Дочери Медного короля

— Надеюсь, это дело не было единственной целью вашего приезда в Блю-Ривер?
— Нет, у меня здесь друзья.
— Вот как. Превосходно!
— Разрешите, я закурю? — спросила Эллен, открывая сумочку.
— Прошу вас, — ответил ректор и придвинул к ней хрустальную пепельницу. — Я и сам курю, — добавил он снисходительно.
Эллен предложила ему сигарету, но он отказался. Собираясь закурить, она достала из сумки белый футляр со спичками, на котором медными буквами было выгравировано ее имя: Эллен Кингшип.
— Ваша щепетильность в финансовых вопросах делает вам честь, — любезно сказал ректор, взглянув на магическую фамилию. — Если бы все отличались такой сознательностью… — произнес он мечтательно. — Мы начинаем сейчас строительство нового гимнастического комплекса, и многие обещали нам содействовать, но не все сдержали слово.
Эллен придала своему лицу соответствующее выражение.
— Может быть, ваш отец согласился бы нас поддержать? — продолжал ректор. — В память вашей сестры…
— Непременно спрошу у него об этом.
— В самом деле? Буду вам очень признателен. Подобные пожертвования не облагаются налогом, — неожиданно закончил он.
Вскоре вернулась секретарша, неся под мышкой целую кипу папок; положив их перед ректором, она сказала:
— Курс английской литературы номер пятьдесят один. Шестое отделение. Записались семнадцать студентов мужского пола.
— Отлично! — провозгласил мистер Уэлч, выпрямляясь и потирая руки. В этот момент он особенно походил на военного.
Открыв первое дело, он стал его перелистывать, пока не дошел до фотографии.
— Шатен, — сказал он и отложил папку.
Так он рассматривал одно дело за другим. В конце концов, они образовали две неравные пачки.
— Двенадцать студентов с темными волосами и пять блондинов, — объявил ректор.
— Дороти говорила мне, — вставила Эллен, — что это интересный молодой человек.
— Посмотрим, — сказал ректор и открыл верхнее дело из меньшей пачки. — Джордж Шпайзер… Боюсь, что вы не найдете мистера Шпайзера особенно интересным, — и он придвинул раскрытую папку к Эллен.
Она покачала головой, увидев лицо без подбородка и маленькие глаза-буравчики.
Второй, худенький юноша, был в очках с толстыми стеклами.
Оказалось, что возраст третьего кандидата перевалил за пятьдесят. Он не был блондином, просто седым.
Эллен почувствовала, что ее руки стали влажными.
— Гордон Гант, — провозгласил ректор, открывая четвертую папку. — Может быть, вам знакомо это имя?
И он снова придвинул к ней дело.
Фотография изображала безусловно привлекательного блондина. Светлые глаза под густыми бровями, четкий рисунок рта, обаятельная улыбка.
— Мне кажется… да, мне кажется…
— А как вы находите Дуайта Пауэлла? — спросил ректор, придвигая к ней другой рукой пятую и последнюю папку.
С этой фотографии на них смотрел молодой человек с тяжеловатой нижней челюстью, с ямочкой на подбородке и с очень светлыми глазами. Выражение лица у него было серьезное.
— Который же из двух? — поинтересовался мистер Уэлч.
Эллен с беспомощным видом развела руками.
Оба были блондинами, у обоих были голубые глаза и приятная внешность.
…Стоя на крыльце, Эллен смотрела на лужайку, казавшуюся хмурой под серым небом. В руках она держала карточку, заполненную рукой ректора.
Двое, значит… Ну что ж, просто это займет немного больше времени. Вероятно, не так уж трудно будет установить, кто из них тот, кого она разыскивает, навести о нем справки, а потом и познакомиться. Только, конечно, не под своим настоящим именем. Придется остерегаться внимательных взглядов, уклончивых ответов…
Она снова прочла оба адреса:
Гордон Гант, Двадцать шестая улица, Запад, 1312.
Дуайт Пауэлл, Тридцать пятая улица, Запад, 1520.
3
Она зашла в небольшой ресторан рядом с университетом и что-то рассеянно проглотила, не переставая размышлять. Какие шаги предпринять в первую очередь? Пытаться незаметно расспрашивать окружающих? Времени у нее мало. Если она будет отсутствовать слишком долго, Бад может потерять терпение и даже сообщить отцу. К кому обратиться за сведениями о Гордоне Ганте и Дуайте Пауэлле? Лучше всего к их родным, а если они приезжие, то к их квартирным хозяйкам или соученикам.
 
Не допив кофе, Эллен встала, прошла к телефонной кабине и перелистала тонкую книгу абонентов Блю-Ривера. Имена Ганта и Пауэлла там не фигурировали. Одно из двух: или у них нет телефона (а это маловероятно), или оба живут в меблированных комнатах.
По справочной Эллен получила номер телефона на Двадцать шестой улице: 22014.
— Алло? — сухо произнес женский голос.
— Алло, — сказала Эллен. — Можно попросить Гордона Ганта?
— А кто его спрашивает?
— Знакомая. Он дома?
— Нет!
— Простите, а с кем я говорю?
— С хозяйкой квартиры, где живет мистер Гант.
— Когда он вернется?
— Поздно вечером, — раздраженно ответила женщина, и почти сразу раздались короткие гудки.
Эллен посмотрела на замолчавшую трубку и повесила ее на рычаг. Когда она вернулась к своему столику, кофе уже остыл.
Значит, его целый день не будет дома. Почему бы не зайти к нему на квартиру? Самый банальный разговор с хозяйкой может многое открыть. Да, но под каким предлогом заговорить с ней?..
Эллен посмотрела на часы. Пять минут второго. Если она придет сразу после телефонного звонка, это может показаться подозрительным. Заставив себя успокоиться, она заказала еще кофе.
Было без четверти два, когда Эллен подошла к жилому массиву 1300 на Двадцать шестой улице. Это была тихая, скромная улица, состоящая из двухэтажных домов. Перед домами расстилались лужайки с пожухлой от мороза травой.
Дом № 1312, где жил Гордон Гант, был третьим от угла. Его фасад был покрашен в горчичный цвет, а рамы в коричневый. Эллен прошла но цементированному проходу между лужайками, остановилась у подъезда и на почтовом ящике прочла: «Миссис Минна Аркетт». Потом она нажала на кнопку старинного колокольчика в центре двери, вызвав этим дребезжащий звон.
Послышались шаги, и дверь отворилась. На пороге стояла высокая худая женщина с лошадиным лицом, обрамленным седыми, слегка завитыми волосами. Ее глаза с покрасневшими веками слезились, на острых плечах неуклюже сидело цветастое платье. Она оглядела Эллен с головы до ног.
— Что вам угодно? — спросила она так же сухо, как и по телефону.
— Вы, вероятно, миссис Аркетт? — полувопросительным тоном сказала Эллен.
— Да, — подтвердила женщина, обнажая в улыбке идеально ровные зубы.
— Я двоюродная сестра Гордона, — объявила Эллен и тоже улыбнулась.
— Двоюродная сестра Гордона? — удивилась миссис Аркетт, подняв брови.
— Разве он вас не предупредил, что я сегодня приеду?
— Нет, нет! Он никогда не упоминал о том, что у него есть двоюродная сестра.
— Как странно! Я писала ему, что остановлюсь в Блю-Ривер по дороге в Чикаго, чтобы повидаться с ним. Он, должно быть, забыл…
— Когда вы написали ему?
— Позвольте… Кажется, позавчера. Да, да, в субботу.
— О! — воскликнула миссис Аркетт, одарив Эллен новой улыбкой. — Гордон рано уходит по утрам, а почту не приносят до десяти часов. Я, вероятно, отнесла ваше письмо в его комнату.
— Ах, вот как…
— Во всяком случае, сейчас его нет дома…
— Если разрешите, я зайду на минутку. Я села не в тот автобус и мне пришлось долго идти пешком.
— Ну, конечно, — гостеприимно ответила миссис Аркетт. — Проходите, прошу вас…
— Спасибо, — поблагодарила Эллен, следуя за ней в душную переднюю, которая оказалась еще и совершенно темной, когда хозяйка закрыла наружную дверь.
Справа была лестница, ведущая на второй этаж, а слева дверь в гостиную, на вид холодную и заброшенную, как все комнаты, куда редко заходят.
— Не хотите ли пройти на кухню?