Не выпускайте чудовищ из шкафа (СИ)

- Ну… а оно ему надо? Думаешь, вы тут все уникальные? Да у него там каждый день по пару дюжин на блокировку. И при всех бумаги, только составляли те бумаги кто? Целители. Или штатные мозгоправы. И половина из тех, кого на блокировку, категорически не согласные.
Это да. Порядок в госпитале… в общем, если порядок и был, то не в госпитале.
- Я же старый больной человек, который ни с кем не спорил, только жаловался, что голова болит. Кстати, и вправду болела… вот и шлепнули мне стандартную форму.
Рассчитанную на уровень четвертый-пятый, третий и то она едва-едва держит.
- Ты бы позвала кого? – предложил Дар. – Ну там на помощь… девица в беде.
- Думаешь, есть кого?
- Она, - Дар кивнул на Софью, - сказала, что нужно собрать всех. Тогда получится.
Что получится?
И кого…
А еще он поверил? Взял и… хотя, пророчица же. Им принято верить. Почему-то считается, что пророки не лгут.
Но молчу.
- Когда ты начал убивать?
- Давно… еще до войны.
- Нет, не тех, а… вот их, - я взяла Софью за руку. Вот почему бы ей не оставить записки? Внятной подсказки, а не этих цифр, которые как хочешь, так и толкуй. Выберемся, я ей выскажу.
Выберемся…
Выберемся.
- Кровь… я спустился в пещеры. Не сразу. Пару лет словно во сне. Я и… мальчишка этот. Он болями маялся. Артрит прогрессировал. И мази не помогали. Целители бы помогли, но разве их на всех хватит? Я и вспомнил, что дед делал себе припарки из местной глины. Она с альбитовой пылью. Вот и способствовала.
И потянул Молчуна вниз.
- Ему стало легче… а тут этот мальчишка, который за доктора тут. Одаренный, но слабый… увязался раз, другой. Заодно наслушался сказок про шахты…
Стало быть, не сбегал он.
- А я как раз вспомнил дорогу, которую дед показывал. Тут… легче. Дышать. И думать. И я ходил, раз за разом, с Молчуном. Ниже. И еще ниже… и пока не добрался.
А тут-то его и накрыло.
И криво поставленная, а оттого и действовавшая не только на дар, но и на разум, стандартная печать слетела ко всем чертям.
- Мне было хорошо… а наверху плохо.
- И ты нашел выход?
- Кровь. Скажи еще, что ты не пробовала?
Молчу.
Пробовала. И далеко не всегда кровь давали добровольно. Но когда выхода другого не было. Когда или сдохнуть, или вот это вот…
- Я поставил эксперимент.
- На том мальчишке?
- Ладно, не такой уж он и ребенок… я позвал его, сказал, что нашел старые планы. А там просто. Чуть придавить…
И вниз.
- Инструмент кое-какой был при нем. Остальное уже после докупил. Знаешь… это даже лучше чистого альбита. Пара дней здесь, и кровь насыщается до предела. Глотка хватает, чтобы чувствовать себя нормально, чтобы… чтобы мир был миром, а не серой хренью. Жаль только, тогда он быстро закончился, этот мальчишка. Все-таки опыта мне не хватало. Я и не кормил его толком, и вообще…
- Где он?
- Там где-то, - Дар мотнул в сторону черного прохода. – Тогда я еще не знал, что кристаллы могут расти. Пришлось тащить.
Он повернулся, мягко, по-звериному.
И оскалился.
- А вот и вы, господа… чудесно. Просто чудесно. Что ж вы прячетесь-то? К нам идите… у нас хорошо. Интересно.
И когда в пещеру, жмурясь и кривясь, вошел Бекшеев, я поняла, что все.
Время вышло.
Наверное, я могла бы успеть.
Наверное, надо было там, наверху.
Наверное…
Я видела, как Дар взмахнул руками, нелепый жест, будто он дирижер, только вместо палочки – черная коробка взрывателя. Еще подумала, что он при всем безумии, не самоубийца.
А потом…
Потом вдруг навалилось. Спокойствие. Странное, схожее с равнодушием.
Вот… ублюдок. А говорил, что артефакты не работают. Никому нельзя верить. Особенно таким вот упоротым уродам… зато подавитель здесь.
Точно здесь.
  
Глава 42. Страшный суд
 
Глава 42. Страшный суд
«Карта суда многими толкуется в пользу глобальных перемен и шанса, который даст судьба. Но следует помнить, что у всякого шанса есть цена. И не все перемены могут быть к лучшему»
«Малый толкователь карт и гадальных арканов», выпущенный под редакцией Общества любителей Предсказаний и рекомендованный для домашнего применения лицам, не обладающим истинным даром Прозрения.
 
Голова болела.
Зверски.
Но это странным образом не мешало. Будто боль была где-то вовне. А все остальное – здесь. Взгляд выхватывал отдельные детали.
Старая канистра.
Сломанный стул.
Проржавевшие в труху вилы. Чья-то куртка, сброшенная комом. Какие-то доски, приставленные к стенам, словно кто-то пытался укрепить проход.
Женская туфелька, потерянная и почти вросшая в камень.
И пещера.
В ней было светло и настолько, что Бекшеев закрыл глаза. А уже потом услышал голос.
- …просто чудесно.
Альбит.
Залежи альбита.
Почему?
Неужели их не нашли или… разрабатывать нецелесообразно? Наоборот. Здесь его много и… расположен так, что хоть руками со стен снимай. Почему тогда?
Этот вопрос и застрял в голове, когда он понял, что не способен двигаться. И думать тоже не способен. И ни на что вообще не способен.
Бекшеев застыл.
И рядом, с искаженным лицом, застыл Сапожник. Как мухи в янтаре. Вот что, оказывается, чувствуют люди под ментальным прессом. Но… какой силы должен быть подавитель?
Действие стандартных ограничено.
А тут…
Вдох.
Первая волна, пробивающая собственную защиту организма, проходит сквозь мышцы. И ощущение тела возвращается. Сопротивляться? Это как пытаться выбраться из янтаря.
Альбита.
- Иди. Сюда.
Этого голоса невозможно ослушаться. Он там, внутри головы. Хотя Бекшеев честно пытается.
- Не дури, - говорят ему мягко, едва ли с нежностью. – А то помрешь раньше времени… и ты тоже, девочка. Я знаю, что на Ищеек он слабо действует… но не этот. Этого на всех хватит. Сам делал. Садись. Сидеть, кому сказано!
И Зима опустилась на пол.
Бекшеев рядом.
Взгляд её таков, что… стыдно. До боли. Вообразил себя героем, а даже та женщина с плоским лицом видела правду.
- И ты… ты же хотел умереть, верно? Садись.
Сапожнику досталось место напротив.
Что он собирается делать? Ничего хорошего, но зачем-то ему нужны… они все нужны. И живыми. Поэтому… Ник-Ника все-таки убил. И… и оцепенение не прошло, как и желание дотянуться до этого человека в грязном желтом свитере.
Кем бы он ни был, хотя определенное сходство со стариком сохранилось.
Потом. Идентифицировать тело можно потом. А сейчас остается только сидеть. С ровной спиной. С безумной улыбкой. Наверняка такой же, как у Зимы.
Своей смертью…
- Вот так, - Сапожник послушно опускается. – Сейчас остальных поднимем… сядем тесным добрым кругом… Тихоня где? Где-то рядом. Наверняка. Любопытный засранец. Выходи! Давай, давай… левой ножкой, правой. Ты хорош, конечно, но я лучше. Поэтому позволил тебе идти следом. Да, я лучше всех.
Тихоня выходит из темноты медленно, явно пытаясь удержаться. Но не в его силах противиться.
- Ты правильно поняла. Ищейка… вот кого я ненавидел, так это Ищеек. Вы каким-то образом умудрялись брать след, даже там, где его не оставалось.
Ложь.
Следы всегда остаются. Два взаимодействующих объекта всегда оставляют друг на друге следы. Аксиома.
Дышать.
Спокойно.
Ментальное давление тем сильнее, чем выше сопротивление. Следовательно, сопротивляться нет смысла. А если от обратного?
Сидеть?
Он сидит. Других приказов нет. Кажется, из носа опять кровь поползла. Все-таки надо что-то делать с этим. И щекотно. Если сосредоточиться на том, что щекотно, давление уменьшается.
- Просыпаемся… вот так… - теперь его не видно, но слышен голос. – Открываем глаза… снотворное легенькое… давай. Обопрись на руку. Умничка… скоро все закончится. Спать хочется? Хочется, конечно… ничего, сейчас… можешь подремать. Вот так, положи голову ему на колени.