Дарованная (СИ)

— Что это было, Арман. — Медленно проговаривая каждое слово и глядя на прикрывшегь глаза хасана, который будто бы наслаждался звуками ее голоса, споосила она, устраиваясь напротив.
— Что ты знаешь о тьме? — Снова спросил он.
— Я уже говорила о том, что знаю. — Ответила аршаи взвешивая в руке спелый инжир.
— Я нашёл ответы на некоторые вопросы. Но, их и ответами сложно назвать, так, предположение. — Усмехнулся он. — Оказалось, мой нашид знает куда больше, чем его хасан. — Горько усмехнулся Арман и отпил терпкое, густое и сладкое гранатовое вино.
— И…, что же рассказал тебе твой нашид? — Удивилась Иргиз. Ни кто не знает об аршаи тончных сведений. И откуда теневой воин может что-то знать?
— Рашид, рассказал мне историю своей прабаки, она тоже была из какого-то племени бедуинов, что кочуют по пустыни. У них тоже рождались аршаи и прорицательницы. И одна из таких прорицателтниц предрекла молодой аршаи, что тьма похити ее душу и девушку изгнали.
Жестоко! Подумала Иргиз. Но, если бы и ей такое предрекли ее бы сорее всего тоже изгнали без разговоров. Ведь если тьма коснется света души аршаи, она навсегда перстанеи быть исцеляющей, она станет чудовищем. Кем-то вроде нашидов. Но это Иргиз поняла только сейчас.
— Вот только, толковать свои видения та прорицательница не могла, говорила что видела, а то, что ее видения сбывались несколько иначе она не знала. И так, та аршаи ушла и попала рабыней на невольничий рынок в Ракосе, что на южном плато, от туда ее выкупил один из нашидов моего предка и привез на однин из скальных островов. Он мучился от осознания того, что начинает влюбляться в смуглокожую рабыню и ждал часа, когда тьма заберет его, иссушив тело. Но тьма не забрала, она ластилась к свету, пила его и защищала как саму себя, что тоже было странным. И когда пришло время, тьма ушла за светом. Толко от союза тьмы и света рождались девочки. Без какого либо дара. Ну, что ты скажешь на это?
Иргиз задумалась, почти то же самое она прочла в той книге на забытом языке. Только там был еще и ритуал объединения света и тьмы, для рождения одаренного потомства. Аршаи сами забыли этот ритуал, стерли о нем память в истории, кода после такого ритуала супруг-нашид убил чистую душу аршаи на брачном алтаре, на острове, который разверзся от мощного выброса энергии и в мир поползли чудовища разлома. Предвечные наказали таким образом своих детей, которые ради могущества предали самое чистое что было у них — любовь. И тепрь, тьма в нашидах живет отдельно от их душ, а не так, как у других одаренных, у котрых душа и магия — это часть их самих. А у нашидов, тьма словно паразит, иногда управляющий телами своих насителей. И что же из этого ей рассказать Арману? Как довериться незнакомцу? И стоит ли? Не предаст ли, как тот, другой?
— Ты что-то знаешь. — Он не спрашивал он утверждал и скрывать не было смысла.
Иргиз рассказала. Обо всем. Тьма не позволила соврать, обвилась вокруг лодышки и стоило Иргиз только подумать о том, чтобы умолчать, даже не соврать, а просто умолчать, тьма сжималась распуская черные жгутики огненой магии.
— Что ж, — задумался Арман. — Одной проблемой меньше, но ее решение оставим на потом. Есть дела поважнее. Руслан будет твоей тенью, ты его не увидишь и не услышишь. Он будет на теневой стороне следить за тобой и влюбую минуту смодет помочь. А теперь самое интересное. Моя тьма сегодня ощутила три злобных взгляда, направленных на нас, но я склонен верить, что они предназначались тебе. Чтобы проверить это, завтра я пришлю тебе свадебный дар, малый истефан* хасинты. За завтраком…
А утром Иргиз ждал сюрприз, который чуть не стоил ей жизни…
Келим* — тюфяки набитые шерстью овец, и одетые в чехлы из яркой парчи, аласа, и бархата.
Истефан* — диадема хасинты из золота гранатов и рубинов. В комплете идет две диадемы, малая — повседневная и парадная — величественная.
  
Глава 13
 
Хасан снова отправил Иргиз из своих покоев стоило только алому зареву комнуться горизонта. Иргиз уже давно заметила, что здесь, на перечении четырех морей, закаты и рассветы кроваво-багряные, а ночи слишком звездные и хололные. Завывание ветра и скрежет ставней, порой навевали уныние и тоску по солнечной и жаркой степи. Риша говорит, что скоро каменный двор покрроется тонкой коркой наледи и провинившиеся будут ее скалывать. Унизительная и тяжелая работа.
 
Что ж может быть и так.
Иргиз быстро шла к свои покоям и чувствовала незримого нашида, шедшего за ней след вслед. Он добовлял спокоймтвие в этом холодном, продуваемом ветрами замке.
В покоях была тишина, аршаи с облегчением вздохнула прислонившись к двери и стягивая с головы полу-прозрачное покрывало, которое, кажется, только добовляло холода, касаясь кожи ледямыми иглами.
Она собирался уже вернуться к разоблачению и опуститься в горячую воду, котрую Риша приготовила заранее, зная, что на рассвете ее госпожа вернется, когда что-то внутри зеркала привлекло ее внимание. Какое-то дживение. Или отблеск.
Иргиз резко обернулась к зеркалу, но там все так же была спокойная зеркальная гладь, отражвшая встревоженное женское лицо в обрамлении ржаных волос.
Странно, неужели показалось? Подумала Иргиз подоходя к зеркалу и снова посмотрела в него ища не понятно что. Это что-то не давало ей покоя, какая-то неясная тревога сдавила грудь в тиски и не отпускала, даже вдох сделать Иргиз было больно.
Гладкую зеркальную поверхность стала постепенно затягивать матовая изморозь, от чего зеркало трещало и местами появлялись трщины, едва позволявшие разглядеть контуры собственной фигуры.
Аршаи отпрянула от замутнённой глубины зеркала, как только заметила в нем смазанное движение.
Отражение менялось.
Иргиз замела и уставилась в зеркало, не решаясь даже вздохнуть. Смутные очертания на поверхности преображались у ее на глазах, складываясь в колонны и широкие открытые пространства каких-то покоев, в которыхтона ни разу не была. Это было невозможно, и всё же происходило. Там, внутри зеркала, была женщина. Лица незнакомки Иргиз, как ни пыталась, не смогла разглядеть. Лицо прикрывала токая вуаль, а черные волосы были заплетены в косу, перекинутую через плечо, и спускались до самого пояса.
Незнакомка что-то насыпала на ладонь и дунула в сторону Иргиз.
Зеркало угрожающе затрещало осыпавшись мелкими осколками, а из него выползали змеи, черные курганные зме, они угрожающе шипели и извиваясь кольцами ползли к Иргиз, в попытке окружить ее.
Иргиз усилием воли подавила первый порыв сорваться с места и бежать. Змеи внушали ужас. Первородный ужас, с которым было почти не совладать. Убежать она бы все равно не успела крганные змеи куда быстрее человека их яд смертелен даже для одаренных. С одной она бы справилась, укуси ее та, но вот с тремя, это вряд ли. Поэтому Иргиз стала медленго отстпуать к двери, стараясь ступать как можно тише и не давая при этом змеям окружить себя.
Когда до двери осталось только протянуть руку, змеи стали собирать кольца, готовясь к прыжку и тут Иргиз закричала. Ставить щиты она могла олько водныяные и только тогда, когда вода была непосредственно перед глазми. Да и они бы не сильно помогли против магических пресмыкающихся. Не зря же их называют курганные змеи. Когда, хоронят одаренного, ему насыпают куркан. Этакий земняной холм, в котором полое пространство, где находится мертвец, в окружении своего многочисленного добра. Золото, одежда, предметы быта. Его не сжигают, как делают это бедуины в пустынях и зря. В таких курганах и стали появляться черные змеи с ядовито-зелеными ромбами на спине, которые пиются расползающейся по кургану магии. И опасны они тем, что яд их снала парализует жертву, отравляя ее кровь, и кажется, что по венам бежит жидкий огонь, пока сами змеи преспокойно вонзают свои клыки в обездвиженную жертву и тянут из нее магию, заставляя хрипеть, от невозможности вздознуть.
Руслан ворвался в комнату и принял удар змей на себя. Один взмах руки и смазанная, будто кистью проведенная тьма, поглотила нежданных гостий с хрустом перескусыя тонкие хребты.