Никогда не было, но вот опять. Попал 2 (СИ)

— Я же ничего такого не думала и скалу эту видела один раз в юности, когда из Красноярска сюда с родителями ехала. Вот недавно вспомнила и нарисовала по памяти.
— Дарья Александровна, вы сильно- то над своими рисунками, да картинами не размышляйте. Как видите, так и рисуйте, рассуждения о смыслах вами нарисованного, оставьте тем, кто рисовать не умеет.
— Как это…?
— Знаете, кто-то из великих сказал: «Кто может, тот делает, а кто не может — рассуждает». Вы рисовать умеете и можете, значит и рисуйте. А большинство рисовать не умеет и не может, но рот то им не заткнешь. Вот и рассуждают. Но вы на них внимания не обращайте.
А сам подумал: «Начнешь размышлять, да рассуждать о смыслах, то не дай бог, ещё и до черного квадрата додумаешься. А оно нам надо?». Хотел было еще немного поговорить о пользе бессознательного самовыражения в искусстве, но вовремя заткнулся. Не фиг провоцировать женщину, а то вдруг вообразит себя творцом и начнет искать новые формы художественного изображения действительности, а там и до абстракционизма рукой подать. Нет уж, пусть рисует как умеет; у неё это неплохо получается, а модного художника я из неё сотворю, ну и подзаработаю немного. Начало то можно сказать положено.
— Дарья Александровна. Вы деньги приберите. Я вам обещал, что буду продавать ваши картины, вот выполняю.
— Но вы же говорили, что прибыль будем делить поровну, а вы всё мне отдаете.
— Должен вам сказать Дарья Александровна, что вы ничего не понимаете в торговых делах. Я свою долю уже получил и тут же вложил ее в рекламу своего товара. Товар в данном случае это ваши произведения. Доктор с помощницей повесят картинки у себя, что уже само собой будет способствовать вашей известности как художника, но ведь они ещё и молчать не будут. Про Аглаю не скажу, но доктор, пожалуй, уже сегодня похвастается в своем кругу. Поэтому ждите любопытных посетителей.
— И как же я их принимать то буду? — Испугалась Дарья.
Блин, а ведь верно, над этим я и не подумал. Домишко Зотовых ни под художественный салон, ни под мастерскую не подходит. И что делать? Я глянул на часы, пожалуй, к доктору успею, если потороплюсь.
— Не беспокойтесь Дарья Александровна! Я этот вопрос решу. Давайте-ка мне все ваши рисунки, а если кто к вам придет, то посылайте их в ювелирный салон Гуревича. Там они будут находиться и там пусть их покупают.
Заметив на полке ярко разукрашенных матрешок, вспомнил, что хотел подарить игрушку будущей ведунье, обратился к хозяйке:
— Дарья Александровна одну матрешку мне дайте.
Получив требуемое попрощался и, напялив на голову шляпу, пошел на выход.
  
Глава 9
 
Глава девятая.
Выскочив от Зотовых я резво зашагал к докторскому дому, в надежде застать его в кабинете. Проходя мимо хаты Дермидонта, я увидел самого хозяина, который вышел на улицу, но увидев меня, пулей метнулся назад и, захлопнув калитку, скрылся в доме. Это что! Выходит, отпустили Дерьку. Ладно, вечерком навестим утырка, побеседуем.
К доктору успел впритирку. Аглая Борисовна была на месте, но уже собиралась домой. Увидев меня она удивленно подняла брови, видимо собираясь спросить: за каким чертом я так поздно приперся, но я ее опередил.
— Прошу прощения Аглая Борисовна! Доктор у себя?
— Да. А в чем дело?
— Для него и для вас сущий пустяк, но для меня очень важно. Проводите меня к Александру Ионовичу.
— Хорошо, пройдемте.
Доктор встретил меня удивленной улыбкой.
— Господин Забродин это опять вы! Что еще что-то продать решили?
— Я с просьбой к вам Александр Ионович и к вам Аглая Борисовна.
— Вот как! И что за просьба?
— Вы когда повесите рисунки Зотовой, то возможно вас будут спрашивать, о художнике. Так вот я очень прошу Дарью Александровну не называть, а любопытствующих посылать к Гуревичу в ювелирный салон. Рисунки будут там, там же их можно будет купить.
— А что так?
— Совершенно не хочется, чтобы кто-то докучал госпоже Зотовой. Пусть она спокойно занимается любимым делом, а продавать ее творения будем я и Гуревич.
 
— Гм…. Резонно. Но как вы уговорите этого спесивого болвана Гуревича помогать вам?
— Я, Александр Ионович, умею очень убедительно некоторых людей уговаривать. Так вот сей господин в их число входит.
— Даже так…. — Доктор серьезно и внимательно посмотрел на меня и сказал. — Ну как Аглая Борисовна поможем юноше?
— Разумеется, Александр Ионович. Тем более он прав. Вдову беспокоить не стоит, она и так еле выкарабкалась.
— Благодарю вас Аглая Борисовна и вас Александр Ионович за доброту и понимание. Но мне пора. Дел много.
Дома сразу прошел к хозяевам, чтобы поговорить с дедом. Дед сидел за столом вместе с Никифором. Они пили чай и вели неспешный разговор. Я поздоровался, но от чая отказался, сказав деду, что хочу с ним поговорить, когда он освободится. Прошел в свою хибару. Парней не было. Наверное все еще Голубцова пасут.
Вспомнил о встрече с Хреновым. Если Дермидонта не повязали вместе с Гирей и Худым, то выходит, подельники его не сдали. А значит обо мне в полиции пока ничего не известно. Иначе давно бы уже пригласили как потенциального потерпевшего. Это хорошо! Плохо, что Дермидонт на свободе. Он хотя изрядно трусоват, но семейству Зотовых навредить может, особенно когда выпьет. Видимо в пьяном виде страх притупляется, а обиды, которые, по его мнению, он претерпел от окружающих, вырастают многократно. И вполне возможно главной причиной своих неурядиц и бед, он посчитает Дарью Зотову. Трезвый он конечно к Зотовым не сунется, но, похоже, трезвый он последнее время бывает редко. А это значит, что Зотовых надо как-то от него оградить.
Блин! Как же достали эти ублюдки! Придавить его что ли? Нет нельзя! Ко мне ниточка потянется. Игнат Горлов знает обо мне и моем отношении к этому утырку. Так что в случае насильственной смерти Дермидонта — я первый подозреваемый. Значит нужно всего лишь напугать, но напугать конкретно, до загаженных штанов, а еще лучше до инфаркта, как в случае с Голованом. Сегодня и сходим с парнями, а там как получится.
Дед подошел минут через пятнадцать, вполне довольный. Видно и, правда, хорошо отдохнул со Свиридом.
— Чего хотел? Летна боль. — Спросил он, присаживаясь к столу.
— Да узнать хотел — договорился ты со Свиридом или нет?
— Столковались, бревна, доски есть. Завтра и начнем.
— Тоесть как начнем? Ты что, тоже работать там собрался?
— А чего сиднем сидеть. Когда еще бумаги будут готовы. Помогу Свириду, ну и посмотрю, как его артель работает.
— Значит, другой дом для себя искать не будешь? — Спросил я.
— А зачем? Летна боль. Этот подойдет, два этажа да подвал. Куда еще больше-то.
— Понятно. Я в воскресенье к Глебовым пойду. Ты как, идешь или нет?
— Иди один. Мы со Свиридом договорились без выходных работать, надо дом до дождей крышей накрыть.
— Я смотрю, ты с этим Свиридом прямо сдружился. Вы случайно кабак не разнесли, когда сделку отмечали. — Не удержался я от иронии.
— Нет! Нас там никто не задирал, а мы люди степенные, чего нам куражиться-то, летна боль. Да и не пьяны мы были. Так немного разговелись.
— А бумаги по дому вы с Зотовой оформили?
— Так сегодня с утра и сходили. Денег пришлось приплатить, но бумаги все подписали. Я вот все спросить тебя забываю: почему ты этой Дарье за дом переплатил. Ведь она серебра не просила.
— Нужна она мне. Рисует хорошо, талантливо. Я ее картины подрядился продавать. Думаю неплохо подзаработать на ее рисунках. Ну а потом уговорю ее и их домишко нам продать, а ей прикупим побольше, да поближе к Аннушке. Я познакомить их хочу.
— Поди и Анютку хочешь запрячь, чтобы она тебе тоже деньги зарабатывала?
— Обязательно найду и ей дело, но пока еще не придумал какое.
Дед внимательно посмотрел на меня и неожиданно заключил:
— Ты как паук, норовишь всех в свои сети загнать. Смотри не надорвись.