Харальд Прекрасноволосый и Зеркало Грядущего (СИ)

Она была так полна жизни, так деятельна, так естественна и проста. В любовных ласках Тиия оказалась столь же умела, сколь и настойчива, и Харальд был бы глупцом, если бы не воспользовался удачей. Под многослойной одеждой из шкур дочь колдуна была очень соблазнительна. Девушка имела тонкий костяк, отчего казалась хрупкой и легкой, как та маленькая зимняя птичка, которая беззаботно скачет по снегу, беспрестанно щебеча. От постоянных упражнений во время охоты тело Тийи сделалось сильным, плечи и бедра гибкими, стопы маленькими, высокими и выгнутыми, отчего походка её была изящна и стремительна. 
Но что особенно привлекало молодого норега, это её кожа, гладкая и цвета моржовой кости, в отличие от темного, как у эльфа, лица, обветренного и опаленного солнцем. Хотя они и не стали людьми официально близкими, Харальду постоянно казалось, что Тиия наслаждалась их отношениями. Она гордилась тем, что Харальд - сын великого вождя неведомого ей народа. Он, со своей стороны, был очарован ею, а сердце его, наконец, обрело покой, дух же - равновесие...
Тиия научила Харальда ходить на лыжах. Конечно, не так хорошо, как саами. Они постигают искусство бега на деревянных дощечках, едва начинают ходить, и никто не может по-настоящему перенять их мастерство. Каково непревзойденное умение норвежцев строить корабли и водить их, таково же и умение саами без устали бегать на лыжах. Природа словно создала их для этого. Они легки и скользят по снегу там, где более грузный человек провалился бы, а ловкость позволяет прокладывать путь по таким местам, где нечего делать неуклюжим представителям других народов Северного Пути. 
И ходят они на лыжах не так, как нореги, которые, помогая себе палкой или копьём, едут вниз по склону или по льду. Саами привязывают по доске на каждую ногу и мчатся быстрее бегущего человека. И могут так бежать весь день напролет. Мастера из норегов знают, какие обводы должно придать кораблю и как лучше скроить и сшить парус, саами же знают, как выбрать и как выточить лыжи из березы - для бега по мягкому снегу, или из сосны - для бега по насту; и любые лыжи - а они по длине различны - делаются сообразно тому, кто и как на них будет ходить. 
Под конец Харальд настолько приспособился бегать на деревянных дощечках, что не отставал от остальных при переселении и мог отправиться с Каапо, когда тот хотел показать молодому норегу какое-нибудь удаленное священное место. Но с Тией и другими охотникам Харальду ещё было не тягаться. Последние бежали по снегу так, что могли догнать волка и добыть его шкуру. До самого заката они без устали преследовали свою добычу, зверь уставал, прыгая через сугробы, по которым охотники скользили без всяких усилий. Наконец, когда измученный волк поворачивался, рыча на своих преследователей, вожак-саами приближался к добыче настолько, что мог достать зверя копьем или ножом.
  
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. МЕДВЕДЬ, КОТОРЫЙ ВОЗВРАЩАЕТСЯ ВСЕГДА. Гл. 5-9.
 
ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
МЕДВЕДЬ, КОТОРЫЙ ВОЗВРАЩАЕТСЯ ВСЕГДА 
5. Животное-спутник жизни Харальда. Путешествие в сайво 
Тиия носила на шее оберег в виде головы оленя. Она никогда его не снимала. Это животное - её спутник, объяснила она.
- А где твой оберег, Харальд, сын великого вождя? - как-то спросила Тиия. - Мужчина должен носить один оберег на веревке на шее, другой - под рукой, под мышкой. Или ты такой смелый, что не боишься странствовать в одиночку? Даже мой отец этого не делает...
И молодой норег решил, что она говорит об амулете, приносящем удачу, и обратил всё в шутку, сказав, что у него есть дюжина таких в дорожном мешке, а стало быть, его самого хорошо охраняют. Это был один из немногих случаев, когда Тиия рассердилась и попросила Харальда больше не говорить эти слова никому.
Тогда молодой норег спросил Каапо, отчего его дочь так разгневалась, он же на вопрос ответил вопросом, помнит ли Харальд место, где впервые встретился с его родом.
- Рыбалка в том месте стала очень плохой, - напомнил старый шаман. - Рыба ушла. Она была еще там, но ее там уже не было. Нам пришлось пойти туда, где другой сейд готов был принять наши жертвы и обеспечить удачную ловлю.
 
- Как может рыба одновременно быть где-то и не быть?
- Может, Харальд, сын великого вождя. Она ушла в «сайво» на свою реку. Я бы мог отправиться за ней, либо послать моего спутника умолить Духа воды, который послал ее туда. Но, если Дух воды все еще был сердит, рыба могла и не вернуться.
«Сайво», по словам Каапо, - это мир, который находится рядом с нашим. Оно отражение нашего мира, но более прочное, и в нем живут духи ушедших и спутники живых. Эти спутники приходят в наш мир как призраки, чтобы побыть с нами, а иногда и мы сами можем посетить сайво, но нам необходимы хранители-призраки, чтобы вести нас, защищать и обеспечить возвращение из сайво.
- Мы, люди — только одна часть природы, неразрывно связанная с другими её частями. А наши спутники-хранители имеют обличье животных, - пояснил Каапо, откладывая в сторону деревянную фигурку оленя, которую вырезал. - У каждого саами есть свой спутник-животное - у кого олень, у кого лиса, у кого рысь, у кого птица или какое другое животное. Когда мы рождаемся, бубен указывает нашим родителям, какое существо должно стать нашим сайво-спутником, хранителем на всю жизнь. А бывает, что делается неправильный выбор, и тогда ребенок болеет либо с ним случается несчастье. Тогда мы просим бубен снова, и он называет нового спутника, более подходящего. Спутник моей дочери с самого младенчества - олень, чье изображение она носит.
- Среди моего народа, почтенный Каапо, - сказал Харальд, - существуют оборотни, привидения и двойники. Я сам видел их, этих предвестников смерти. Это наши другие «я» из другого мира. Когда они являются, то во всём похожи на нас. Ты же хочешь сказать, что у меня есть еще и животное-спутник?
Каапо потянулся за бубном, лежащим на снегу, всегда под рукой. Он положил новый жребий на тугую кожу, и даже не закрывши глаз и не напевая, с силой ударил один раз по бубну указательным пальцем. Жребий в виде кусочка моржового клыка подпрыгнул, ударился о деревянный обод и отскочил от него. Остановился же он на фигуре медведя.
Харальд предпочел усомниться.
- Почтенный Каапо, откуда мне знать, что мой спутник - именно медведь?
- Так была решено твоим Создателем, когда ты появился на свет.
- Но я родился на берегу фьорда у самого моря, где нет никаких медведей.
- Возможно, медведь давно вошел в жизни твоих предков.
Тут Харальд задумался, а потом ответил:
- Мне рассказывали, что мой дед, которого звали Гудрёд, имел прозвище Охотник. А за три дня до рождения моего отца он был на большой охоте и добыл огромного медведя. Сам же мой отец, конунг Хальвдан Чёрный, когда гневается, становится очень похожим на разъярённого медведя... Вот, что я вспомнил ...
- С тех пор дух медведя, стал вашим родовым духом и теперь охраняет тебя. Со дня твоего рождения он стал ещё и хранителем твоей удачи. Медведь - самый сильный из всех созданий. У него ум одного человека, но сила девятерых, - так закончил свою речь Каапо.
Очень скоро солнце должно было скрыться за горизонтом на всю оставшуюся зиму, и старый колдун предложил Харальду, не теряя времени, самому отправиться в сайво, если он хочет побольше узнать о том мире. Харальд же колебался. Он говорил, что едва ли у него хватит храбрости войти в мир духов по своей воле да еще в одиночку. Но Старый колдун заверил норега, что охранять его будет дух-спутник, а сам он, Каапо, поможет Харальду пройти сквозь преграду, отделяющую их от сайво.
- А как знать, смогу ли я вернуться? - продолжал сомневаться Харальд.
- За этим я присмотрю, и Тиия мне поможет, - обещал Каапо.
На следующее утро он разбудил Харальда и Тиию задолго до рассвета. Он уже развел небольшой огонь в очаге, а за ним, у стены, освободил место, достаточное, чтобы сын конунга мог сесть, скрестив ноги, на квадратной оленьей шкуре. Шкура лежала мехом вниз, а ее поверхность была раскрашена четырьмя белыми полосами, вроде знакомых Харальду белых полотнищ, разделённых на девять квадратов, и используемых у него на родине для метания рунических палочек. Каапо жестом велел молодому норегу сесть в середине квадрата, Тиие же - сидеть на корточках лицом к Харальду. Ансси эту ночь провёл в палатке охотника Оску, потому - отсутствовал.