Вот и свела нас судьба (на войну, да, на войну)… (СИ)
— Э, Борис Павлович, а Вы, оказывается, теперь и с господином Скальковским подружились? Уже во второй раз с ним встречаетесь. А вот нас, в гимназии, известить забыли!
Я, конечно, намёк инспектора понял. Но, с другой стороны, не под надзором же полиции нахожусь, а просто в гимназии учусь. Уж должен иметь право на хоть какую-то свободную жизнь!
— Э, Михаил Васильевич, простите, пожалуйста, но я и не обязан уведомлять Вас о своей личной жизни. И Константин Апполонович не обязан спрашивать у Вас разрешения на интервью со мной. Он, всё же, корреспондент уважаемых газет и сам немалый чин имеет. И во время нашей встречи мы никого из высоких особ и недозволенное не обсуждали. Так что, мне просто нечего Вам сообщать и, простите, и далее не буду. Тем более, наверняка Константин Апполонович и так всё напечатал в газетах. Я, правда, ещё не успел ознакомиться с его статьями, но, думаю, что на этот раз ничего плохого обо мне он не написал. А уж недозволенное в газетах, простите, не печатают.
Конечно, инспектор сильно покраснел от злобы, но сдержался. Хотя, его, видать, обязали… Служба такая…
— Само собой, Борис Павлович. Мы и не требуем ничего такого. Но, к сожалению, в газетах упомянуто и об очередной Вашей сказке, вроде, о гардемаринах. И она как раз и затрагивает высоких особ, пусть и в прежних временах. Конечно, никто не будет запрещать Вам сочинять её, но, наверное, требуется проявлять осторожность. И, да, вот, просмотрите газеты. И, на самом деле, ничего плохого!
Конечно, я тут же быстро пробежал глазами поданные газеты. К счастью, ничего лишнего и очень тепло о нас написано! Хорошие и интересные статьи получились. Даже о Великом князе Петре, как ни странно, написано о как бы моём близком друге. Хотя, это нисколько не так. Думаю, все удивятся, прежде всего, он сам! Ну, о нём всё было преувеличено, особенно как о создателе «кубического» направления в живописи, но это меня не особо взволновало. Так и есть, он больше всего картин этого стиля и написал. У меня их совсем немного. Но всё равно авторство над «Чёрным квадратом» и другими знаковыми картинами, и созданными ранее Петра, осталось за мной. Так что, со временем всё пересмотрят. И, что меня удивило, сюжет сказки о гардемаринах был подан в сильно развёрнутом виде. Явно уже сам Константин Апполоновича много чего дописал. Пусть! Считай, уже и так готовая сказка, хоть и краткая! А если расширить? Да, неплохо получится. Понятно, что инспектор заранее озаботился.
Пришлось мне и на этот раз дать обещание, что в ближайшее время сказку о гардемаринах я сочинять не буду. Всё равно сейчас у меня на это времени нет. Когда-нибудь, может, и напишу? И, чтобы полностью убедить инспектора и его коллег, я спел им под гитару не только «Песню гардемаринов», но и «Песню о любви». Хотя, и песни хорошие, и в словах ничего запрещённого!
— Как год без весны, весна без листвы,
Листва без грозы, и гроза без молнии.
Так годы скучны без права любви,
Лететь на призыв или стон твой безмолвный.
Хоть Михаил Васильевич остался довольным, он всё равно попросил меня завтра же принести и показать и краткий сюжет, и рисунки, и, вообще, и другие материалы к этой сказке. Вот на другой же день я всё и принёс. Хотя, к первым двум тут же добавил ещё две милые и трогательные песни, и полностью с нотами и словами, так и аккордами к гитаре — «Песенку о шпаге» и «Песню о разлуке». Они и мне самому нравились. Уже намного привлекательнее и интереснее получается. Инспектор быстро просмотрел поданные материалы и ничего не сказал. И, конечно, он опять их обратно мне не вернул. Ладно, решил не дразнить гусей. И зачем мне лишние неприятности перед самым завершением учебного года?! Уже завтра все ученики разбегутся кто куда! Впереди каникулы! Два с лишним месяца! Так-то, и списки всё равно остались. Ещё всё отнесу и в консерваторию!
* * *— Жаль, Николай Яковлевич, такие сказки пропадают! Так и не разрешат ведь их написать! И как бы не сломать и испортить юного князя? Озлобиться ведь может. Вдруг выкинет что-нибудь? Возраст как раз подходящий. На перепутье стоит.
— Что делать, Михаил Васильевич, жаль. Но и императорской семье отказать мы не можем. Пусть ознакомятся с его последними песнями. Но и наш мальчик не так прост. И сказки не пропадут. А песни, думаю, вообще скоро услышим! Не забывайте, кто у него в наставниках и друзьях. Уж немцы не откажутся напечатать и другие его творения. По всем слухам, в Европе к мальчику возник большой интерес. Сильный шум поднялся из-за его сказок. Да, непонятно, как он до всего додумался, но интересно! И, главное, Михаил Васильевич, наш ученик! Да, трудно нам с ним, но приходится терпеть!
— Знаете, Николай Яковлевич, я сам еле сдержался, когда он прямо в лицо сделал заявление об отказе. Сам не ожидал! Прямо там хотелось отругать и даже отшлёпать, но не стал.
— И правильно сделали. Имейте в виду, что мальчик опасен и может быть и вооружён. У него, помимо нас, и так огорчений хватает. Он там, несмотря на запрет родителей, и с одной княжной дружбу водит. Вот тут, конечно, мальчика и девочку сильно жаль. Пусть пока как бы лишь детские увлечения. Но позже всё может вырасти и в трагическую историю. А пока каникулы, пусть отдыхает!
— Конечно, Николай Яковлевич. Лишь бы в разные истории, как в прошлом году, не вляпался. Опять судами будет грозить.
— А это уже не наши дела. Ничего, разберёмся!
* * *Да, и этот конец учебного года у меня выдался напряжённым! Хоть мне, не в пример другим, обучение в гимназии давалось намного легче, но хватало и тех дисциплин, с которыми пришлось немало повозиться. Особенно с древними языками. Ещё с Законом Божим! Ладно ещё латинский для медицины и прочих наук нужен, но зачем мне древнегреческий и древнеславянский языки? Уж великим филологом становиться я не собирался. Или историком… Как его там, ага, «профессиональным»… Чтобы врать безбожно…
Ясно, что в истории нашей Родины и всего человечества много тёмных и белых пятен, что после множества переделок истории уже никто ничего не узнает. Победители всё подмяли под себя, особенно лживые немцы и коварные иезуиты. И они уже никому не позволят покушаться на их точку зрения.
Понятно, что «профессиональные» историки только и способны перевирать самые разные исторические события, и лижут высоким особам разные места и всё время врут, врут, угождая им. Хотя, и во многих других сферах жизнь точно так. Всем, особенно простым людям, постоянно приспосабливаться приходится. А историки под заказ запросто любому деятелю дьявольские рога нарисуют, да так, что век не отмоешься. Царь Иоанн Грозный на что злой был, но столько душ не погубил, как те же «просвещённые» европейские владетели тех времён. Одна Варфоломеевская ночь в Париже унесла в несколько раз больше жизней, чем за всё время правления этого царя. И всё равно его же сделали злодеем всех времён. Всё гадкая «англичанка» постаралась. Она же царя с сыном не только тяжёлыми металлами и ядами потравила, так заодно и имя запросто оболгала. Вот такая лживая всемирная «история»!
Да, много бед «англичанка» России принесла! И наш отец с ними в Крыму воевал! И сейчас, вон, воду мутит. Тут, даже не успев вступить войну, можно считать, что Российская империя её с треском проиграла. Что толку от балканских стран? Всё равно там у верхушки ориентация на Запад и будет и далее! Вот даже в оперетте «Весёлая вдова» это отражено. Хотя, и я постарался сохранить эту «любовь» в сюжете. С русскими интересами эти страны-побирушки никогда не будут считаться. А вот против, как Болгария или новообразованная Румыния, даже с войной, запросто могут выступить! И содержание, и немалое, будут просить. И ведь получат! Я бы им ничего не дал! Всё равно толку не будет. Да, даже как-то жалко нашего бедного царя Александра Николаевича становится. И мировые державы травят, и внутренние смутьяны, хотя, частично подстрекаемые и из-за, ага, бугра, убить норовят. Кстати, в том числе и я против настроен, хоть убивать не собираюсь и даже стараюсь для Империи, но тоже сильно недоволен нынешними временами и порядками. В общем, и после отмены крепостного права положение простых людей в Российской Империи особо не улучшилось. Как мне вспомнилось, добьют ведь царя в конце концов. Насчёт некоторых попыток и у меня в памяти кое-что сохранилось. Только вот предупреждать и спасать Его Величество я не собирался. Не моё это дело. И не в моих правилах заниматься доносами. Тем более, на как бы и однодумцев, может, просто свернувших не на ту дорогу. Хоть и кровавую.