Вредная. Запретная. Моя (СИ)

— Но ты обязан на ней жениться! Я… я…
— Ты ей обещала? — Смирнофф широко улыбнулся. Свою мать он знал как облупленную.
— Я хочу внуков! — жалобно прорыдала она в трубку, мигом сменив тон. — А от тебя их не дождешься, неблагодарный эгоист! И ты… о боже, только не говори, что эта… эта Саша…
— Мам, я люблю ее, — мягко увещевал ее Леша. — Она — мой человек. И ни с кем и никогда мне не было так хорошо, как с ней.
— Даже с собственной матерью?! Я всю жизнь тебе отдала. Я отказалась от карьеры, бросила сцену, а ты знаешь, что мне до сих пор поступают предложения?!
«Мам, да ты и не уходила со сцены, ты всегда на ней». Вслух любящий сын произнес совсем другое:
— Я вернусь домой через неделю, максимум через две. Все спокойно обсудим, хорошо?
— Не хорошо! Через две недели эта шалава тебя женит на себе, олуха, да еще без брачного контракта! Думаешь, ты ей нужен просто так? Только из-за твоих денег! То есть из-за денег моего покойного мужа! А ты никому не нужен, кроме матери, ясно?!
— Ясно, — согласился Алексей. — Мам, мне, чтобы жениться, не нужно ничье разрешение, даже твое. И если ты так хочешь внуков, то не называй их будущую мать шалавой. Я серьезно: если я женюсь, но только на Саше.
— Совсем голову потерял?! — Голос матери сорвался на визг. — Да она хамка, наглая девка, которая ни во что не ставит мое мнение, я…
— Подожди, мам! Вы что, успели познакомиться? Где?! — запоздало сообразил Алексей. Ну конечно, а как еще она могла узнать, что Саша и есть та самая девочка? Не по фотографиям же! — Мама?!
В динамике повисла тишина. Заставить мать замолчать было невозможно, а тут она как воды в рот набрала. И вот это очень сильно напрягло, в душе похолодело от нехорошего предчувствия.
— Мама?
— Она только что приходила, — наконец неохотно призналась мать. — Сюда, в твою квартиру. Я ее прогнала, Алекс, она тебе не пара. Я лучше знаю, что тебе нужно. Эта девица никогда не войдет в нашу семью!
— В смысле — в мою квартиру? — не понял Алексей. Из всей тирады матери только эта информация его заинтересовала. — Ты вообще где?
— В Москве, милый, в Москве! В твоей квартире! Конечно, я сразу прилетела, когда мне прислали эту жуткую статейку! Стажер?! Ты обязан мне все объяснить! Это вообще отдельный разговор, как ты умудрился жить в…
— Что ты сказала Саше? — перебил Леша. Все его доброжелательное настроение мгновенно испарилось. Он давно научился пропускать мимо ушей мамин бред, но совсем другое — взрывная и явно не готовая к такому Дашевская. — Что ты ей сказала?!
— Не кричи на меня! Правду я ей сказала, что еще…
Не попрощавшись, он сбросил звонок и тут же с другого мобильного набрал телефон Саши. Смирнофф напряженно вслушивался в длинные гудки, догадываясь, что сейчас разразится буря. Главное, чтобы Саша дала ему хоть что-то объяснить. Сам виноват — надо было все ей рассказать, не ждать, не подбирать лучший момент…
— Гори в аду, Смирнов! — раздался в телефоне холодный, полный ярости голос Саши. — Иди к черту вместе со своей сумасшедшей мамашкой! Ты все знал, с самого начала! Что я — это я, а ты — тот несчастный урод! Ржал, наверное, когда я тебе рассказывала, когда плакала у тебя на плече…
— Саша, все не так! — попытался объяснить Алексей. — Я не сразу понял, что ты — это ты, а когда понял, то привел тебя на наше первое свидание, хотел тебе все рассказать, там, на крыше, чтобы мы вместе посмеялись над этой историей. Ну какое проклятие, ну о чем ты?!
— Ты и есть мое проклятье! — завопила Сашка. — Ты! Как только я на тебя пролила тот чертов кофе, вся моя жизнь полетела к чертям. Я лишилась всего! Своей семьи, своих друзей, жениха, денег, своего статуса. Я лишилась… своей жизни. Ты меня ее лишил! Все как и говорила та ведьма. Ты — мое наказание!
Судя по голосу, Саша почти рыдала, и главное — верила во всю эту чушь с проклятием. И это уже начинало бесить.
— Ну… насчет того, кто чье наказание, я бы поспорил, — опрометчиво произнес Леша и тут же пожалел — в трубке угрожающе зазвенела тишина. — Саша, любимая моя умная девочка, да, я — идиот. Нужно было все рассказать тебе с самого начала, но мне казалось, ты была не готова и тебе так нравился простой рязанский стажер Леша Смирнов, что я не мог все разрушить. Прости меня, по-дурацки все получилось, но я не мастер строить отношения с девушками.
 
— Да неужели?! Послушать твою мать, так ты скоро женишься на какой-то козе! — Сашка заревела. — Отвали от меня, понял! Видеть тебя не хочу!
И отключилась.
Алексей заранее приготовился к тому, что Саша сбросит вызов. Выждав минут пять, он снова набрал Дашевской. Телефон был вне зоны действия.
Когда через пару минут зазвонил его московский телефон, в первое мгновение Смирнофф подумал, что это Саша. Но на экране высветился незнакомый номер.
— Да!
— Алексей? — раздался в трубке женский голос. — Это Ксения Абрамова, подруга Саши Дашевской, мы с вами толком не познакомились, но мне очень срочно нужно вас увидеть. Это касается Саши.
Глава 46
Ни дома, ни машины, ни денег, ни семьи, ни любви.
Ну что, Саша, поздравляю! Сбылось проклятие ведьмы — у тебя больше ничего нет, и да, тот самый парень, в которого ты влюбилась как полная дура, отобрал у тебя самое главное. Твою жизнь, к которой ты с диким трудом начала привыкать. И твою любовь. А еще веру в людей.
Я велела заткнуться своему внутреннему голосу, который сводил меня с ума. Внутри все ныло от нестерпимой боли разочарования. Леша давно все знал. Знал, что я сбегу от него, разорву все отношения, поэтому и молчал. Наверное, ему было просто по кайфу, что та, которая, издеваясь, однажды окунула его в луже, теперь как собачонка бегает за ним и спит рядом на его продавленном диване. Я была для Смирнова игрушкой! Поэтому Леша и не рассказал правду, кто он есть на самом деле, а косил под милого олуха-стажера.
Как же больно! Я смахнула злые слезы и набрала единственному человеку, кого была в состоянии сейчас видеть. И кто точно не даст мне окончательно слететь с катушек.
Ульяна приехала через полчаса.
— Саша! Ну ты чего? Испугалась какой-то стервы? — Ульяна отыскала в кухонном шкафу чай, заварила его и теперь тыкала мне кружкой в нос. — Пей давай! Я туда еще сбитень добавила, вкусно.
— Чего? — переспросила я, но все-таки сделала глоток. Вкусно! Меня знобило, хотя дома было тепло, и я сидела под пледом. — Никогда не была такой беспомощной, как сейчас. Даже когда от Кондратьева удирала. Помнишь этого урода?
— Конечно помню. Пей давай! Ты сколько сегодня под дождем гуляла?
Я послушно сделала еще пару глотков, понимая, что Улька не отцепится. Я поэтому ее и позвала, потому что ей не плевать. Ей вообще эгоизм в принципе был не свойственен. В прошлый раз, когда мне хреново было из-за Леши, она меня из депрессухи вытаскивала, и вот опять.
— Понятия не имею! Я вылетела из его квартиры себя не помня! Там его полоумная мамаша еще что-то вслед мне вопила. Очнулась я только в парке, сама не понимаю, как там оказалась. Потом машину вызвала и приехала сюда. Потом тебе позвонила. Все.
— Пей, я еще заварю. — Ульяна не отходила от меня ни на шаг. — Он тебе больше не звонил? А ты ему?
— Не звонил. И я ему тоже. Хотел бы — уже здесь был бы. Адрес-то знает!
— Ты говоришь сейчас как сварливая баба Нюра, — неожиданно резко произнесла Ульяна. — У нас такая соседка была, вечно всем недовольная и вечно ей все обязаны были. Хочешь выяснить до конца — позвони сама Алексею.
Не те слова я хотела услышать. Чувствовала, что не вывожу это вот все, поэтому и позвала Ульяну. А вместо поддержки она мне по ушам ездит. Позвонить ему? А что я скажу? Что влюбилась в него, но его вранье, больная на всю голову мать, и главное, это чертово проклятье не дают мне быть с ним вместе?
— Чувствую, что меня в очередной раз поюзали*, Уль. И сил уже нет бороться, понимаешь? Я устала! Пусть я по ночам не торчала на заправках и не бросила универ, потому что на счетчик поставили, но я правда больше так не могу! Я одна! Меня просто растоптали!