Отпуск на двоих

– По крайней мере, – пошутил он, – мы всегда будем видеться хотя бы во время Летних Путешествий.
Мне пришлось в срочном порядке решить, что это и правда утешающая мысль.
Мы бродили по городу весь день, с самого утра и до поздней ночи. Мы исходили вдоль и поперек Бурбон-стрит и Френчман-стрит, и Канал-стрит, и Эспланаде-авеню. Последняя улица больше всего заворожила Алекса своими величественными старыми домами, окруженными разросшимися клумбами и выгоревшими на солнце пальмами, растущими вперемежку с корявыми старыми дубами.
Мы сидели на открытой веранде кафе и ели воздушные пончики, посыпанные сахарной пудрой, мы часами шатались по орлеанскому французскому рынку, рассматривая разнообразные безделушки (брелоки для ключей, выполненные в форме головы аллигатора, кольца с лунным камнем и все такое прочее), мы проходили мимо пекарен, пахнувших свежеиспеченным хлебом, фермерских магазинчиков и кондитерских, в которых продавались чудесные маленькие пирожные с пралине, украшенные кусочками киви и клубники. Сверху конструкцию лихо венчала выдержанная в бурбоне вишенка.
Если мы заходили в бар, то непременно выпивали коктейль «Сазерак», «Дайкири» или «Ураган». Когда я попыталась заказать джин с тоником, Алекс тут же драматично провозгласил: «Важно придерживаться одной и той же тематики!» С тех пор ничего другого заказывать не позволялось, и этого правила мы придерживались всю неделю.
Из этого правила даже родились наши новые отпускные альтер эго.
Мы решили, что теперь нас зовут Глэдис и Кит Вивант, и мы – звездная парочка прямиком с Бродвея. Актеры до глубины души, преданные своему делу настолько, что даже набили себе парные татуировки – надпись «Весь мир – это сцена!».
Каждый день чета Вивант начинала с небольшого упражнения на актерские навыки, а в начале недели они выбирали себе какую-нибудь новую тему, которая обязательно должна была направлять каждое их действие и каждый выбор. Так они лучше вживались в образ.
И строго придерживаться темы, конечно, было совершенно необходимо.
Или, если перефразировать, чрезвычайно важно.
– Важно придерживаться темы! – вечно кричали мы друг другу, когда одному из нас позарез чего-нибудь хотелось, а другой был не особенно вдохновлен этой перспективой.
Например, в Новом Орлеане было полным-полно винтажных магазинов, в которых, судя по всему, не убирались с самого их открытия, и Алекс был не особенно вдохновлен перспективой примерить замшевые штаны, которые я для него откопала. Я же, в свою очередь, была не особенно вдохновлена перспективой провести шесть часов в музее искусств.
– Важно придерживаться темы! – орала я, когда Алекс наотрез отказался войти в бар, где играла музыкальная группа, состоящая исключительно только из саксофонистов.
– Важно придерживаться темы! – кричал он, когда я сообщила, что не собираюсь носить парные футболки, где на первой было написано «Пьяная скотина 1», а на второй «Пьяная скотина 2» – знаете, как на тех футболках из Диснейленда, с надписями «Штучка 1» и «Штучка 2». В итоге, конечно, мы ушли из магазина, натянув поверх одежды свежекупленные футболки с этой дурацкой надписью.
– Обожаю, когда ты ведешь себя как чудак, – сказала я ему, когда мы шли по улице.
Он скосил на меня нетрезвый взгляд.
– Это ты меня чудаком делаешь. Я ни с кем другим никогда таким не был.
– Ты из меня тоже делаешь ту еще чудачку, – хмыкнула я. – Слушай, а может, нам действительно сделать татуировки «Весь мир – это сцена!»?
– Глэдис и Кит так бы и поступили, – заметил Алекс и отпил большой глоток из бутылки с водой. Затем он передал ее мне, и я жадно выхлебала половину.
– Мне считать это за согласие?
– Пожалуйста, не заставляй меня этого делать, – попросил он.
– Но, Алекс, – вскричала я, – важно придержива…
Он ловко сунул мне в рот бутылку, обрывая фразу.
– Когда ты протрезвеешь, то поймешь, что это не такая уж и веселая идея.
– Я всегда буду думать, что любая моя шутка просто уморительна, – ответила я. – Но возражение принято.
 
Мы ходили из бара в бар, стараясь успеть на акционные часы. Опыт мы получали самый разный: иногда нам попадались невкусные коктейли, в которые явно недолили алкоголя, иногда нам попадались коктейли вкусные, в которых алкоголя было в самый раз. Чаще всего нам наливали что-нибудь крепкое, но абсолютно поганое на вкус.
Коктейли в отеле нашего бара мы тоже пробовали – стоили они пятнадцать долларов каждый, так что второй раз мы туда не пошли. Сходили мы и в бар, который, как считалось, занимал второе место по старшинству из всех баров Луизианы. Расположен он был в старой кузнице, полы там были липкие, и в целом выглядел он скорее как музей, а не как бар, за исключением разве что стоящего в углу огромного аркадного автомата.
Мы с Алексом отстояли очередь к аркаде, медленно потягивая наши коктейли. Рекорд нам побить не удалось, но, по крайней мере, наше имя попало в топ-10 игроков.
На пятую ночь мы оказались в студенческом караоке-баре с просто потрясающей сценой и лазерным шоу. После двух стопок «Файерболла» Алекс согласился, что нам стоит представиться четой Вивант и спеть песню «У меня есть ты, детка» группы Сонни&Шер.
Где-то на середине песни мы начали ссору из-за того, что Кит, я уверена, спит с Шелли из гримерки.
– Ты не мог надевать фальшивую бороду целый час, Кит! – кричала я. В конце нам все же поаплодировали, но аплодисменты эти вышли тихими и скомканными. Мы выпили еще по стопке и направились в место, о котором мне рассказал Гиллермо, – там должны были подавать ледяные коктейли из кофе.
На самом деле почти половину посещенных нами мест мне порекомендовал именно Гиллермо, и все они мне жутко понравились. Особенно я оценила ларек, торговавший вкуснейшими сэндвичами на французском багете.
Есть определенные преимущества в том, что твой парень – шеф-повар. Когда я рассказала ему, что мы с Алексом собираемся в Новый Орлеан, Гиллермо просто вытащил листок бумаги и принялся выписывать все, что ему запомнилось из его собственной поездки, сопроводив это подробными комментариями, что именно следует заказать и сколько это будет стоить. Он даже отметил звездочками заведения, в которых мы обязательно должны были побывать, – но их было так много, что в нас столько еды просто-напросто не влезло бы.
С Гиллермо мы познакомились пару месяцев спустя после моего переезда в Нью-Йорк. Моя новая (и первая в Нью-Йорке) подруга Рейчел тогда получила от него приглашение в свой новый ресторан. Он предложил ей бесплатный обед, если взамен она выложит в своих соцсетях несколько фотографий этого места и блюд, которые она заказывала. Рейчел часто поступали подобные предложения, и поскольку я была ее товарищем по интернет-блоггингу, часто мы ходили в рестораны вместе.
– Так я меньше стесняюсь, – заявляла она. – Плюс это помогает нам обоим продвигать свои соцсети.
Каждый раз, когда Рейчел выкладывала у себя в блоге мою фотографию, количество моих подписчиков немедленно вырастало на пару тысяч. Последние полгода я никак не могла подняться выше тридцати шести тысяч, но с того времени, как стала зависать с Рейчел, мой счетчик невероятным образом скакнул до пятидесяти пяти тысяч – и все только из-за ассоциации с ее известной персоной.
Так что я пошла с ней в ресторан, и когда мы пообедали, с нами вышел побеседовать сам шеф-повар, и он оказался абсолютно чудесным и очень милым мужчиной, у него были добрые карие глаза и зачесанные назад темные волосы, а смех был тихим и стеснительным. Гиллермо написал мне в соцсетях той же ночью – я даже не успела выложить фотографии из ресторана.
Нашел он меня через Рейчел, и мне понравилось, что он сказал об этом сразу, безо всякого смущения. По вечерам он, как правило, работал, так что наше первое свидание мы провели за завтраком. Он поцеловал меня сразу же при встрече, а не на прощание, как это обычно делают все другие мужчины.
Поначалу я ходила на свидания и с другими парнями, да и сам Гиллермо виделся с другими женщинами, но спустя несколько недель мы решили, что отныне хотим встречаться только друг с другом. Он смеялся, когда сказал мне об этом, и я рассмеялась в ответ – но только потому, что к тому времени у меня уже вошло в привычку всегда поддерживать его смех.