Пленник ее сердца

По спине ее пробежал холодок, дыхание перехватило. Либо мир перевернулся с ног на голову, либо впервые за все двадцать три года ее никчемного существования в ней вдруг смогли разглядеть что-то особенное, и не просто особенное, а идеальное. И разглядел это не один из местных парней, а знатный, сразу видно, столичный господин, и не просто знатный, а герцог.
Между тем герцогиня окинула сына презрительным взглядом и процедила:
– Ты моральный урод, посланный мне в наказание.
– Не понимаю, чем ты недовольна – я сделал в точности то, чего тебе хотелось.
– Хватит валять дурака.
– Я серьезен, как никогда. Вот она, девушка, которую я выбрал. – Грифф широким жестом обрисовал всю Полину, – от спутанных волос до грязных ботинок, и от унижения ей хотелось провалиться сквозь землю. – Так что можешь приступать к выполнению своей задачи – сделать из нее герцогиню.
Вот оно что! Теперь Полина поняла. В его глазах она и вправду идеал, только с обратным знаком. Он счел, что она напрочь лишена каких бы то ни было достоинств, а значит, идеально не подходит на роль герцогини, и, указав на нее, герцог хотел преподать матери урок, чтобы та впредь не мешала ему жить так, как нравится.
Как хитро он все придумал! И как жестоко поступил с ней…
«Ты сама виновата, Полина, выказала себя полной дурой, пусть и всего на мгновение».
Он больше не казался ей таким уж красавцем, но пахло от него по-прежнему волшебно, дери его черти!
Повисла тишина, которую никто из присутствующих не осмеливался нарушить. Словно все они оказались зрителями на каком-то там важном матче, где герцог только что забил решающий гол.
Взгляды присутствующих были обращены на герцогиню в ожидании ее хода.
Она не собиралась сдаваться.
– Ну что же, будь по-твоему. Сейчас же мы едем к родителям девушки.
«Храбрый ход, – подумала Полина. – Два очка в вашу пользу, герцогиня».
– Ни о чем другом я и не смел мечтать, – парировал Халфорд, одернув сюртук. – Но мне необходимо немедленно вернуться в Лондон. И потом, не думаю, что мисс Симмз разрешат покинуть ее пост.
– Никакого разрешения мне не требуется, – сказала Полина.
И герцог, и его мать разом обернулись к ней, явно раздосадованные неожиданным вмешательством, и что с того, что это ее судьбу они сейчас решали.
– Я могу оставить свой пост в любой момент. – Полина скрестила руки на груди. – Мне ведь теперь не нужна работа, верно? Зачем работать герцогине?
Герцог с удивлением посмотрел в ее сторону, но словно сквозь нее, словно она пустое место. Ясно как день: подобной реакции он не ожидал. Вероятно, предполагал, что она, сконфузившись, убежит на кухню, но ему не повезло: выбрал явно не ту девушку.
Разумеется, Полина поняла, что как раз «не та» девушка вполне отвечает его намерениям. И хоть обычно она тоже была не прочь повеселиться, но, утратив за сегодняшний день почти все свои накопления, не желала лишиться заодно и остатков гордости.
– Мистер Фосбери, – демонстративно развязывая тесемки фартука, произнесла она так, чтобы было слышно всем. – Я ухожу, и не ждите меня. Герцог желает попросить моей руки, так что я его провожу к родителям.
Фосбери, похоже, своим ушам не поверил или решил, что у подавальщицы в его трактире не все в порядке с головой. Когда он вышел из кухни в зал, растерянно вытирая о фартук обсыпанные мукой руки, Полина заговорщически ему подмигнула. Хозяин далеко не глуп, так что поймет, что она задумала.
– Ну что, едем, ваша светлость? – делано захихикала Полина, повернувшись лицом к герцогине, разыгрывая дурочку. – Ой, прошу пардону. Может, надо было назвать вас матушкой?
После этого уже ни одна из наблюдавших за представлением барышень не могла удержаться от смеха. Герцогиня явно почувствовала себя не в своей тарелке, к вящему удовольствию Полины.
Какую бы игру ни вели между собой герцог и его мать, решив вовлечь Полину в качестве девочки для битья, они, сами того не ожидая, приобрели достойного соперника.
Развернувшись к герцогу всем корпусом, Полина беззастенчиво окинула его с головы до пят оценивающим взглядом. Отличный экземпляр в смысле мужских достоинств: и рост не подкачал, и фигура. Широкие плечи, мускулистые ноги – все при нем. Если он считает возможным на нее пялиться, то чем она хуже?
 
– Ба! – Полина склонила голову набок, откровенно разглядывая упругие бедра аристократа. – Бьюсь об заклад, я вдоволь повеселюсь в нашу первую брачную ночь.
Глаза его вспыхнули на краткий миг, но и этого хватило, чтобы у нее все внутри сжалось от страха. Интересно, ее могут повесить за насмешку над герцогом? Сейчас она на коне, только как бы потом не пришлось горько пожалеть. Но опасения ее развеял дружный хохот зала. Она всего лишь служанка, и то, что никогда бы не простили этим холеным барышням, обученным светскому этикету, ей, неотесанной деревенщине, запросто сойдет с рук. К тому же все эти барышни, случись что, встанут горой за нее.
И словно в подтверждение ее мыслей, подала голос мисс Шарлотта Хайвуд.
– Ваши светлости оказали нам честь своим визитом, но, думаю, как раз сегодня мы не можем отпустить Полину. Кто же будет подавать нам чай?
– Тогда имеет место конфликт интересов, – возразил герцог. – Потому что я не намерен расставаться с ней ни сегодня, ни когда бы то ни было.
В словах его звучала мрачная решимость, что оказалось довольно неожиданным. Полину охватили смешанные чувства. Чего он хочет? Намерен ли продолжать этот фарс? Должно быть, упрямство в семье герцога такая же фамильная черта, как зеленые глаза в ее роду.
Герцогиня едва заметно кивнула, бросив взгляд в сторону входной двери.
– Что же, хорошо. Карета ждет.
И вот нежданно-негаданно Полина Симмз, служанка из таверны и дочь фермера, отправилась домой в герцогской карете, в компании его светлости и его матушки, напросившихся к ней на чашку чаю.
Вот и не верь после этого в чудеса!
Впрочем, так им и надо. Если они хотели опозорить ее перед всем городом, то не грех и им почувствовать на себе, что такое стыд. Полина дождаться не могла, когда увидит, как вытянется физиономия у герцогини, когда она увидит жалкую лачугу, в которой живет ее семья. Может, полезно будет им посмотреть, на чем сидит и с чего ест и пьет простой люд. Будет им с Салли что вспомнить и над чем посмеяться! Такое до смерти не забудешь.
Полина восхищенно провела рукой по сиденью из телячьей кожи. Ей не раз доводилось гладить телят, но такой мягкости она не ощущала.
Можно не сомневаться, что ни одна простолюдинка никогда не ступала в эту карету, и, судя по поджатым губам герцога и герцогини, удовольствия от компании обсыпанной сахаром служанки в грязных ботинках они не испытывали. Но Полину это не смущало, скорее наоборот, ей хотелось получить от происходящего как можно больше удовольствия, чтобы было потом что вспомнить.
Все те десять минут, что провела Полина в карете от таверны до фермы, она из кожи вон лезла, чтобы показать себя неотесанной деревенщиной: подпрыгивала на сиденье, проверяя крепость пружин, забавлялась оконной защелкой, то поднимая стекло, то опуская.
– Чем занимается ваш отец, мисс Симмз? – поинтересовалась герцогиня.
Когда не орет, не ругается и не грозит прибить?
– Пашет землю, ваша светлость.
– Фермер-арендатор?
– Нет, земля наша. Около тридцати гектаров.
Разумеется, тридцать гектаров – ничто для владельца поместья, а уж тем более для герцога: у Халфорда, наверное, земли в тысячу раз больше.
Между тем экипаж покинул пределы городка, и за окнами раскинулись поля мистера Уиллета. Старший сын фермера работал на участке, засаженном хмелем. Полина в тринадцатый раз опустила стекло, высунула руку и помахала парню, но тот, похоже, хоть и смотрел на проезжающую карету, Полину не узнал.
Тогда она сунула два пальца в рот и, громко свистнув, заорала:
– Джерри! Джерри Уиллет, смотри! Это я, Полина! Я скоро стану герцогиней, Джерри!