Приворотная пилюля для шефа (СИ)

Но стоило мне развернуть экраны с основными статистическими базами и задать системе параметры анализа, как в дверном проеме показался Ринко Хайгаль.
— Марина? Могу я отвлечь вас для небольшого разговора?
Серые глаза модификата лучились дружелюбием, безмолвно ободряя меня на оперативность и готовность содействовать. Но я не чувствовала за собой никакой вины. Даже вопрос с «потерей» кекса-улики уже разрешила, так на что он меня мотивирует взглядом?
В принципе, попытки Ринко Хайгаля улыбаться не нравились мне сами по себе. Скрыв развернутые экраны с данными, я поднялась с ощущением тяжести на душе — модификат не отличался дружелюбием.
Шагая за следователем по внутренним делам по общему коридору в направлении совещательного помещения, заметила Кали. Фигура девушки мелькнула впереди — она вышла из помещения по ходу нашего движения, но, заметив Ринко, спешно юркнула назад. Подобный маневр стал типичным для поголовного большинства коллег — на пути модификата никто явно задерживаться не стремился.
— Устраивайтесь, — стоило нам оказаться в знакомой комнате, где прежде мы изредка собирались для решения внутренних вопросов ведомства.
Здесь все было организовано по принципам безопасного дистанцирования — мы со следователем оказались буквально по разные стороны широкого стола.
— Вам удобно? — Мужчина не спешил устраиваться напротив. — Может быть чаю? Травяного?
Нервозность давала о себе знать — я согласно кивнула, одновременно отметив, что модификат явно имеет представление о моих предпочтениях. Травяной чай не был популярным напитком в судебной среде.
— Пробуйте, — дождавшись пока имевшийся в помещении раздаточный аппарат наполнил кружку, коллега придвинул ее ко мне.
— Благодарю, — действительно ощущая сухость во рту, сделала я глоток любимого чая.
Ринко Хайгаль спокойно наблюдал за мной, не спеша начать разговор. Мне же с каждой секундой все больше хотелось сменить вид деятельности — а что, если податься в садовники? В городе столько оранжерей, наверняка, востребованное занятие. И научиться всему реально… Смотрела в серые властные глаза модификата, чувствуя себя под его взглядом кем-то незначительным, и понимала: трудности переквалификации не пугают.
Оглядываясь назад, понимала, что моя жизнь была совершенно беззаботной, пусть и немного безликой, но напрочь лишенной эмоциональных встрясок. Как если бы все время до появления в нашем коллективе модификатов я провела в полусне, укрытая защитным коконом отрешенности, а сейчас… меня резко разбудили.
И темп проникновения суровой реальности в мою повседневность оказался сокрушительным. Даже себе я толком не могла объяснить причин обуревавших страхов, только чувствовала — все для меня необратимо меняется, и меняется к худшему. Последние дни слились в сплошную круговерть из самых невероятных событий, которые и обдумать толком времени не было.
— Марина, поговорим откровенно?
У меня и сомнений не возникало, что от меня ожидают исключительной правдивости. Еще бы сразу обозначили, чем я могу быть интересна службе контроля за сотрудниками.
Молча кивнула в ответ.
— Вы давно работаете в судебной корпорации, все характеристики исключительно положительные, — начал модификат наверняка многократно озвученным приемом.
Я же поймала себя на свежей мысли: фактически я — старожил коллектива, из тех, кто начинал со мной — практически никого не осталось. Разве что Кали… Эрин уже работала, когда мы пришли специалистами, только завершившими индивидуальный курс обучения. Еще Гриша — сотрудник из отдела архивации — бессменно трудился с той поры, Див, но и его сейчас перевели.
Никогда прежде я не задумывалась о существующей в брачном ведомстве текучке. Почему не задавалась таким логичным вопросом? Реально, словно спала, настолько зациклилась на своем личном мире? Впрочем, для меня — это обнадеживающая информация, да? Теперь можно с уверенностью увольняться — раз другие смогли сменить работу, я тоже справлюсь.
— Спасибо, я стараюсь ответственно выполнять свои обязанности, — сдержанно поблагодарила за формальный комплимент. — Хотя иногда случаются и досадные ошибки.
 
— Вы говорите о потере архивной улики по одному из бракоразводных производств?
Так и знала — он в курсе.
— Да, но главный судья уведомлен о произошедшем, и не возложил на меня ответственность.
— Расскажите подробнее об обстоятельствах этого случая?
Хм… зачем? По словам Эрин он сосредоточил на себе все средства визуального контроля в помещениях брачного ведомства, если так интересны детали — разве не проще просмотреть запись того события?
— Я задержалась, делая опись в архиве. Часть находящихся там улик брала в кабинет — так удобнее было работать, соотнося все с перечнем. Когда возвращала последние образцы по пути зашла в кафетерий, но я не ожидала, что еще кто-то будет в этот момент там. В этом, безусловно, мой просчет. На какое-то время оставила образец без присмотра в кафетерии, когда вернулась — он был съеден.
— И?
— Я волновалась о последствиях для здоровья того, кто съел кекс, и обсудила ситуацию с главным судьей. Михал заверил меня, что последствий не будет.
— Почему судья так решил? Он пояснил?
— Да, сказал, что на модификатов подобные вещества не влияют.
— Подобные вещества?
— Кекс содержал добавку в виде вещества, имеющего определенные возбуждающие свойства.
— Прошу, разъясните.
— Доказанной в ходе бракоразводного производства данностью оказалось конкретное предназначение вещества, добавленного в этот кекс. Предполагался приворотный эффект. Но… — вопреки намерению держаться отстраненно, чувство вины себя проявило — я с горячностью принялась оправдываться. — Срок годности скорее всего истек. Главный судья меня заверил, что на модификатов приворотные средства не действуют.
Ринко Хайгаль смотрел неожиданно заинтересованно и даже с толикой иронии во взгляде. Откинувшись на спинку кресла, он выглядел расслабленным, словно мы просто по-приятельски болтали. Только вот холодок в животе не позволял принять на веру этот образ.
— Значит, заверил… — протянул он, чуть улыбаясь уголками губ, и тут же резко подался вперед: — Вы говорите о модификатах. Значит знаете, кто съел кекс?
— Нет, — я даже растерялась. — Понимаете, была ночь, полное освещение я не включала, все уже разошлись… Да и о переводе я тогда еще не знала… Не ожидала встретить в кафетерии модификата. Это случилось в ночь накануне вашего появления. Я просила его не подходить, было так темно — я не рассмотрела кем был мой собеседник.
— Тогда тем более: почему вы решили, что кекс съел модификат?
— Его глаза в темноте светились. Плюс, он сам признался мне.
Ринко Хайгаль внешне никак не изменился, но я внутренним наитием осознала — он озадачен. Внешне все выглядело прежним, но атмосфера в помещении неуловимо изменилась.
— Какой цвет глаз?
— Зеленый…
Что-то определенно озадачило мужчину в моем сумбурном рассказе.
— Вы Михалу об этом рассказали?
— Нет, — я смутилась. — Как-то несущественно, никакой конкретики…
— На следующий день вы познакомились со всеми нами. Смогли определить ночного незнакомца?
— Нет, — я с совершенно искренним сожалением призналась в неудаче.
— А голос? Раз вы говорили.
— Наверное, это из-за волнения, но я не запомнила.
О том, что тот таинственный модификат косвенно напоминал о себе в эти дни, оставляя мне кексы, я решила не говорить. Хватит с меня реакции Эрин.
— Что ж… — главный разнюхиватель чужих профессиональных секретов задумался, ненадолго замолчав. — Давайте порассуждаем. А если бы средство сработало?
— В смысле? — Пришла моя очередь изумляться.
— В прямом: модификат в вас необратимо влюбился и настаивал бы на браке. Вы бы согласились?
— Но почему?.. — Я совсем дезориентировалась: почему Ринко уводит наш разговор на такую личную тему. — Я же человек…
— Именно, — модификат кивнул, не спуская с меня пристального взгляда. — Вы готовы вступить в брак с одним из нас?