Измена. Не прощу твою ложь (СИ)

А потом меня накрывает воспоминанием о трясущихся щеках Дмитрия, и затылок будто пронзает тысяча игл. О нет, он же теперь в курсе… Чёрт, чёрт! Он же меня раскатает, как пельмень… Но Ленка-то тоже хороша, так меня подставить. Я ведь бежал за ней, хотел всё объяснить. Надо было просто поговорить, зачем она так со мной?
Как теперь выкручиваться из этой ситуации? Не представляю. Если бы я мог сейчас уткнулся лицом в подушку и завыть от отчаяния. Но пока мне удаётся только слабый стон.
Звенящая тишина тут же разрушается высоким женским голосом:
- Марк, милый… - эта фраза бьёт по ушам так сильно, что невольно морщусь. – Наконец-то проснулся.
Легкие шаги и надо мной нависает Илона, заслоняя своим лицом белоснежный потолок. Её длинные волосы щекочут подбородок, и раздражают, хочется смахнуть их, но рука будто налита свинцом.
- Ты… - неужели это мой голос? Какой-то хриплый рык.
- Марк, молчи. Не говори ничего, – она легонько прикасается прохладным пальцем к моим губам. - Пей водичку, врач сказал, что можно.
С наслаждением делаю несколько глотков из поильника. Благодарно смотрю на Илону, всё-таки приятно, что она рядом со мной.
- Я так испугалась за тебя, так испугалась… Всю ночь здесь сидела. Еле уговорила, чтобы меня к тебе пустили.
Она говорит, а я не могу сдержать гримасу. Таким громким, резким и чужим сейчас кажется её голос. Но лучше это, чем видеть обвиняющие глаза Лены. Или бордово-красное лицо разгневанного Дмитрия.
- Это тварь… прости, милый. Твоя жена… Сначала опозорила, потом тебя чуть не убила. – Илона берёт меня за руку и сжимает ладонь. - Мы им всем покажем. Главное — сейчас тебе выздороветь, я о тебе позабочусь. Я же для тебя всё сделаю, мой милый. Всё к лучшему, поверь мне…
Молча моргаю, будто соглашаюсь. Не знаю, что хорошего во всем этом видит Илона, но пока я искренне жалею о том, что не умер. Хотя, если учесть, что Дмитрий так просто этого не оставит, возможно, мои мучения долго не продлятся. А у Лены будет возможность красиво прожить эту жизнь в качестве благородной вдовы, а не брошенки с двумя детьми.
- Где она? – голос слабый, но он хотя бы ко мне вернулся.
- Ты про свою мегеру? Не знаю, милый… Дома, наверное, со своим мужиком.
- С каким мужиком? - выдавливаю из себя вопрос.
Еще секунду назад мне казалось, что хуже быть не может. Но вот нечаянно брошенная Илоной фраза, и я понимаю, что мои несчастья – пустяк. Внутренности скручивает от ревности и боли так, что теперь даже дышать не могу.
- Не знаю, мне было плохо видно в темноте. Но здоровый такой… Приличный.
Закрываю глаза, но не могу провалиться в беспамятство. Илона говорит, а её слова будто раскалённым железом проникают в мой мозг.
- Она даже не захотела поехать с тобой, представляешь? – продолжает тарахтеть она. – Искали сопровождающего кто-то из родственников, но она задрала голову – ну ты знаешь, она так делает, будто корону удерживает. И сказала, что не собирается тратить на это время. Но к ней приехал какой-то мужчина, и они долго стояли обнявшись.
Я очень слаб, но меня распирает желание переломать хребет этому непонятному ухажёру. Нет, даже не так!
Мне хочется встать прямо сейчас, вырвать капельницы из рук и навалять всем – и Ленке, и этому здоровому приличному мужику, и жирному Дмитрию, и даже самой Илоне, чтобы не трепала языком и не выдумывала всякую ересь. То, что она говорит – это невозможно. Потому что так просто не бывает. Это же Ленка. Моя Ленка.
Но у меня получается только скрипеть зубами и сжимать кулаки от ярости. Илона умудряется по-своему истолковать этот жест.
- Милый, тебе больно, да? Не переживай, скоро пройдёт. У тебя только один перелом и ушибы, ещё сильное сотрясение. Марк, я тебя вылечу, и ты будешь лучше прежнего. Пожалуйста, скажи мне, где у тебя болит? Здесь? Или, может быть, здесь?
Она покрывает моё лицо поцелуями, и я чувствую солёный вкус ее слез на губах. Бедная девочка, плакала из-за меня. Даже неловко за приступ агрессии, что я испытал к этому кроткому и нежному существу. Меня всё ещё потряхивает из-за слов Илоны, но она не будет наговаривать просто так. Да и зачем ей лгать про Лену и придумывать каких-то ухажёров.
 
- Подожди, я попрошу обезболивающие у медсестры, - она вспархивает и бежит к двери.
- Нет, останься.
При мысли, что сейчас она уйдёт, меня сразу накрывает отчаяние. Благодарность к Илоне – единственное, что поддерживает меня и не даёт свалиться в бездну.
Илона снова присаживается рядом со мной и берет меня за руку. Теперь я вижу, что она бледна, под глазами залегли глубокие круги. Чувствую укол вины, я ведь бросил ее, а она меня – нет. Не испугалась гнева отца, осуждения. Как будто юной девушке больше нечем заняться, кроме дежурства в больнице.
- Марк, я обещала себе, что буду тебя только радовать. Все будет хорошо, правда. Теперь мы будем вместе, и нас никто не разлучит. Отец в курсе, он будет обижаться какое-то время, но простит меня. Ему ведь некуда деваться. Марк, теперь нашему счастью ничего не будет мешать. Он и тебя простит, потому что иначе потеряет дочь.
Илона говорит с жаром и очень искренне. Я прикрываю глаза, я не знаю. Мне хочется в это верить. Но в жизни почему-то никогда не бывает так, как хочется.
- Вы разведётесь, будешь видеть своих девочек два раза в неделю, или как вы договоритесь? Может быть, вообще отсудишь их у матери? Я помогу…
- Нет, - не открывая глаз говорю я. Как бы ни случилось в жизни, отбирать у Лены девочек я не стану. Это слишком, я не пойду на такую подлость.
- То есть ты хочешь, чтобы девочек воспитывал какой-то посторонний мужик? У твоей жены кто-то есть, говорю же.
- Илона, хватит. Оставь свои подозрения при себе, – внутри меня всё снова вскипает. – Я сам разберусь.
Скорее всего, Илоне просто показалось. Мне хочется в это верить, потому что иначе я просто сойду с ума.
- Милый, ты такой доверчивый. И добрый. За это я тебя и люблю. – Илона с нежностью целует мою руку. - И, кстати, помнишь, я видела её в нашем жилом комплексе? Что она там делала? Она ведь была на отдыхе… Ты сам говорил.
- У неё там живут клиенты.
Илона скептично цокает.
- Ты уверен? Что это за фанатичная страсть к работе? А вспомни, хоть раз она звонила вам с отдыха? Ты видел фото на фоне пальм? Есть что-нибудь, доказывающее реальность отпуска?
Я задумываюсь. Мысли тяжело ворочаются в больной голове. Ох, зря Илона затеяла этот разговор прямо сейчас. Под её давлением я ощущаю себя тюбиком с зубной пастой. И так ничего не понимаю, ещё и столько новой информации.
- Твоя драгоценная жена крутила роман с кем-то. И ты, бедный мой, ещё чувствовал себя виноватым… Хотя мы с тобой не при чём. Ты ошибся много лет назад и сделал неправильный выбор, женился не на той. Но ошибки нужно исправлять... Подумай, ты явно замечал охлаждение с ее стороны, поэтому и обратил внимание на меня? Все мы нуждаемся в ласке и любви, поэтому не грызи себя из-за того, что пытался восполнить то, что не мог получить дома...
Илона всё говорит и говорит… А её слова падают мне в душу, поселяя там семена обиды и сомнения.
33. Я справлюсь
- Девочки, завтрак на столе. Давайте скорее, скорее…
Даша с Ксюшей давно встали, я слышу, как хлопает дверь ванной. И, к моему удивлению, это происходит без напоминаний с моей стороны. Чудеса чудесные!
Нервно смотрю на часы. Действительно, нужно поторопиться. И, пожалуй, впервые в жизни мы можем опоздать из-за меня, а не из-за девчонок.
Это я долго тянула с завтраком и не торопилась приглашать их к столу. Мне все кажется, что опухшие глаза могут выдать меня с потрохами.
После разговора с Дашей я всю ночь смачивала подушку слезами. Внутри меня огромный горький комок из страха и стыда. Мне так противно от самой себя, что хоть в петлю лезь. Мои маленькие дочки больше знают о честности и порядочности, чем я.
И, как бы мне не хотелось воображать себя белой и пушистой обманутой зайкой, я хитрая и расчетливая самка богомола, которая чуть не сожрала собственного супруга.