Извращенный Найт-Крик (ЛП)

— Со мной все в порядке, просто грустно, что мы на самом деле не выбрались из-под ее когтей. Я готова покончить с ее контролем надо мной, но я также понимаю, что мне нужно действовать осторожно, если я не хочу, чтобы она дошла до крайности и убила меня, — спокойно отвечаю я, почти чувствуя оцепенение от всей этой гребаной ситуации. Никто не отвечает, потому что, честно говоря, на данный момент, что тут можно сказать?
Я права. Я знаю, что права. Это не значит, что кому-то из нас это должно нравиться, нам просто нужно, черт возьми, разгадать головоломку, которая и есть Илана Найт.
Мое сердце немного замирает, когда я вижу впереди знак приветствия на Найт-Крик… Там, где ярко светит солнце и сильно разбиваются волны. Я чертовски сильно ненавижу эти слова. Когда мы проезжаем мимо, я мгновенно чувствую, как меня захлестывает волна нервной энергии. Это ее территория. Илана может буквально погубить меня здесь, и мне нужно взять себя в руки.
— У нас все получится, Нафас, — бормочет Ксавье, сжимая мое бедро, и я заставляю себя улыбнуться, когда смотрю в его сторону, но я не верю в это ни на секунду. — Я серьезно, Иден. Чего бы это ни стоило, мы сделаем это, — добавляет он. Мое сердце верит его словам, и я доверяю ему, я доверяю им всем, но в глубине души я просто не знаю, будет ли их одних достаточно.
Наклоняясь вперед, я немного увеличиваю громкость инди-музыки, заглушая свои тревоги, пока Ксавьер направляется к дому Бетани. Я закрываю глаза, не желая видеть город, через который мы проезжаем. Вместо этого я думаю обо всем, чего хочу от своего будущего — о здоровом, счастливом ребенке, образовании, карьере и семье, где мы все любим и поддерживаем друг друга всем, что у нас есть.
— Мы на месте, Шарик, — говорит Тобиас, отрывая меня от моих мыслей. Он поглаживает пальцами мой затылок, и я вздрагиваю, наблюдая, как ворота на территорию Бетани открываются перед нами.
Я мгновенно замечаю GTR, уже готовая к самодовольной ухмылке Лу-Лу, когда я наконец ее вижу, но что наполняет меня волнением, так это вид Бетани, стоящей у входной двери с Коди на руках.
На ней штаны для йоги и свободная футболка, а волосы собраны в конский хвост. Я могу только мечтать, что буду выглядеть такой же собранной, как она, когда буду держать на руках малыша, и это наполняет меня надеждой. Коди хлопает в ладоши, когда Ксавьер паркует машину, его светлые кудри подпрыгивают от возбуждения.
Ксавье, должно быть, видит во мне кайф, потому что отпускает мое бедро и перегибается через меня, чтобы открыть дверцу, чтобы я могла выпрыгнуть. Я не оглядываюсь на парней, даже на Хантера, хотя она его сестра. Я так сильно скучала по этим людям.
Ноги сами несут меня к Бетани и Коди, а мой мозг все еще не до конца осознал происходящее, когда я останавливаюсь прямо перед ней и обнимаю эту пару.
Боже, как я могла прожить неделю, не видя их? Я больше никогда не смогу этого сделать. Я скучала по каждой частичке их присутствия, и это напоминает мне, насколько они действительно моя семья.
— Де-де, Де-де, Де-де, — поет Коди, обвивая руками мою шею, и мне приходится отстраниться от Бетани, чтобы поудобнее прижать его к своей груди.
— Привет, малыш. Ты был хорошим мальчиком? — Спрашиваю я, убирая кудри с его лица, и он широко улыбается, его голубые глаза сверкают, когда он с энтузиазмом кивает.
— Если под хорошим мальчиком ты подразумеваешь с-а-т-а-н-а, то да, у него это отлично получается, — ворчит Бетани, заставляя меня улыбнуться. Звук открывающейся входной двери привлекает мое внимание к Райану, который выходит.
Подходя к нам, он улыбается мне. Я чувствую руку на своей спине, и я оглядываюсь через плечо, чтобы увидеть Хантера, стоящего рядом со мной, гладящего Коди по щеке, и мое сердце, черт возьми, наполняется от того, в каком маленьком пузыре мы оказались.
Хантер обнимает меня, как будто я особенная, и потом, когда между нами ребенок? Черт. Как это вдруг стало нашей жизнью, нашим будущим, и почему мне это так чертовски сильно нравится?
 
Я не вижу Ксавье или Тобиаса, но знаю, что они недалеко — невозможно не почувствовать их присутствие.
— Ты скучал по Иден, Коди? — Спрашивает Хантер, и он хихикает в ответ, поднося свои липкие пальцы к моим щекам и сжимая их.
— Да! — кричит он громче, чем необходимо, но мы все смеемся над его вспышкой.
— Ты тоже скучал по дядюшке Ти-ти?
— Эээээээ, нет. — Коди совершенно невозмутимо пожимает плечами, заставляя всех смеяться еще громче — ну, кроме Хантера. Он надувает губы, как обычно делает Тобиас, и это заставляет меня улыбаться еще шире.
— Иден, зайди в дом и выпей чего-нибудь. Ты, должно быть, устала, — говорит Бетани, когда переводит дыхание. — Кроме того, Лу-Лу внутри, и ей нужно похвастаться тем, что она водила GTR, кому-нибудь еще, кроме меня, — добавляет она, закатывая глаза, и я ухмыляюсь.
— Бетани права, Шарик. Ты заходи. Нам нужно минутку поболтать с Райаном, потом мы собираемся отправиться к нам домой, — говорит мне Тобиас, подходя и становясь слева от меня, и я чувствую мгновенный укол грусти при мысли об их отъезде. Когда я вдруг стала такой созависимой?
— Вы не останетесь здесь? — Спрашиваю я, оглядываясь и обнаруживая, что Ксавье тоже стоит рядом с Райаном, и все они виновато смотрят на меня. Это что, гребаный разговор, который они вели без меня после того, как сказали, что мы все будем открытыми, будем общаться и все такое дерьмо?
— Для нас имеет смысл показать Илане, что мы снова живем в доме, и то, что ты здесь, делает это безопаснее, — рассуждает Ксавье, беря ситуацию под контроль, в то время как Бетани забирает Коди из моих рук, чтобы Ксавье мог стоять со мной лицом к лицу.
Он обхватывает мою щеку, в то время как Хантер остается прижатым ко мне сбоку. Они, блядь, специально перегружают мои чувства, чтобы я, блядь, не спорила, но в данном случае я понимаю, откуда они берутся, и они правы. Мне не нужно быть втянутой в это прямо сейчас.
— Прекрасно, — бормочу я, поглаживая руками его грудь, испытывая потребность прикоснуться к нему еще хоть на минуту, если они собираются уйти так внезапно.
Я ненавижу тот факт, что мы перестали жить в таком маленьком пространстве и каждую ночь втискиваться в одну постель, чтобы жить в разных домах. Черт. Мои гормоны превращают меня в нуждающуюся сучку.
Он легко целует меня, прежде чем прошептать: — Я люблю тебя, Нафас.
Какого черта?
Я чувствую, что не могу дышать, эмоции душат меня, пока я пытаюсь подобрать эти три слова для ответа, но вместо этого я просто пялюсь на него, как гребаная идиотка.
— Я знаю, не волнуйся, — бормочет Ксавье.
Он отступает назад, небрежно позволяя Тобиасу занять его место, и я все еще не оправилась от шока, когда он прижимается своим ртом к моему, мои руки оказываются зажатыми между нами, когда я изливаю все свои эмоции в его губы, не заботясь о том, кто смотрит. Но сейчас это наше дело, Тобиаса и мое, показывать друг другу то, что у нас пока нет слов, чтобы выразить.
Я чувствую, как Хантер поднимает меня, его рука все еще обнимает меня за спину, пока он смотрит, как я целую остальных, и когда Тобиас отпускает мои губы, Хантер не дает ему шанса передумать, быстро поворачивая меня в своих объятиях лицом к себе.
Я не могу объяснить выражение его глаз, но он определенно услышал слова Ксавьера и почувствовал энергию между мной и Тобиасом. Взяв мою руку, он нежно кладет ее на свое бьющееся сердце, ритм которого совпадает с моим собственным, когда оно бьется под моей ладонью.
— Я расскажу тебе, когда ты будешь готова это услышать, но просто знай, что мое сердце бьется для тебя и только для тебя.
Мертва.
Я мертва.
Я не смогу пережить всю эту сырость, ни единой капли.
— Мне кажется, я сейчас заплачу, — хнычет Бетани, разрушая чары, под которыми я оказалась, и я краснею, потому что она определенно слышала каждое гребаное слово, которое только что было сказано, но Хантер пожимает плечами, как будто это не имеет значения.