Бретонская колдунья
Но оказалось, и знание это пришло, как всегда, слишком поздно, что впервые в сознательной жизни, после сурового монастыря и родного дома, где она была непристроенной обузой, Жанна попала в теплые руки человека, который ее по-настоящему любил и заботился о ней.
Теперь ей казалось, что она второй раз потеряла отца…
Вдовое положение Жанны было сложным.
Кроме нее у герцога было достаточное количество законных наследников, не считая многочисленных бастардов, а поскольку брак был коротким и ребенком не увенчался, то, кроме небольшого денежного вспомоществования, рассчитывать на что-то еще просто наивно и опасно. Примерно так ей объяснил положение дел вестник из герцогства.
Ноющее сердце Жанны подсказывало, что это еще не все беды.
Но даже горести и неприятности, если они длятся долго, становятся привычными и в их русле человек опять начинает находить маленькие радости, выводящие его в светлую полосу жизни.
Жанна нашла свою первую любовь…
* * *Небольшой неофициальный вечер был устроен в честь прибытия посла Венецианской республики во Франции Дзаккарии Контарини.
Двор давно отказался от помпезных развлечений. И из-за траура по жене и любовнице герцога Франсуа, и из-за того, что «безумная война», как ее уже окрестили в кулуарах, поглощала все больше средств.
Поэтому развлечения двора приобрели оттенок камерности. Недостаток денег возмещался всплеском культуры. Разговоры вертелись, в основном, вокруг литературы и музыки. (Что весьма, правда, не устраивало многих придворных, вынужденных ломать мозги, читая заумные произведения и заучивая нужные цитаты.) Зато посещающие Бретань гости поражались изысканной атмосфере двора.
Жанна чуть запоздала к началу, потому что новое платье, которое привезли буквально за час до начала, оказалось чуть длинноватым и пришлось его срочно укорачивать.
Впрочем, она задержалась бы и подольше, если бы не боязнь пропустить что-нибудь интересное.
Жанна вошла в зал с задумчивым и чуть печальным выражением лица, которое появилось у нее после смерти герцога. И очень ей шло.
Жанна, конечно же, прекрасно об этом знала, и менять его на более веселое в ближайшее время не собиралась.
Буквально с порога к ней попытался подольститься хлыщеватый шевалье из числа тех, что сонмом роились вокруг молодой красивой вдовы, вызывая чувство раздражения у остальных дам.
Завывая на весь зал, юноша прочел (как он скромно пояснил) плод исканий нескольких ночей:
На Жанну Аквитанку этаКансона льется Вашей славе вслед,Скрывая лучезарный Ваш портретПод позолотой каждого куплета! [38]И замер, ожидая похвал.
– Спасибо, дорогой Жан, Вы мне льстите! – улыбнулась Жанна. – Правда, я всегда думала, что Раймбаут Вакейрасский в своей «Песне о величии и непобедимости любовного чувства» писал: «На Беатрис из Монферрата эта кансона льется Вашей славе вслед». Видимо, Вы невнимательно искали…
Пойманный за руку плагиатор, под хохот окружающих, с пунцовыми ушами скрылся в толпе.
Венецианский посол с поклоном приветствовал Жанну и, целуя кончики ее пальцев, спросил:
– Дорогая госпожа, откуда у столь прелестной дамы такие глубокие познания в поэзии Раймбаута? Я предполагал, что он является нашей средиземноморской знаменитостью, а вы, на севере Франции, о нем и не подозреваете.
– Раймбаут был другом маркиза Бонифация Монферратского и графа Гюго де Монпеза¢, моего предка. У нас в замке сохранилось несколько кансон, написанных его рукой! – охотно ответила Жанна.
– О! Ваша земля имеет или имела владения в Латинской Романии? – поинтересовался посол.
– Нет, граф Гюго считал, что негоже поборнику Святой Веры обзаводиться землями, пока Святая Земля и Гроб Господень в руках неверных. Увы, он погиб рядом с Бонифацием Монферратским, как нам известно, так и не увидев осуществление своей мечты…
Жанна решила несколько причесать разухабистую биографию Буйного Гюго и умолчала, во-первых, о том, что все свои завоеванные земли граф по пьяной лавочке проиграл, и, во-вторых, умер он за день до той смертельной для Бонифация битвы с болгарами в 1207 году. Умер, когда немного возмущенный крестьянин, чью жену Гюго посетил в овине, подпер двери и поджег строение, искренне сожалея, что так рано становится вдовцом.
Вот так мило беседуя, они подошли к группе, слушающей трагическую балладу о Розе, рассказываемую одной из дам. Запомнить ее в оригинале стихами она не успела, поэтому излагала, как могла, прозой:
– Роза была прекраснейшей из трех сестер и стала возлюбленной дамой одного могучего короля, императора Востока и Запада. Злая королева, узнав об их любви, решила в отсутствие супруга погубить его даму сердца. Первый раз она пригласила Розу во дворец и, скрывая клокочущую в душе злобу, обращалась с ней, как с родной сестрой. Весь день королева была приветлива, делила с гостьей трапезы, гуляла по саду. И только при расставании она не ответила на слова прощания прекрасной Розы. Обидевшись, та неосторожно воскликнула: «И об этой беззубой, мужиковатой, сиплоголосой королеве рассказывают, что она прекрасна!..
Жанна незаметно рассматривала венецианских гостей, сравнивая их с придворными.
Почти все итальянцы, кроме самых пожилых, были одеты в короткие широкие бархатные куртки с просторными рукавами и большими отложными воротниками. Никаких вычурностей типа длинных носов обуви или зубчатых краев одежды, которыми еще щеголяли местные щеголи, в их облике не было. В легких переглядах итальянцев читалась некоторая насмешка над отставанием местных фасонов от итальянских.
Жанна порадовалась, что на ней платье вполне флорентийского стиля (с пресловутым квадратным вырезом горловины, попортившей много крови местным портным).
Успокоившись на свой счет, она чуть склонила голову к левому плечу, чтобы усилить эффект задумчивости, и опять сосредоточилась на пискляво-высоком, на кого-то обиженном голосе рассказчицы.
– … И теперь королева совсем не церемонилась, оттаскала ее за волосы и приказала готовиться к смерти. Король почувствовал, что его с возлюбленной беда и в мгновении ока прискакал из дальних стран. Но прекрасная Роза была уже обезглавлена. Он прогнал злую королеву из дворца, а тело своей дамы сердца похоронил с царскими почестями. Вот такая печальная история, дамы и господа… – плаксиво закончила она.
– А какова мораль сей баллады? – спросил посол.
Дама скисла окончательно. Несмотря на то, что мораль следовало запомнить в первую очередь, она в ухоженной головке, почему-то, совсем не задержалась.
– Пусть долго живут те, кто услышит эту песню, и пусть все, кто услышал, уронят две слезы. И пусть все, кто услышал, будут счастливы, а тот, кто женат, пусть простится с любовью! – неожиданно раздался мужской голос.
Жанна взглянула на незаметно подошедшего к их компании молодого человека и впервые в жизни почувствовала, как бешено застучало сердце и тепло охватило все сердце расслабленной истомой.
– История, которая положена в основу этой прелестной баллады, произошла у нас на острове. Если позволите, дамы и господа, я вам ее расскажу! – продолжил незнакомец.
Несогласных слушать продолжение не оказалось.
– Это было во время правления короля Пьетро I. Он страстно полюбил и добился взаимности Жанны д» Алеман, вдовы сира Жана де Монтолифа, сеньора Хулу. Однажды король отправился, как и мы, во Францию, а дама Жанна ждала ребенка. Королева Элеонора Арагонская была напугана тем, что у короля может появиться наследник не от нее, а от другой женщины, и решила действовать. Не желая отягощать свою душу грехом убийства, она пригласила Жанну во дворец и, по прибытии той, приказал ее пытать, чтобы вызвать преждевременные роды. Но эти гнусные меры ни к чему не привели. Тогда королева приставила к Жанне двух служанок, которые, как только она разрешилась от бремени, доставили ребенка во дворец. Больше о нем никто не слышал… Жанну же королева Элеонора велела бросить подземелье замка Кирении, без пищи и постели, где бедная узница жестоко страдала, постепенно умирая от голода и холода. Король узнал о случившемся и срочно отправил супруге письмо. Он написал, что узнал про все ее злодейства и посоветовал спешить сделать все худшее, что она может, ибо скоро он вернется домой и тогда воздаст ей по заслугам. Элеонора Арагонская, получив такое предупреждение, испугалась и освободила Жанну из подземелья, но заставила ее уйти в монастырь святой Клары. Когда король Пьетро вернулся, он бросился в монастырь и забрал оттуда свою даму сердца, вознаградив ее за страдания крупной суммой денег. Преданный королю, домоуправитель Джованни Висконти изобличил королеву Элеонору, помимо прочих ее злодеяний, еще и в супружеской неверности. Желая быть справедливым, чтобы не по гневу, а по делам покарать Элеонору Арагонскую, король собрал Высокий Суд баронов. Но трусливые бароны, зная, что королева из знатного каталонского рода, и что ее родственники мстительны и беспощадны, испугались нашествия испанцев и предпочли осудить на смерть невинного домоуправителя. Честный Джованни Висконти за преданность королю был уморен голодом в тюрьме Буфффавенто, а король Пьетро проникся неистребимой ненавистью к своим подлым вассалам и принялся всячески их преследовать, почему и сложил вскоре голову. Увы, в жизни зло не удалось покарать, как оно того заслуживало… Вот не менее печальная история, господа и дамы! – закончил незнакомец.