и крайне укоризненно изломил бровь.
— Ничего не знаю, — сразу отрезал жрец и поглядел в ответ надувшимся мышом. Вампир едва удержал лёгкий смех, столь мило выглядел его ученик в эти мгновения. — Что? Что вы смеётесь надо мной?
Мужчина не ответил и, склонившись, запечатлел поцелуй на губах юноши, не дав ему и дальше возбухать по каждому поводу. Акио дёрнулся, а затем расслабился и позволил себе прильнуть к Повелителю.
❃ ❃ ❃
Поступавшие донесения не были радостными или приятными: в одних говорилось о группе оборотней, совершающих нападения на мирных жителей на территории чернокнижников; другие о том, что следы наёмников, напавших на Серого принца, ведут именно к этому отряду; в третьих упоминалось о том, что Лорд оборотней Фер де’Мос планирует заключение союза с гоблинами. Но из всего этого Господина чернокнижников волновали именно вторые доклады. Он не мог понять, кто именно покушался на жизнь юного жреца, зачем делал это и почему до сих пор виновник не оказался повешенным у него в кабинете на крюк за хвост. Откуда у оборотней столь редкое оружие? Почему из всех приближённых Сириуса Найтгеста они выбрали именно Артемиса? Помимо этого мужчину беспокоило другое. Жрец позволял целовать себя, но затем вдруг холодел и мог подолгу не попадаться на глаза Повелителю чернокнижников, будто избегал его. Тот в свою очередь изо всех сил отыскивал его, но это получалось не всегда. У вампира складывалось ощущение, что он нечто не понимает, упускает из вида, ведь прорицатель порой так прижимался к нему, что никаких сил не было вынести это сладкое истязание. Ко всему прочему, он был несовершеннолетним, и Найтгест терпел как мог, не заходя дальше целомудренных поцелуев, которыми умел изводить не меньше, чем сексом. По крайней мере, после некоторых особенно пылких и долгих поцелуев жреца приходилось сажать, ведь ноги его вряд ли были готовы держать. И в кои-то веки Сириус был рад наличию жены, которая весьма удивилась пылкости мужа, но страсть его принимала с должным отношением. Вот только утоляло голод чернокнижника это ненадолго. Он считал секунды и месяцы до того дня, когда «его мальчик» войдёт в полагающийся возраст. А вот сам жрец не ждал. Временами ему казалось, что он нужен мужчине лишь для того, чтобы тешить самолюбие, как будущая подстилка, и не мог переносить ласковую и тёплую нежность своего учителя. Каждое прикосновение казалось меткой раскалённого металла, и прорицатель не мог переносить их без дрожи.
— Если нас увидят, — в который раз повторял Акио, стараясь увернуться от губ чернокнижника, но тот за почти три десятилетия приноровился к шустрому юноше. Прорицатель закрыл рот мужчины ладонью, и тот незамедлительно стал целовать ладонь и пальцы ученика, сминая тонкую кожу. — Господин, это неправильно совершенно! И несправедливо! Как вы можете…
— Тш-ш, — Сириус убрал руку Артемиса, склонился к его губам и мягко прикусил их, с удовольствием поймав судорожный горячий вздох возлюбленного. — Ради моего мальчика я и не такое сделаю, поверь мне.