Грязные Боги (ЛП)

— Вау, — прошептала Даниэль, наблюдая за группой парней.
— Мы должны работать, — сказала я, указывая на тележку.
Мэнди вздохнула, но они обе повернулись, и Даниэль толкнула тележку к бассейну. Несколько женщин отдыхали на солнце, солнцезащитные очки и шляпы скрывали их от палящего зноя.
Я заметила даму, одетую в белый брючный костюм, ее темные волосы были собраны в тугой пучок, и она наблюдала за нами.
— Джульетта, — произнес кто-то позади меня.
Я дернулась, прижимая грязные полотенца к груди, и уставилась на Натаниэля.
Он лениво провел белым хлопчатобумажным полотенцем по животу, привлекая мой взгляд к его мокрому прессу, резким и острым мышцам. Темная счастливая дорожка волос, исчезала в его плавках, низко сидящих на узких бедрах, дразня. Я никогда не видела его таким голым, а только в сшитых на заказ костюмах темно-синего и черного цветов. Несмотря на мои лучшие намерения, я представляла себе, как будет выглядеть его тело под этими богатыми тканями, но это убивало меня, чтобы признаться.
Он был лучше, чем тот приглушенный образ, которое нарисовало мое воображение.
Мое дыхание стало прерывистым, и потребовалось мгновение осознать, что я делаю. Таращусь на его пресс. Его большая рука прижимала полотенце к коже.
Я снова взглянула на него, но было уже слишком поздно. Меня поймали с поличным, а он ухмылялся — ухмылялся во весь рот, словно выиграл один из наших беспощадных дебатов.
Мои уши горели от смущения.
— Что? — резко произнесла я, когда паника поселилась в груди.
После этого я быстро поняла, что тон был в высшей степени непрофессиональным. Я не могла говорить с ним так, только не здесь. Он гость. Черт, он мой босс. Когда-нибудь он станет владельцем этого поместья. Я не была его сокурсницей или оппонентом в споре, я была горничной, служанкой. Моя гордость умерла, и гораздо более спокойным, приглушенным голосом я спросила:
— Чем я могу помочь?
Он все еще улыбался, но улыбка потеплела, когда его глаза проследили за моей фигурой в белой форме.
Мою кожу покалывало от осознания. Словно его глаза были его руками, и он касался меня— медленно, осторожно, умело.
— На что ты смотришь? — мой голос прозвучал хрипло и с трудом, но я взяла себя в руки, когда его глаза вернулись к моему лицу и он шагнул ближе.
Его нагота, влажность кожи, когда он скользил пальцами по моему нетронутому рукаву рубашки, угрожали моему самообладанию. Это хуже, чем наши дебаты. Он переступил опасную черту. Черту, которую, как я надеялась, я зацементировала давным-давно.
— Рассматриваю свою добычу, милая, — снова прошептал он, так расчетливо, так мягко и твердо одновременно.
Я задержала дыхание и посмотрела мимо него, следя за его свитой, Американскими Богами, наблюдающими за нами. Джеймс сверкнул на меня зубами.
— Experto crede, — произнес глубокий холодный голос Натаниэля. — Ты так не думаешь?
Мое тело замерло и стало покалывать от его слов. На латинскую фразу, использованную в отношении меня. Латынь, как он знал, я понимала по нашим совместным классам.
Доверься эксперту.
Ублюдок.
Прежде чем я успела ответить, он прошел мимо меня.
Гейб бросил на меня холодный взгляд, а Джеймс подмигнул. Арсен даже не взглянул и пошел дальше. У меня перехватило дыхание.
Несколько его слов и я растерялась.
— Черт, — прошептала Мэнди, схватив меня за руку. — Ты знаешь Натаниэля Рэдклиффа?
Я стиснула зубы.
— Только из школы.
Он не снился мне, и я не представляла его, когда касалась себя.
Но он был так самоуверен, что я не удивлюсь, если он думает, что я это все делаю.
Натаниэль Рэдклифф враг.
В упор.
Я почувствовала, что кто-то наблюдает за мной, и подняла глаза, чтобы снова увидеть ту же женщину.
И когда я посмотрела на нее, ее мрачное выражение заставило мой желудок болезненно сжаться, я точно знала, кто она.
Мисс Хоторн.
  
Глава 3
 
День клонился к ночи, и мне не терпелось снять туфли. Опять же, каблуки были необходимы для нашей формы, и сегодня я страдала.
 
Я помогала в столовой, когда один из официантов похлопал меня по плечу.
— Джульетта Монро? — его брови нахмурились, когда он посмотрел на меня сверху вниз.
Я поставила стопку тарелок на стальной кухонный стол и перевела на него взгляд.
— Да?
— Вас зовут в правое крыло, — сказал он. — Принести еще виски.
Я нахмурилась.
— Но туда допускаются только мужчины.
Несмотря на то, что миссис Хоторн обновила загородный клуб, сделав его семейным курортом, он все еще придерживался твердых традиций и убеждений, что должно быть место, куда не допускают девушек. Это устаревшая традиция, но она существовала. Мне было неудобно отказываться. Нет, если это столкнёт меня с плохой стороной Мисс Хоторн.
Он пожал плечами и прошел мимо меня, возвращаясь к своей работе.
Прикусив нижнюю губу, я смотрела на чистую белую плитку под ногами. Если я не пойду, тот, кто послал за мной, будет в бешенстве.
Я выпрямилась, поправила юбку-карандаш и нашла в кладовке еще одну бутылку виски.
Вышла из кухни с тяжелым грузом на груди, и чем дальше я шла по элегантным коридорам, тем тяжелее становился этот груз. Величие загородного клуба затмевало все дома, в которых я когда-либо жила, и, будучи воспитанницей приемной семьи, я жила в изобилии.
Одни приличные, другие кишат вшами и плесенью.
Однако я пережила это, и этот хаотичный образ жизни сформировал мою решимость упорно трудиться ради лучшей жизни.
Мои каблуки стучали по старинному мраморному полу, и я высоко держала голову. Между остальной частью загородного клуба и мужским крылом существовал лишь простой разрыв. Две двери из темного дерева, украшенные резьбой в виде виноградных лоз и пионов.
Сделав один глубокий вдох, я прошла внутрь. В мир людей, власти, политики и истории. Президенты прогуливались по этим залам, обсуждая сухой закон, Вторую мировую войну или даже Тедди Рузвельта. С 1890-х годов это было место перемен, революции и просвещения.
И я находилась внутри него.
Это не что иное, как захватывающее зрелище.
Несколько комнат выстроились вдоль коридора, но каждая дверь была открыта, а комнаты пусты. На стенах висели портреты мужчин, важных персон, которые являлись частью истории клуба.
И все они, казалось, внимательно наблюдали за мной.
Я испытывала то же самое, когда впервые попала в Йель. Столько власти и легенд существовало там и здесь.
Увидев, что дверь закрыта и из-под нее льется свет, я подошла ближе.
Я постучала костяшками пальцев по двери.
— Войди, — сказал голос.
Я сглотнула, поправила блузку и повернула ручку.
Я ожидала увидеть в комнате по крайней мере двух или трех парней.
Вместо этого я увидела только его.
Мой пульс подскочил, рука все еще крепко держалась за дверную ручку, будто я готова захлопнуть ее обратно.
Натаниэль сидел в кожаном кресле, закинув одну мощную ногу на другую, положив подбородок на ладонь и обхватив пальцами улыбающийся рот.
— Ты просил виски, — сказала я, изо всех сил стараясь, чтобы мой голос звучал ровно, но я это услышала.
Я услышала шипение, пробивающееся сквозь мои слова, и крепче сжала челюсти, когда он ухмыльнулся.
— Я просил Джульетту Монро, — сказал он, шевеля указательным пальцем в такт движению губ. — И виски.
— Меня могут уволить, если кто-нибудь застанет меня здесь, — огрызнулась я, обводя рукой комнату.
Такой мужественный в коже, темном дубе и портретах более могущественных мужчин, смотрящих на меня сверху вниз. Кабинет был обшит панелями из вишневого дерева и, с одной стороны, обрамлен длинными прямоугольными витражами. Такой элегантный, утонченный и неподвластный времени.
— Почему ты здесь работаешь, Джульетта? — спросил он, и по блеску его темных глаз было ясно, что он знает ответ, но хочет, чтобы я произнесла его.