Как с гуся вода, или Фамильяр для ведьмы (СИ)
– Не думаю, что это хорошая идея, – осторожно ответила я.
– Ты не сказала «нет».
Гусь громко загоготал, то ли соглашаясь с Ирвингом, то ли споря.
– Я говорю нет, – со всей возможной твердостью ответила я. Из этого все равно ничего не получится, а отношений на неделю с меня довольно.
Пусть все закончится, так и не начавшись. Приятная короткая встреча. Он флиртовал, я втайне этим наслаждалась. Он бросал на меня обжигающие взгляды, я смеялась над его шутками. Нам было легко и хорошо вместе. И это все. Больше ничего не будет. Короткое приключение без продолжения.
– Ты уверена? – легкомысленно спросил он, но карие глаза оставались серьезными.
– Да. Из этого ничего не получится. Удачи с чародеем, – кивнула я на гуся и, окликнув Каприза, зашла в дом.
Наконец, мы остались одни. Я и мой Каприз. И больше никого. Никаких приставучих надоедливых мужчин, никаких мерзких злобных гусей. Лишь тишина моего милого маленького домика и… и все.
Побродив немного по комнате, я налила себе стакан лимонада. Посмотрела на него, подержала в руках. Пить не стала. Не хочется. Взглянула на Каприза. Он уютно устроился на своей лежанке и вполглаза наблюдал за своей хозяйкой, находящейся в странном смятении. Каприз чудесный пес и он необычайно умен, но он не человек. От него совета не дождешься. А кто вообще может дать разумный совет в подобной ситуации? Да и не хочу я разумных советов! От разума все неприятности.
Я решительно шагнула к зеркалу.
– Зеркало-зеркало, ты мне скажи.. где же мой сыщик, его покажи, – оттарабанила я, надеясь, что такая рифма подойдет. Капризная магическая стекляшка временами артачилась и отказывалась работать до тех пор, пока я не выдавала стихотворение, соответствующее ее стандартам.
– Сыщик твой там, где тебя нынче нет, вот, моя дева, и весь мой ответ, – равнодушно сообщило зеркало. Так и знала. Надо было еще одну строчку выдать.
– Давай я тебе просто денег там, – в очередной раз предложила я. Никакого ответа. – Ну, ладно. Зеркала мудрого хладная гладь, мне помоги ты ответ отыскать. Сыщика мне ты, прошу, покажи, после же все что захочешь, проси.
Тоже не слишком складно, но, кажется, сгодится. Какая глупость, право слово. Зачем мне наблюдать за Ирвингом Шоуэллом из кустов, словно я шпионка какая-нибудь? К чему идти на такие ухищрения? Что я рассчитываю сейчас увидеть? Видимо, что-то все же хочу, ведь я застыла у зеркала, благоговейно наблюдая, как неясная дымка образует знакомый – всего один день прошел! – такой знакомый силуэт.
Мгновение и все исчезло. В пакостном зеркале осталась лишь сердитая девушка с морщинкой на лбу. Дурацкая морщинка. Надо все же сварить что-нибудь омолаживающее и плевать на последствия.
– Милое зеркало… что же такое? Где же мужчины лицо… э-э-э.. молодое?
– Сеанс завершен, до новых встреч. Ты гонорар мне обеспечь.
– Какой гонорар? Ты же ничего не показало? – возмутилась я, но зеркало осталось равнодушно. – Надувательство сплошное. Жалобу напишу производителю, – мстительно пообещала я.
Вот в этом и проблема магических артефактов. Последнее исподнее с тебя снимут и глазом не моргнут. Хорошо еще, что зеркало не требует оплачиваемого отпуска, а то я слышала, что некоторые новые экземпляры скатертей-самобранок и такое проворачивают. Впрочем, скатерти-самобранки вообще вредные штуковины. Ругаются почем свет стоит. Не зря же они самобранки. Была у Хелен – ведьмы с южного направления – такая. Истинный кошмар. Поесть нельзя было, пока не выслушаешь длинный монолог скатерти о том, какая она плохая, какая она дрянь и как ее никто не любит. Проще уж самой приготовить что-нибудь, чем иметь дело с подобным.
Оставив напоследок на зеркале отпечаток ладони – с его перфекционизмом, оно будет долго мучиться от этого несовершенства – я пошла утешаться клубникой. С каждой съеденной ягодой я убеждалась, что совершенно напрасно полезла к зеркалу. Вот что я там хотела увидеть? Убедиться, что совершила правильный выбор? И как бы я это поняла? Узрела бы, как сыщик ковыряется украдкой в носу и прониклась отвращением? Или обнаружила бы, что у него жена и семеро детей?
– Это все из-за мяты, Каприз. Точно тебе говорю, – мрачно пробормотала я.
Мерзкая четвероюродная тетка когда-то нагадала, что обрету я мятную любовь. Что это значит, я толком не поняла. Да и никто не понял. Тетка частенько прикладывалась к бутылке хереса и несла совершеннейшую чушь, но гадалкой все же была хорошей. Ее предсказания неизменно оказывались точны, сложность лишь в том, чтобы их разгадать.
На какое-то мгновение я позволила себе думать, что моя мятная любовь это Ирвинг Шоуэлл, но иллюзия разрушилась. Лопнул мыльный пузырь. У нас с городским сыщиком разные пути-дороги. Он уехал. Все закончилось, так и не начавшись. От этой мысли стало еще печальнее, и я прижала к себе покрепче Каприза, зарываясь лицом в его мягкую шерсть.
– Вот ты идеальный фамильяр был бы, Каприз. И почему все думают, что мне нужен кто-то еще? Не нужен мне никто. Ни фамильяры, ни мужчины. Будем вдвоем жить. Да?
Каприз не спорил. Вот и славно. Единственное существо, которое всегда будет на моей стороне.
Глава 8. Ирвинг Шоуэлл
Ирвинг Шоуэлл хорошо осознавал: самое главное в любой битве – знать, когда отступить. И он знал. Как раз сейчас настало время отступить и перегруппироваться. А уж потом, со свежими силами… Ведьма от него точно никуда не денется. Он нес профессора-гуся под мышкой. Тот сидел смирно и, казалось, нисколько не возражал. Компания двигалась к магам. О чем думал гусь, не знает никто кроме его самого. Ирвинг же размышлял о будущем, которое становилось все более и более радужным. Закроет дело, уйдет в отпуск.
В жизни Ирвинга бывали моменты абсолютной ясности. Внезапное озарение и ты вдруг понимаешь, что и как нужно делать. Так было, когда ему предложили место в департаменте правопорядка. Коротая вспышка и понимание того, что именно здесь его место. Так произошло и теперь. Гертруда – женщина его жизни. Это факт. Непреложная истина. Солнце встает на востоке, а карие глаза Гертруды Улверстон навсегда лишили Ирвинга покоя. Вот и все.
Точка невозврата обозначена. Отныне ему дорога вперед. Отныне путь его лежит только…
– …обратно.
– Что? – переспросил Ирвинг.
Он честно сдал гуся, куда следовало, и теперь сидел за письменным столом, перекладывая папки с одного места на другое. Казалось, за короткое время его отсутствия эти коварные бумажки только разрослись и умножились. И вот сейчас его отвлекал от невероятно важной бумажной работой какой-то маг из отдела новейших изобретений.
Ирвинг уставился на визитера выжидающе и тот терпеливо повторил:
– Нужно вернуть Шермана в Келларни. Туда, где с ним произошло превращение.
– Зачем это? – возвращаться к Гертруде Ирвинг не хотел категорически. Еще рано. Он опытный рыбак и знает, когда стоит оставить рыбку в покое. Слишком уж драгоценным уловом может стать Гертруда. Чересчур напирать не стоит.
– Судя по всему, Шерман сначала переместился, а уже после этого превратился в птицу. Разница буквально в доли секунды, но мы можем сделать вывод, что…
И Мердок из отдела новейших изобретений пустился в пространные рассуждения о магии, зельеварении, взаимодействии ингредиентов и прочих вещах, суть которых сводилась к тому, что гуся-Шермана нельзя перемещать до тех пор, пока не будет сварен антидот. Что-то там связанное с магическими потоками.
– А сами вы не можете этим заняться? – недовольно спросил Ирвинг. – Я же прекрасно видел, что вас там, – он махнул рукой в сторону двери, – целый отдел сидит без дела. Отвезите свою птицу обратно и все.
– Видите ли, у нас очень много работы, связанной с разработкой антидота и… – Мердок покраснел и промямлил так тихо, что Ирвинг не услышал бы, если бы не прислушивался: – Он кусается.