Герой на все времена (ЛП)

— Неа. Именно поэтому я работаю персональным тренером, чтобы целый день орать на людей.
Он оглядывается на меня, смеясь, затем снова быстро смотрит вперед. Нужно быть внимательным, когда бежишь по тропе, иначе рискуешь споткнуться о корень и упасть лицом вниз.
— Почему ты стал актером? — спрашиваю я, когда молчание длится слишком долго.
— Ну, знаешь. Чтобы люди могли пялиться на меня целыми днями.
Я улыбаюсь, потом понимаю, что он меня не видит.
— Еще бы, — говорю я, но не верю ему. — Тебя это не волнует.
Он оглядывается.
— Конечно, волнует. — И он не шутит. Его лицо серьезно и немного грустно.
— Правда? Ты не кажешься таким. Ты не...
— Заносчивый?
— Нет.
— Тщеславный?
— Нет.
— Самовлюбленный?
— Нет. Ты все это вместе взятое.
— Эй, — он поворачивается и смотрит на меня.
И я смеюсь, потому что все это неправда. Он не такой.
Мы добрались до конца тропы и повернули, чтобы вернуться к началу. Солнце уже зашло за деревья, и лес просыпается. Лиам перепрыгивает через бревно, лежащее поперек тропы, и я следую за ним. Сладкий запах влажной земли и разлагающейся древесины омывает меня.
Я смотрю на Лиама. Его спина сильная и крепкая. Мышцы на ногах набирают силу. Волосы все еще длинноваты, но мне это нравится.
— И что дальше? — спрашивает он, оглядываясь на меня. — Я не..., — подсказывает он.
Я улыбаюсь.
— Ты не заботишься только о себе.
Он замирает, и я успеваю затормозить, прежде чем снова столкнуться с ним.
— Почему ты вдруг остановился?
Он поворачивается.
— Вот тут ты ошибаешься. Я забочусь только о себе.
— Вперед, — толкаю я его, и снова начинаю бежать, чтобы наши ноги не свело судорогой. После ста метров бега я говорю:
— Я вижу тебя с Бин. Ты удивительный. Это значит, что тебе не все равно.
— В первую очередь о себе, — повторяет он, словно разговаривает сам с собой. Мышцы на его спине напряглись, и он кажется внезапно рассерженным.
— Что это значит? — я не понимаю внезапной перемены в его настроении.
— Мне нужно кое-что прояснить, — он снова поворачивается ко мне. Лиам выглядит напряженным и злым.
— Хорошо, — говорю я. — Не стесняйся.
Он опять поворачивается, и смотрит вперед.
— Я делаю это не для тебя.
— Я знаю.
— Или твоей дочери.
Я вздрагиваю.
— Мне это тоже известно.
— Я делаю это для себя, я хочу вернуться в Голливуд.
Хорошо, больно слышать, как он это говорит, но я уже все это знала.
— Я в курсе, — произношу более решительно, чем раньше, и, возможно, с нотками горечи.
Его плечи напрягаются. Он снова оглядывается на меня, и по его лицу проносится тень. Лиам поворачивается вперед и говорит:
— Просто для ясности. Ты — средство для достижения цели, верно?
Внезапно у меня появляется боль в горле, и я пытаюсь побороть жжение.
— Ты — мудак, — выплевываю я. Не знаю, что на него нашло, но он ведет себя как кретин.
Он оглядывается. Я уже собираюсь накричать на него, чтобы он следил за тропой, когда Лиам спотыкается о корень. Он переворачивается и падает на землю. Валится в грязь и скатывается на бок по тропе.
Я не успеваю остановиться, и мои ноги запутываются в его ногах. Я приземляюсь на Лиама сверху.
Дыхание перехватывает. Я падаю на землю и пытаюсь втянуть воздух. Маленькие звездочки танцуют в моих глазах, а легкие болят от нехватки кислорода. Наконец, после того, как мне показалось, что прошла целая вечность, я втягиваю воздух. Благодарю Господа.
Лиам приподнимается на локтях и с тревогой смотрит на меня.
— Ты в порядке?
Его злобное настроение, кажется, рассеялось после падения.
Я качаю головой и снова укладываюсь в грязь.
— Дай мне минутку.
Он ложится рядом со мной, и мы смотрим на лиственный полог. Там на ветке дерева сидит белка, которая смотрит на нас и щебечет. После нескольких подергиваний хвоста она убегает.
— Прости, что я вел себя как придурок, — наконец говорит Лиам. Он прочищает горло и смотрит на меня.
Я качаю головой, но какое-то время молчу. Затем:
— Что это вообще было?
Он подкладывает руки под голову и смотрит на небо. Наконец произносит:
 
— Не хочу, чтобы ты думала, что я нечто большее, чем есть.
Лиам напрягается, и я вдруг понимаю. Он предупреждает меня, что уйдет, и не хочет, чтобы я слишком привязалась. Или превратила это в нечто большее, чем есть на самом деле.
Я вздыхаю. Как все так быстро усложнилось? Он должен был быть парнем, который поможет Бин исполнить ее желание. Он не должен был стать чем-то большим для меня.
— Поверь мне. Всего две недели назад я вылила виски на твою пьяную голову. Я не собираюсь думать, что ты больше, чем ты есть. — Я поджала губы. Это было похоже на ложь.
— Да, но иногда то, как ты смотришь на меня... — Он замолкает и поворачивается, чтобы снова посмотреть на небо.
Мои щеки горят от смущения.
Лиам приподнимается на локте.
— Я не знаю, что и думать. Просто хочу прояснить, что все, чего я хочу от этого, — просто вернуться в Голливуд.
— Хорошо.
— Я не хочу никаких недоразумений.
— Понятно.
— Иногда мне кажется, что ты представляешь меня в роли заменяющего отца твоей дочери или мужа из твоих фантазий. Я не могу быть им.
Я резко отшатываюсь от него.
— Что с тобой сегодня не так? — Гневная волна заполняет мою грудь. Я выпаливаю. — У меня уже был муж, Лиам. И он на порядок лучше, чем ты когда-либо будешь.
Слезы застилают мне глаза. Я встаю и несусь по тропинке. Подальше от него.
Он бежит за мной и догоняет. Я продолжаю бежать и молчу. Бег всегда был моим способом успокоить гнев, побороть страх и продолжать двигаться вперед. Я использую его и сейчас.
В полумиле от дороги тропа расширяется. Лиам оказывается рядом со мной.
— Эй, — говорит он.
— Что? — Я огрызаюсь. Хватит уже. Да, я слишком привязалась. Да, я бы впала в экстаз, если бы моя дочь не умирала и у меня был муж, который меня любит. Ему не нужно это подчеркивать.
Он замедляется, а затем прекращает бег.
Через несколько шагов я останавливаюсь и поворачиваюсь.
— Что? — Я устала и хочу вернуться домой. Мне нужно принять душ, поесть, провести время с Бин и добраться до работы к девяти.
Лиам смотрит на меня, и я стараюсь не выглядеть слишком разозленной. К сожалению, больше всего меня злит то, что я понимаю, что он прав. Я боготворила его, думала о том, как он нравится Бин, как делает ее счастливой. Как он может сделать счастливой меня.
Я не думала о том, чего хочет он.
— Прости, — говорит он.
— За что? Ты просто сказал правду.
Он качает головой и начинает говорить, но я его перебиваю.
— Хочешь кое-что узнать?
— Хорошо, — он подходит ближе. Я избегаю его взгляда и вместо этого смотрю через плечо Лиама на деревья.
— Бин будет рада, если ты станешь ее отцом. Нет ничего, что сделало бы ее счастливее. И это сделает счастливой меня.
Я улавливаю легкое изменение в нем, когда его плечи напрягаются. Это больно. Закрываю глаза и продолжаю.
— Но зачем мне связывать себя с мужчиной, которого я встретила всего несколько недель назад? Зачем мне фантазировать о том, чего никогда не будет? Это никогда не сбудется и не станет реальным. Ты можешь этого не знать, но я знаю. Я приняла это. Бин может не вырасти. Я могу никогда не увидеть ее взрослой. Я уже знаю это. Я уже знаю.
Эта мысль лежит тяжелым грузом на моей груди каждый час каждого дня.
— Прости меня.
— Прекрати. Не надо... Мне не нужен муж или отец для Бин. Мне нужен герой. Ясно? Мне нужно, чтобы ты был героем. Чертов Лиам Стоун.
Я наконец-то поднимаю на него глаза и понимаю, что он внимательно следит за моим лицом.
 
— Хорошо.
— Не важно, как тебе кажется, я смотрю на тебя, или как сильно ты думаешь, я тебя хочу, это не так. Потому что это не реально.
— Хорошо. — Что-то меняется в его выражении лица, а затем что-то меняется и в нем самом.