РЕФЕРЕНС. Часть вторая: ’Дорога к цвету’ (СИ)

— Мы ведь уже рисовали, много раз, — удивилась девочка.
— В этот раз ты будешь моими глазами, а я твоей рукой.
— А получится, дедушка Док?
— Обязательно получится. Не думай об этом. Вообще ни о чём не думай — смотри на Берану, смотри на лист, постарайся увидеть, что на нём должно быть нарисовано.
— Как что? Немая-странная! Мы же её рисуем!
— Какой именно она должна получиться? Задумчивой? Весёлой? Хитрой? Расстроенной?
— Расстроенной, наверное… Знаешь, дедушка Док, мне кажется, ей всё время грустно. Просто она забыла, как плачут. Наверное, у неё внутри полно слёз, которыми она не умеет плакать, поэтому она такая странная.
— Представь, что это ты рисуешь, но не бери карандаш. Положи свою руку поверх моей. Нет, не пытайся её вести, просто представляй картинку.
Я быстро набрасываю контур — абрис головы, плечи, шею. То, на что рука набита. Лицо — пока пустым овалом. Линии, по которым потом появятся глаза, нос и рот. Это ещё не рисунок, это разметка под него. Берана сидит идеально неподвижно, смотрит мимо нас. Я не пытаюсь поймать референс, как делал всё это время, выматывая себя и Нагму. Меня тут нет, я просто карандаш в руке. Карандаш, рисующий линию за линией. Карандаш не видит объект, карандаш не видит бумагу, карандаш — просто инструмент. Я инструмент в руке Нагмы, она рисует мной так, как ещё не умеет сама. Может быть, это тупая идея, но других у меня нет.
Я вижу бумагу, но не смотрю на неё. Я вижу, как ложатся штрихи, но не смотрю на результат. Мне вдруг стало очень легко, как, наверное, легко падающему в пропасть со стены замка. Легко — и страшно. Во что я втянул этого ребёнка? Как я буду смотреть в глаза Анахите?
— Наверное всё, дедушка Док, — сказала неуверенно Нагма, разглядывая рисунок. — Знаешь, в этот раз я, кажется, сумела. Но получилось почему-то грустно.
Женщина на портрете печальна, женщина на стуле плачет. Не лицом, одними глазами. По щекам бегут мокрые дорожки. Не заржавела бы.
Берана встала и молча вышла.
— Пойдём-ка за ней, Нагма, — предложил я. — Что-то мы с тобой натворили.
— Дедушка Док, а что это было? Что я видела, а ты рисовал?
— Я называю это «референс», зеленоглазка. Но ты можешь называть как хочешь. Нет правильных слов, потому что некому их придумать. Раньше я думал, что я один так умею, потом я разучился, а ты, вот, научилась.
— А ты совсем разучился? — спрашивает любопытная Нагма, пока мы спускаемся по лестнице за Бераной. — Разве так бывает, чтобы умел-умел — и разучился?
— Иногда бывает, как видишь. А совсем или нет — я не знаю. Вместе у нас что-то выходит.
— Я увидела, но не знаю, что. Это было очень странно, немного страшно, но приятно. Как будто Аллах моими глазами смотрел.
— Понимаю тебя, — вздохнул я. — Знакомое ощущение. Мне будет его не хватать.
— Не грусти, дедушка Док. Может, он ещё твоими посмотрит. Аллах добрый.
Берана спустилась в подвал, прошла тёмным коридором, подошла к стене, та открылась. На этот раз она не стала её закрывать, просто пошла дальше, поднимаясь по узкой крутой лестнице. Когда замок захватят, здесь можно принять последний бой. Этакие Фермопилы устроить. Жаль, патронов мало. Но, может, у Бераны ещё есть? Может, тут арсенал?
Оказалось, не арсенал.
— Это центр боевого управления, — сказала Калидия.
Я и не заметил, как она за нами просочилась. По лестнице уже поднимаются Алиана с Анахитой, в помещении становится тесно. Тёмная цилиндрическая комната внезапно осветилась — стены как будто растаяли, превратившись в один сплошной виртуальный экран с круговым обзором. Судя по ракурсу, мы в башне основного здания. Ну, или камеры, транслирующие изображение, в ней, а мы где-то ниже. Я бы так и сделал, башня — слишком очевидная мишень. Отсюда виден двор, дремлющая Багха — Анахита с Нагмой соорудили для неё навес с подстилкой, кошечка теперь устроена с комфортом. Видны стены с угловыми башенками, видна дорога и горы. Отличный обзор.
 
Берана сидит в кресле, откинув голову на подголовник, и на первый взгляд ничего не делает. Потом я замечаю, что её руки двигаются — пальцы как будто трогают невидимые нити, сдвигают их, сплетают, связывают…
— Я же говорила — она кибер-хранитель, — сказала Калидия. — Не понимаю только, как вы смогли её активировать без ключа.
— Твоя мать сама себя активировала, — ответил я. — Мы, кажется, немного расшатали её заглушку, она получила чуть-чуть собственной воли.
— Так она стала собой или нет?
— Скорее нет, чем да, — пожал я плечами. — Но, если у нас будет время, мы с Нагмой, возможно, справимся.
— С Нагмой? — спросили одновременно Калидия и Анахита.
— Долго рассказывать, — отмахнулся я. — Потом. Смотрите, смотрите!
К моему облегчению все переключились на картинку. Берана, перебирая пальцами лежащей на подлокотнике кресла руки, как будто подтянула к себе фрагмент изображения — со стороны гор к замку летит беспилотник. Он заполнил собой фрагмент с увеличением — барражирующий ударный БПЛА, моноплан с толкающим винтом. Под килем корпуса подвешена небольшая ракета. Небольшая-то она небольшая, но мало не покажется.
— Там же Багха! — заволновалась Нагма. — Она же там одна! Они её обидят!
Девочка уже наладилась бежать во двор, спасать кошечку, но я её ухватил за плечо и удержал.
Беспилотник огибает замок по дуге, держась на приличной высоте, — передаёт картинку, ищет цели. Не электрический, видны срезы выхлопных патрубков. Поршневой мотор, не экофрендли, зато автономность большая. Может летать далеко и долго, может круги нарезать — ждать, пока появится мишень, на которую не жалко ракеты. Хорошо, что Багха прикрыта навесом.
Кто-то не пожалел денег и имеет хорошие связи — это военный аппарат, не переделанный гражданский. Он и дорогой, и продадут его не всякому, и оператор нужен обученный. У Слона не получилось в своё время купить такой. Он, конечно, изображал, что не больно-то и хотелось, но расстроился. Потому что злейший конкурент его смог. Не он ли это, часом, в горах засел? Кажется, мы это скоро узнаем.
На картинке ближних гор замерцали несколько оранжевых квадратиков. Ими система обзора выделила движение. Получив картинку с беспилотника, осаждающие выдвинули к замку штурмовые группы. Они пока далеко, приближения следящих камер не хватает, чтобы их толком разглядеть. Небольшие пешие отряды с лёгким вооружением. Скорее всего, одна или две группы попытаются залезть на стену под прикрытием БПЛА, чтобы, оказавшись внутри, открыть ворота. Стены высокие, но, если закинуть верёвку с крюком, опытный человек влезет. При отсутствии организованного сопротивления даже одного хватит. Скинет верёвочную лестницу, будет прикрывать подъём остальных, те закрепятся и перекроют сверху двор, отправят группу к воротам — и основные силы войдут, как к себе домой.
О, вот и условная «группа Альфа» — команда прорыва периметра. Шесть человек в тактическом снаряжении вырвались вперёд, направляясь к стене бегом. А, нет, пять человек — и кибер. Мощный парень, железа больше, чем тела. У Креона были такие же юниты — туповатые, но сильные. Смотрю, наладили-таки взаимодействие между наёмниками и гвардией владетелей. То-то не торопились идти на штурм — небось боевое слаживание отрабатывали. Кибер и без верёвки на стену залезет, на одной дурной силе. И остальных вытащит — причём одной рукой, второй отстреливаясь. От кого? Да хоть от меня.
— Пойду, поприветствую гостей, — сказал я мрачно.
Шансов у меня почти никаких, но сдать замок без единого выстрела тоже не дело. Попробую сначала шугануть беспилотник, потом пережить ракету, которой он в меня пальнёт в ответ, а потом скинуть со стены этого железного болвана. Пока будет лезть, руки у него будут заняты, а снизу стрелять по мне неудобно, угол крутой. Вероятность примерно один на миллион или что-то вроде того, но надо же что-то делать.