Венец судьбы (ЛП)

— Он ест тебя? — Я оглядела Ристана, пытаясь получше рассмотреть малыша.
— Я не создавал новый мир, — пробормотал Райдер. — Синтия говорит о том месте, где мы прятали Сиару, чтобы защитить её, когда я сражался с Алазандером.
— Он мал и не вместит всех Фейри. — Ристан нахмурился, поворачиваясь ко мне. — Он не ест меня, а цепляется за плоть. Думаю, ему приятно кусать меня, и я позволяю.
— Ведь в этом нет ничего странного… — Я коснулась затылка с ярко-рыжими волосами его сына, наблюдая, и синяя линия следовала за моими пальцами, пока я гладила его крошечную головку. Я закрыла глаза и благословила младенца на долгую и плодотворную жизнь. Малыш протянул руку и схватил меня, я улыбнулась, глядя в большие красивые глаза, которые похожи на глаза его матери.
Ристан уставился на меня, и прежде чем я успела возразить, дал мне своего сына. Я взяла его и прижала к себе. Ристан медленно выдохнул, будто сбрасывал тяжесть мира, а затем бросился вперёд, крепко обнимая меня. У меня глаза защипало от слёз, когда он поцеловал меня в лоб. Ристан снова выдохнул, и я не была уверена, что это не первый раз, когда он сделал так после смерти Оливии.
— О, демон, — хрипло прошептала я, понимая, что меня не было рядом, когда он нуждался во мне больше всего.
— Чёрт возьми, Цветочек. — Он выдавливал слова хриплым и напряжённым голосом.
— Мне так жаль, что ты прошёл через всё это дерьмо. Я должна была как-то помочь. — Я крепче обняла его, пока не почувствовала укол в плече.
— Осторожнее, он кусается.
— Этим в тебя пошёл. — Я хохотнула и поцеловала его сына в макушку. — Как ты его назвал? — Я слегка отпрянула, мгновенно возненавидев себя за то, что не спросила раньше.
— Орион, потому что его мать каждую ночь молилась звёздам, чтобы он был совершенным. А ещё это означает «сын огня», и ему суждено стать могучим охотником. Мне показалось имя подходит из-за его огненных волос. Он очень на неё похож. — Подбородок у Ристана задрожал, пока он боролся с эмоциями. — Оливия была бы на седьмом небе от счастья из-за него. — Наклонившись, он поцеловал сына в макушку.
— Это идеальное имя для идеального мальчика, — призналась я, целуя рыжие кудри.
Кровь капала с моего плеча, но больше Орион не кусался, просто держался за меня, будто боялся, что я его уроню. Я смахнула пальцами пыль с его крыльев, и он схватил меня за запястье хвостом, удерживая руку на месте.
— Ты вернёшься, — прошептал Ристан мне на ухо, удивив.
— Со временем, но случится ли это скоро, чтобы что-то изменить? Вот в чём вопрос.
— Цветочек, ты сильная. Ты — прекрасная смута, которая сражается, как ураган пятой категории, сея хаос, пока его не смоет и жизнь не возобновится. Знаю, мы подвели тебя, когда ты больше всего в нас нуждалась, но ты сильнее того, что тебе пришлось пережить. Я не виню тебя в смерти Оливии. Да, мне было тяжело, когда она умерла, было так, словно часть души просто вырвали и её до сих пор не хватает. Если я смогу жить без неё, ты сможешь пережить всё, что случилось с тобой в той тюрьме. Когда-нибудь ты поймёшь, почему это произошло.
— Если скажешь, что всё происходит по какой-то причине, я накричу на тебя, демон. — Натянутая улыбка тронула его губы, и он сделал шаг назад. — Я не знаю, смогу ли когда-нибудь стать той, кем была до произошедшего в тюрьме
— Может, ты больше не должна быть той Синтией. Перестань пытаться быть ею и прими себя. Ты не та, кем они заставили тебя стать. А та, кем тебя создали. Ну и что с того, что они тебя толкнули. Поддайся, Цветочек.
— Демон, всё не так просто.
— Ты — грёбаная королева Орды, тебе хватило сил, удержать власть, что не удавалось ни одной женщине до тебя. Ты пережила смерть и другие пытки, и каждый раз, когда тебя сбивают с ног, ты становишься сильнее. Так что возвращайся, потому что нужно, чтобы ты была с нами в этом бою.
Он протянул руки к своему сыну, и Орион просеялся, исчезая из моих объятий, чтобы вернуться к отцу. При виде Ристана, держащего крошечного младенца в своих сильных руках, я возгордилась. Мы зашли так далеко, потому что были вместе.
 
На самом деле, прошло чуть больше года с тех пор, как я встретила Райдера, хотя казалось, что прошла целая жизнь. Я влюбилась, стала матерью и столкнулась с войной — и всё до того, как мне исполнилось двадцать три года, а большинство людей в моём возрасте ещё даже не начинали жить по-настоящему. Проклятье, большинство людей в моём возрасте даже не определились с курсом в колледже, а я пытаюсь спасти мир. Я умерла, возродилась и так сильно изменилась за весьма короткое время. И я считала, что у меня всё чертовски хорошо.
Слёзы жгли глаза, пока я смотрела, как Ристан удобнее устраивает крошечного младенца. Демон поднял глаза на меня, и кивнул. Не нужны были слова, чтобы сказать, что с ним всё будет в порядке. Может, не сегодня и не завтра, но, в конце концов, мы все будем в порядке.
— Знаю, но не всё в жизни делится на чёрное и белое. Теперь я знаю, что есть ещё серый цвет, и он некрасивый.
— Мы боремся не за себя, а за наших детей. Они заслуживают шанса жить в этом мире без войны. Наши дети заслуживают познать этот мир, поэтому, если вам двоим нужно что-то сделать, вперёд, — почти скомандовал Ристан. — Мама и папа не могут ссориться, когда они нужны нам больше всего. Не тогда, когда мы готовим армию к походу на самую большую битву в войне.
— Это не так просто. — Я повернулась, чтобы выйти из комнаты, когда на меня навалились воспоминания о монстрах. Капли пота выступили на лбу, пока я проходила мимо людей в коридоре, сворачивая за угол, чтобы побыть одной. Всё казалось странным, неправильным, будто я всё ещё поймана в том аду, и мне предстояло сбежать.
— Синтия, — позвал Райдер, и я обернулась, не переставая идти.
— Что?
— Я могу. Если думаешь, что именно это нам нужно, я построю тебе новый мир, где спрячем наших людей, пока сражаемся в этой войне.
— Не знаю, получится ли, Райдер
Да, у меня, словно биполярное расстройство. Но как убедить целую расу спрятаться, пока другие сражались на войне? И сколько им пришлось бы прятаться в том мире, и чего бы это стоило моему мужу, построй он мир с помощью магии? Он уже создал один мир, прекрасный, в который мы могли сбежать, но это наше убежище, и оно даже близко не могло вместить целую расу.
Райдер направился ко мне, пока не заставил остановиться, зажав между собой и стеной.
— Если тебе нужен грёбаный мир, способный вместить наших людей, я его создам. Если нужно пространство, я и это дам. Но я не откажусь от нас, Синтия. Я мудак. Ты знала это, когда встретила меня, и я никогда не скрывал от тебя эту часть. Я никогда не лгал о том, что я чувствовал к тебе или что ты заставляла меня чувствовать. Эта часть нас всегда была настоящей.
Он изучал моё лицо, облизывая губы, будто намеревался зацеловать меня до бесчувствия, и я жаждала этого больше, чем сделать следующий вдох. Тяжело сглотнув, я посмотрела на его греховные губы, прежде чем снова встретить его горячий взгляд.
— Кроме той части, где ты солгал мне о том, кто ты. Ты позволил предположить, что тебя похитили с нашей свадьбы, и я потеряла ребёнка, чтобы спасти тебя. Райдер, ты обманул моё доверие, но хуже того, разбил мне сердце недоверием, чтобы рассказать свои секреты. Мы должны быть командой, ты и я. — Я попыталась высвободиться, но Райдер заблокировал меня, спрятав в клетку своих рук. Сдавшись, я вздохнула и посмотрела на него. — Слушай, я не знаю, где и когда мы перестали бороться против них и стали друг против друга, но это произошло. А теперь, если не возражаешь, мне нужно осмотреть людей во дворе, а потом отдохнуть. Я пошлю сообщение Олдену, чтобы он принёс пергаменты для новой карты. А пока можем начать создавать новый мир, при условии, что ты сможешь, не причинив себе вреда и не потеряв силу. Не хочу этого, если тебе будет больно.
Я нырнула под его руки, убегая так, будто меня преследовал огонь. Я не могла справиться с жаром во взгляде Райдера или с тем, как тело сжалось от потребности, чтобы забрать боль и воспоминания о Малахии и его монстрах. И чертовски уверена, что не могла думать или помнить, что злилась, когда его губы так близко к моим. Этот мужчина — зыбучий песок. Чем больше сопротивляешься ему, тем глубже погружаешься, пока не перестаёшь бороться. Этот мужчина говорил верные слова, но действия говорили гораздо больше, и мне ещё предстояло их увидеть. Если он действительно хочет, чтобы я вернулась, приложит усилия.