Пути и перепутья (СИ)
Археологи имели веские причины опасаться, что их достояние ускользнет за границу отныне и навеки.
Как могли Наблюдатели защищаться от таких обвинений? Что они были тайным обществом, искали артефакты Бессмертных? Несмотря на то, что прямо сейчас они были невиновны в краже непосредственно из пещеры, разве они не постараются взять, что смогут, потом, когда артефакты окажутся за пределами пещеры? Хотя они знали, что Митос, вероятно, уже вынес кое-что прямо у них под носом. Неважно, получали ли они любые объекты как музейные представители или перехватывали при перевозке не ради своих доходов, но они намеревались лишить мир возможности это увидеть. Только Наблюдатели будут лицезреть артефакты Бессмертных до конца Игры. Кто знал, поделится ли Митос когда-либо своим достоянием с кем-либо. Когда-нибудь.
* * *Доктор Золл была изгнана к себе в палатку до тех пор, пока утром не придут ее арестовывать; ее команда оказалась прикованной к лагерю, пока их не заберут на допрос. Уайет остался в своей палатке, восстанавливаясь после сотрясения мозга. Чувствуя, что подверглась ужасному остракизму, Эми пряталась в своей. Только Джо разыскал Митоса позже, когда всё успокоилось.
Все, что Джо мог спросить, было:
— Почему?
— Почему я стащил несколько случайно выбранных каменных табличек и спрятал их в ее палатку?
— Да! Почему подставил доктора Золл?
— Так работает Аманда, — сказал Митос, пожав плечами. — Она устроила… что трое из ее Наблюдателей были якобы замешаны в кражах?
— Пять, и это не то, что я имел в виду. Почему именно Золл? Месть?
— Отчасти, но в основном методом исключения. Я люблю тебя, значит, твоя дочь, Эми, находится в безопасности. Я не люблю Золл, как и Уайета, если на то пошло, но думаю, мы можем согласиться — он достаточно настрадался. Мне нужен был только один виновный, чтобы убедить археологов избавиться от всей вашей группы.
— О, действительно? Почему бы не устроить, чтобы доктора Конрад тоже выгнали?
— Она не травила меня, а Наблюдатели будут так заняты, добиваясь выдачи Золл, что, я уверен, они предупредят доктора Конрад не заниматься мной. — Митос помолчал и спросил: — Разве ты не собираешься обвинить меня, что это я отправил Уайета в пропасть?
— Нет, я знаю, ты бы этого не сделал, — ответил Джо уверенно.
— Потому что вы следили за мной весь день? — спросил Митос усталым голосом.
— Ты знал? — Та мысль, что Митос догадывался, что ранее, днем, он находился под тайным наблюдением, ни разу не пришла Джо в голову. Сейчас было до смешного неважно хранить этот секрет.
— Не в то время. Высший балл за изворотливость, Джо.
— Ты знаешь, что мы это делаем, Митос, — спокойно возразил Наблюдатель.
— Да, и именно поэтому мне не нравится, что за мной следят. Вы можете наблюдать за другими сколько хотите.
Джо лишь вздохнул. Он не мог возражать против подглядывания Наблюдателей за Бессмертными, чем они постоянно занимались. Еще одно забавляло его: лицемерие Митоса — он подстрекал наблюдать за всеми другими Бессмертными, за исключением его самого. Джо посчитал разумным изменить направление разговора.
— Мы должны выяснить, кто напал на Тима.
— Кто сказал, что его вообще ударили?
— Ты, — напомнил ему Джо с раздражением.
— Я пошутил. Уайет был неуклюж и упал сам.
Джо был слишком ошеломлен, чтобы говорить. На этот раз Митос не выглядел самодовольным или лгущим.
— Он не следовал основным правилам безопасности в пещере, и только каска спасла его от серьезной травмы, — отвечал Митос с раздражением, а не злорадством. — Он, вероятно, оступился и скатился по склону, только медленно, основательно ободрался, потом его оглушило от удара о дно. Если бы он потерял сознание, он остался бы там, пока кто-то не нашел его. Не броди, где не положено.
— Я готов согласиться, он сам потерялся, — неохотно уступил Джо, но потребность защищать своего коллегу взяла верх. — Ты знаешь характер его работы. Следовать за тобой — это не веселая прогулочка, Митос.
— Вы что, думаете, занимаясь своими делами здесь, я буду облегчать ваши занятия? Уайету не нужно было подвергать себя опасности.
— И ты винишь Золл за это, я уверен.
— Как ты сказал, я знаю, что Наблюдатели должны делать и чего не должны. Забавно было видеть, сколько времени каждый держался правил, пока не нарушал присягу рядом со мной. Никаких новых рекордов по скорости, но все равно вполне удовлетворительно.
Джо только закатил глаза. Митос находил забавным сбивать с пути Наблюдателей, особенно разговаривая с Наблюдателем, формально уже изменившим присяге. Он не думал, что полные подробности о том, сколько другие общались с Митосом, передавались, но если это делалось, по крайней мере, ему не нужно беспокоиться, что кто-то будет за это наказан. Их, конечно, освободят от наблюдения за Митосом, однако, вполне возможно, что Старик и рассчитывал на это. Ему будет удобнее и проще манипулировать новой командой. Если он мог провернуть такое, то не стоит и держать Наблюдателя поблизости от него. Этого было достаточно, чтобы обеспечить Джо головную боль.
— Кстати, я не думал, что Уайет так быстро обнаружит отсутствие бумажника, который я взял. Другое дело, если бы там было что-то отсюда снизу. Хотя собственная палатка Уайета — последнее место, где будут искать, я предполагал, что они так сделают из тщательности, когда деньги не найдутся в чужих пожитках. Если бы они не стали, ну… у меня были запасные планы, чтобы дать археологам повод обыскать палатки.
Теперь у Джо действительно разболелась голова.
— Но я сожалею, — продолжил Митос, — что ты оказался вовлечен во все эти неприятности. Так что… задай вопрос о моем прошлом, Джо. Любой вопрос, и я на него отвечу.
Джо лишь удивленно поднял брови.
— Предлагаешь мне компенсацию за это? Серьезно?
— Все, что вы узнали здесь о моем прошлом, недостаточно. Всегда так с Наблюдателями. Спроси что-нибудь, Джо.
— Откуда я знаю, что ты не придумаешь всякую чушь?
— Нет, — признал Митос со вздохом.
Митос предлагал сделку, чтобы вернуть доброе отношение других людей. Джо приходилось видеть, когда Старик делал то, чего не хотел, под давлением Маклауда. Кроме того, произнесенные вслух извинения будут неискренними в любом случае. Митос мог чувствовать сожаление, что расстроил Джо, но Наблюдатель не думал, что Старейший пожалел остальных. Бессмертный знал, что Джо в любом случае простит ему это фиаско, как уже бывало. Можно не опасаться, что Джо перестанет из-за этого с ним дружить. Однако Митос все равно предлагал сделку.
Очень первобытно, но и очень характерно для Митоса, и Джо все еще был слишком раздражен, чтобы на самом деле вести переговоры о цене.
— Я хочу то, что смогу поставить в хроники. На этот раз не просто частные подробности, не подлежащее разглашению. Еще неизвестно, не окажется ли завтра моя дочь в тюремной камере, обвиняемая в оказании помощи своему боссу в краже.
Митос смотрел вниз, ковыряя землю ботинком.
— Ты тоже можешь оказаться в камере, Джо.
— Я думал об этом, поверь мне. Но ты прав, Наблюдатели вытащат нас из всего этого.
Возникла неловкая пауза, затем Джо спросил:
— Итак, ты был в Гималаях? Ты упоминал это в день нашего приезда. Это там ты провел лето?
— Ты хочешь знать, что я делал этим летом? Это твой вопрос?
— Древняя история — отлично, но я также хотел бы знать, чем ты занят сейчас. Я мало что слышал от тебя в последние несколько лет, Митос. Ты заходил ко мне в бар все время, — сказал Джо задумчиво, — хотя знал, что я продолжаю писать твою секретную хронику.
— Я надеюсь когда-нибудь добыть эту секретную хронику, когда вокруг не будет других Наблюдателей, — раздраженно признался Митос, затем лицо его стало задумчиво. — Однако, было бы хорошо поговорить, это помогает развеять печаль… — Он резко остановился, его голос осекся. — Я думаю, ты поймешь, Джо. Лучше, чем, возможно, большинство смертных. Но в то же время это может быть тяжело слушать.