Зеркало миров (ЛП)

— Они не забредают на посевы, — заметила она, прищурившись, наблюдая за стадом. Козы знали о ней и Карпосе, но не казались пугливыми или даже особо заинтересованными. — Хотя за ними никто не наблюдает. 
Охотник пожал плечами. — Думаю, все мертвы, — отозвался он. — Здесь не горят очаги, и ничего не слышно, кроме пения птиц. И коз, конечно. У нас сегодня будет козлятина, хозяйка?
— Я скажу тебе, когда приму решение, — резко ответила Илна.
Охотники не оценили, насколько хорошо должны быть выдрессированы козы, чтобы они не забредали в посевы. Было время, когда Илна принимала определенные вещи как должное. О, не в ее словах, как у большинства людей, а в глубине души: взойдет солнце, подует ветер, и Чалкус и Мерота пойдут по жизни вместе с ней. Пока что солнце продолжало подниматься, а ветер дуть, но все могло измениться в мгновение ока; и если бы это произошло, для Илны это имело бы меньшее значение, чем потеря ее семьи. Тем не менее, сейчас нужно было убить Коэрли. 
Прямо впереди лежали три тела: два человеческих мужчины средних лет и человек-кошка. Они были жестоко изрублены мечами или топорами: одному мужчине выпотрошили живот, а голова Корла держалась на плечах клочком кожи — его позвоночник был напрочь перерублен. Никакого оружия видно не было, но морда человека-кошки была окровавлена.
— Теперь нам не нужно беспокоиться о том, что позади, — сказал Карпос. — Подождите, пока мы не проверим, что может нас ждать внутри, хорошо? Не отрывая взгляда от храма и распростертых тел, охотник поднял правую руку и помахал своему напарнику. Прежде чем вернуть кончики пальцев к наложенной на тетиву стреле, Карпос пошевелил своим длинным кинжалом в ножнах, чтобы убедиться, что он свободно вынимается.
Илна не думала, что им нужно ждать Асиона, но спорить не стала. Если бы это имело значение, она бы поступала так, как ей заблагорассудится, и проследила бы, чтобы охотники тоже поступали так, как требуется ей. Илне не нужно было доказывать свою силу; это было для слабых людей. 
Она на мгновение задумалась, затем спрятала моток пряжи в рукав своей верхней туники. Она сама соткала эту ткань, а также свой плащ из небеленой шерсти, который защищал от воды, как шиферная крыша. Карпос и его напарник были одеты в бриджи и жилеты из недубленой оленьей шкуры, вывернутые телесной стороной наружу. В рюкзаках, которые они оставили на гребне, были меховые накидки для холодной погоды, хотя сезон продвинулся настолько, что в них больше не было необходимости даже ночью.
Илна подозревала, что мужчины продолжали носить с собой приличную одежду, хотя город, в который они раньше ходили каждую весну, чтобы продать желчь ящериц, после Изменения в мире не существовал. Они не желали отказываться от тех немногих аспектов своей прошлой жизни, которые все еще оставались.
Охотники украсили свои жилеты, пришив к ним скальпы Коэрли, которых они убили с тех пор, как присоединились к Илне, по две пары на каждого. Илна не возражала, но, конечно, сама она трофеи не брала. Все, что имело значение для Илны, — это убийство. Она не знала, что будет делать, когда убьет всех людей-кошек в этом мире. Она надеялась, что умрет, потому что в ее жизни больше не будет смысла.
Асион присоединился к ним, держа в правой руке древко своей пращи, а левой придерживая пулю в кармане. — Ребята, вы обратили внимание на пруд? — сказал он, нахмурившись. — Как вы думаете, зачем они его сделали? — Бросать туда растения?
Маленький храм был расположен на постаменте, к которому вели три ступеньки. Вокруг него и небольшого круглого бассейна перед зданием росли форсиции. Несколько кустов были вырваны с корнем и брошены в воду. Очевидно, что у людей, которые это сделали, были смертельные ранения. Один из них лежал на бордюре, мертвой хваткой сжимая ветку с желтыми цветами.
— А для чего у них вообще этот пруд? — спросил Карпос. — Они разводят рыбу? Он слишком маленький.
— Я не знаю, — ответила Илна. Она ничего не добавила к этому заявлению, потому что добавить было нечего, и она не видела смысла попусту тратить время. — Тогда давайте продолжим. Бассейн тоже удивил ее, хотя она и не потрудилась сказать об этом.
 
Илна не видела храмов до тех пор, пока не покинула деревушку Барка примерно два года — или целую жизнь назад, но с тех пор в городах, через которые она проезжала, их было предостаточно. Илна не обращала особого внимания на здания, но у нее был нюх на узоры. Она бы наверняка обратила внимание на храм, обращенный к бассейну, если бы увидела его.
Этот был первым. Карпос опустился на колени и приложил указательный и средний пальцы правой руки к горлу первого трупа, мужчины, лежащего на спине. Волосы у человека были седые, по крайней мере, те, что от них остались; лоб доходил до макушки. Его лицо было таким спокойным, будто он молился, хотя раны, которые его убили — три глубоких удара ножом в нижнюю часть тела и порез, сломавший кость верхней части правой руки, — должно быть, были чрезвычайно болезненными.
— Мертв с рассвета, — сказал Карпос, поднимаясь и снова берясь за тетиву. — Может быть, немного дольше, но не намного.
Илна посмотрела в бассейн, на ее лице застыло намеренное отсутствие выражения вместо обычного настороженного молчания. Вода была прозрачной и такой мелкой, что она могла видеть узкие щели между каменными блоками, устилавшими дно. Стебли форсиции отбрасывали неровную тень, и там, где с корней растений смыло грязь, виднелись пятна.
— Он был крутым ублюдком, я отдаю ему должное, — сказал Асион странно мягким голосом. Он кивнул на труп, лежащий на краю бассейна. — Большую часть пути ему пришлось ползти. Посмотрите на след. 
— Да, — ответила Илна. — Я заметила.
Все трупы были, по крайней мере, среднего возраста; этот человек был еще старше. На вид он казался мягким, если не сказать толстым; это был человек, который работал не больше, чем требовалось, и был готов скорее поднять кружку, чем мотыгу. Возможно, это было правдой. Однако последним поступком этого человека, пока он был жив, было то, что он выдернул из земли большой куст и протащил его десять двойных шагов к бассейну, в то время как его кишки, извиваясь, вываливались из него. Его распороли, словно тесаком, но он не сдавался, пока не умер.
— Госпожа? — сказал Карпос. Его голос звучал озадаченно и, следовательно, обеспокоенно; люди, которые принимают большую опасность как факт жизни, начинают беспокоиться, сталкиваясь с вещами, которых они не понимают; они слишком хорошо знают, что может скрываться в неизвестном. — Кот не убивал этого парня. Это сделано клинком.
— У Коэрли было оружие, — резко ответила Илна. Она отвернулась от тела и бассейна. — Выжившие кошки забрали его с собой. В этом нет ничего удивительного!
— Тогда кто же жевал этого кота? — спросил охотник, указывая на мертвого Корла. — Посмотрите на его морду, кровь и... Он увидел лицо Илны и сглотнул. — Простите, госпожа, — пробормотал он тихим голосом. — Я думаю, это были кошки.
— Госпожа, кто этот человек? — спросил Асион со ступенек перед входом в храм. Большинство тел лежало там неровной грудой. — Я имею в виду, кто он такой? Асион засунул свою пращу за пояс, чтобы она не мешала, вытащив вместо нее длинный стальной нож; это было лучшее оружие для рукопашной схватки со всем, что набросится на него из храма. Свободной рукой он оттащил труп за лодыжку. Илна предположила, что это труп мужчины. Но грудная клетка у него была неестественно глубокой, живот маленький, и более плоский, чем у женщины в корсете. А кожа имела гладкий черный блеск отполированного угля. Его гениталии были очень маленькими. Труп был обнажен, если не считать круглого металлического щита, висевшего на шейном ремне; его правая рука мертвой хваткой сжимала рукоять меча, который выглядел пригодным как для рубящих, так и для колющих ударов. Это вполне могло быть тем оружием, которое убило и людей в белых одеждах, и Коэрли… и горло субъекта было перерезано чем-то, что почти наверняка было длинными челюстями человека-кошки.