12 кругов

Мысленно поблагодарив Спираль за «защиту от дурака», Стам поменял Фаренгейт на привычный Цельсий, убедился в том, что трава обрела сочный зеленый цвет, и попробовал смену режима еще раз. На этот раз все прошло на ура.
Минут пять Стам носился по бескрайнему полю для гольфа в приступе нежданной радости, затем уселся на землю, и стал листать менюшки, размышляя, что делать дальше. Полоски стикеров дублировались в виртуальном интерфейсе – первая же всплывающая в воздухе менюшка содержала в левом верхнем угле оранжевые и синие 40% и 10% соответственно. Выходит, Стам ухлопал сорок процентов материи, что дало ему десять от требующихся мистических голубых. Конечно, это только начало, но если так пойдет дальше, то больше двадцати пяти процентов по голубой шкале он не наберет.
Пока, однако, информации для размышлений было крайне мало, поэтому было принято решение продолжить творчество. Переключившись в режим конструктора, Стам колдовал стикерами и менял тип поверхности. Один раз он даже превратил поле для гольфа в океан. Оранжевая шкала выросла до 70%, а голубая упала до трех. Стам решил, что идея с океаном себя не оправдала, и снова заменил его на поле с травой. Было самое время определить масштабы предстоящего шедевра. Стам установил в поле дерево и поместил в точку отсчета в него. Все вспомогательные сетки и координаты сразу перестроились относительно этой точки. Стам понесся прочь от дерева, но через два километра уперся в невидимую стену. Его поле простиралось и дальше, докуда хватало глаз, но сам он преодолеть эту границу не мог. Стам попробовал поставить там второе дерево, но и это не получилось. Сверяясь с координатами, он полетел вдоль границы, но в итоге вернулся на прежнюю точку. Он совершил такое же путешествие по вертикали и пришел к выводу, что все его владения – сфера диаметром в четыре километра. Нижняя половина сферы заполнена почвой, в центре – дерево. Остальное – воздух. Стам попробовал заполнить почвой всю сферу целиком и ослеп. Вокруг вновь была темнота. Движений, однако, это нисколько не стесняло. Менюшки, вызванные стикерами, сообщили, что у него в свободном распоряжении осталось двадцать процентов материи, а голубые цифры, как Стам и опасался, тоже показали двадцатку.
Стам вернулся к варианту с полем и деревом, после чего стал думать. К траве неплохо было бы добавить озеро. Или хотя бы пруд. А лучше – бассейн. Сказано – сделано. Стам выделил под дерево маленький холмик в форме правильной полусферы, а вокруг вырыл круглый бассейн радиусом пятнадцать метров и глубиной в один. Бассейн был заполнен прозрачной водой, а дно и стенки выложены плиткой с красивым орнаментом. Дерево Стам заменил на более компактное и с более плотной кроной. Композиция смотрелась феерично и дорого. Хотя и странновато, учитывая, что находилась в чистом поле. Зато «голубиметр» накинул за это произведение три процента.
Стам решил продолжать в том же духе. От бассейна в стороны побежали выложенные каменными плитами дорожки. Добавились фонарики и скамейки. Особого смысла в дорожках не было. Стам закрутил их петлями вокруг бассейна, затем нарастил дополнительные петли. Теперь, если зависнуть высоко над деревом, рисунок снизу напоминал цветок герберы. Еще два процента. Итого – пятнадцать. Стам попробовал выложить каменной плиткой все поле. «Голубиметр» показал четырнадцать процентов. Результат ухудшился. Стаму стало казаться, что голубая шкала обладает каким-то чувством «прекрасного». Это, правда, не объясняло, почему сфера, заполненная почвой полностью, лучше сферы, заполненной почвой наполовину, в два раза. Но других предположений пока не было.
Стам решил не сковывать себя рамками знакомого ему реального мира. Дерево с бассейном в нетронутом виде было вознесено вверх на пятьсот метров, дорожки стерты. Прилегающая поверхность образовала собой усеченный конус идеальной геометрической формы. Смотрелось очень необычно. Стам довольно хмыкнул и дал волю фантазии. Стенки конуса он выгнул внутрь так, что те оказались очень пологими внизу и довольно крутыми у вершины, где трава была заменена скалистой породой с редкими кустиками. Стам вырезал на теле новорожденной горы серпантин – дорожку шириной в пару метров, местами добавил широкие террасы и площадки. Прорубил от вершины зигзагообразные каналы для воды и обрывы для водопадов. В нескольких местах серпантин пролегал под водопадом, в других – дорожка перекидывалась через горную речку изящным мостом. На открытых площадках были добавлены беседки и маленькие пруды. Если у самого подножия горы через речку был перекинут массивный десятиметровый мост из бревен, то чем выше вела дорожка, тем изящнее и тоньше были несущие конструкции мостов, беседок и других элементов. Стам увлекся творчеством на несколько часов, а когда решил сделать перерыв, с удовлетворением заметил, что счетчик материи показал сорок процентов, а величина «чувства прекрасного», выделенная голубым, составила аж семьдесят три.
 
Стам критически оглядел результат своего труда. С практической точки зрения, мир был полной ересью. Забираться на гору по длиннющему серпантину, чтобы увидеть там бассейн и дерево, а обернувшись – бескрайнее поле – идея, которую вряд ли можно рационально обосновать. Поместить на вершину еще что-нибудь интересное? На крошечный пятачок ничего толкового не влезет. Можно, конечно, стереть дерево и бассейн, и влепить какую-нибудь постройку в стиле древних майя. Будет очень загадочно и символично. Но площадку надо будет все равно расширять. Однако, как только стенки конуса начнут изгибаться или раздуваться, весь предыдущий труд пойдет насмарку – ландшафт, включая террасы, водопады, беседки и мосты, попросту будет мгновенно уничтожен. Вдохновения, которое позволило бы сотворить всю эту красоту заново, внутри не ощущалось, поэтому идея была отбракована.
Стам полетел над серпантином от подножия, делая остановки на площадках и внося улучшения. Где-то были добавлены скамейки. Где-то – яблони с красными спелыми яблоками. На одной из террас падающий со скалы водопад Стам разделил выступающими камнями на множество мелких потоков. Местами в отвесную скалу были добавлены небольшие деревца с Г-образными стволами и плоскими кронами.
Время было запущено своим чередом, поэтому сначала потихоньку, а затем более уверенно в свои права стал вступать вечер. Еще немного – и на гору опустилась ночь, которая, хотя и была достаточно светлой, приглушила все краски и сгустила тени. Игравшие в свете солнца постройки тотчас утратили свою яркость, водопады стали едва различимыми, а прозрачные пруды превратились в светонепроницаемые омуты. Стам расстроился – его творение в одночасье стало блеклым и унылым.
Стам вспомнил Круг со сквогами, и последующее копание стикерами в менюшках позволило найти нужное решение. Тотчас вся вода, струящаяся по горе многочисленными потоками, засветилась, зафлюриесцировала изнутри волшебным изумрудно-зеленым светом. Внутри беседок воздух наполнился светящимися белыми парящими частицами, на всех мостах были установлены подходящие по стилю фонарики. Дерево на верхушке получило светящуюся салатовую крону. Стам думал подсветить и сам серпантин, но после пары экспериментов убедился, что это перебор. Настроив плавное включение иллюминации в зависимости от освещенности, Стам придирчиво понаблюдал за процессом наступления ночи, после чего посчитал проблему унылости решенной.
Проделанный тюнинг дал семьдесят пять процентов по голубой шкале. Работать и работать!
Напихав кучу исключений в настройки гравитации, Стам сотворил вокруг горы здоровенные каменные глыбы, парящие прямо в воздухе. Некоторые он утыкал растительностью, другие наполовину состояли из полупрозрачных разноцветных минералов, третьи начинались бесформенным куском камня, из которого к противоположной стороне сформировывалась ни на что не похожая композиция с большим количеством мелких деталей. Как будто взбесившийся виртуальный резчик яростно набросился на камень, постепенно добавляя в свою работу вдумчивости и осторожности. Висящие в воздухе астероиды впечатляли, но Стам продолжил работу, заставив их плавно двигаться по кругу, медленно облетая центральную гору. С первого раза не получилось – два обломка в итоге столкнулись, разлетевшись на несколько мелких. Пришлось всё останавливать для корректировки траекторий, но со второго раза система приобрела устойчивость.