(не) Измена. Ребенок от бывшего мужа (СИ)

Прикрываю веки. Гашу чувства. Только разум. Только скупой расчет. Землю рыть буду и начну задавать вопросы. Поднимать все, что касается того дня…
- В понедельник мне нужно на работу, Миша, - выдыхает холодно, - я не знаю я твоя пленница, или же гостья, сути не меняет. У нас с Масечкой своя жизнь, мы отладили свой график и ломать все я не собираюсь. Тебе придется считаться с этим. Мы не куклы и не игрушки, в которые можно играть, сломать и выкинуть, а потом передумать и вернуть… Я хочу поехать сегодня домой, и я хочу забрать с собой дочку…
  
57
 
Ее слова полные решимости и отчаянного желания уйти от меня.
- Я ведь сказал, что заберу дочку, выбор у тебя не велик. Либо я, либо… - выговариваю на автомате, а сам… сам просто умираю внутри от понимания, что могу их потерять… снова!
Вот увидел Яну, услышал ее речь с трибуны и меня буквально каратнуло.
Не видеть ее, не слышать, не знать что с ней - единственное, что держало все эти годы, потому что мог сорваться. И вот он мой срыв во плоти. Стоит отвернувшись, не смотрит на меня.
А я…
У меня такой раздрай в башке, но не смотря на все это я понимаю, что не отпущу.
В этот раз уже не смогу. Легче дуло к виску и все.
У меня с Яной не любовь… это глубже… болезненней и сейчас… сейчас, когда червячок сомнения растет во мне с каждой секундой, я понимаю, что не выпущу, не смогу…
- Я хочу, чтобы ты напряглась и вспомнила еще детали того дня…
Разворачивается ко мне, вздергивает подбородок.
- Я не могу…
Подхожу ближе, продавливаю, заставляю ее бояться. Есть определенная технология, когда выходит вперед подсознание, это случается при встряске и я ее Яне организовываю.
- Можешь! – цепляю ее за локоть, - вспоминай! Моя мать… туфли… что еще?!
Я давлю на нее. Сознательно. И она пытается мне противостоять, в глазах вспыхивает злость. То, что нужно, давай, Яна, ответь мне.
- Что еще?! – встряхиваю ее и она отбивается, пытается вырваться.
- Не помню!
- Давай! Туфли… моя мать… чай…
С каждым словом давлю сильнее и у Яны слезы на глазах появляются от обиды, от потерянности, от негодования, я довожу ее.
- Ненавижу тебя, Воронов!
- Дверь. Туфли. Моя мать… что дальше?! – давлю на нее выборкой слов и Яна срывается.
- Хватит!
- Отвечай! Что дальше!
- Гостиная… кухня… сад за окном… твоя мать сидит у столешницы… Чай… и… Она… она сказала, чтобы бесплодная девка оставила ее единственного сына в покое! Чтобы не портила тебе жизнь и карьеру! – кричит в ответ, и мы с Яной замираем.
Она смотрит на меня расширенными глазами, будто шокированная тем, что у нее вырвалось, а я…
О себе я не думаю… Не сейчас…
Вырывается из моей хватки и я отпускаю. Отходит и вскидывает подбородок.
Такая далекая сейчас, а я наглядеться на нее не могу.
Расцвела моя Яна. Достигла всего, о чем мечтала. Одна. Без меня. С нашей дочкой на руках. И вчера все, что между нами было – это просто слет с катушек, а вот сейчас, она себя собирает, оборачивается броней…
- Ты хочешь войны, Воронов?! Ты хочешь отнять у меня самое ценное? Хочешь сломать меня? А я спрошу тебя за что?! Ты считаешь меня изменщицей, но я этого не помню! Я не знаю, что за ужас происходит, между нами, но… Миша я ведь знаю каким ты был… до того злосчастного дня. Ты не воюешь с женщинами и не бодаешься с заведомо слабым соперником.
Яна говорит доходчиво, голос у нее хорошо поставлен, видна практика преподавателя. Это все я фиксирую воспаленным сознанием, но пресекаю. Знаю, что буду последней тварью в ее глазах, но пока я ее просто отпустить не могу.
Я уже запустил механизм. Мои спецы работают. Чистят историю. Подгоняют все. У советника президента Михаила Воронова есть жена и дочь. Воронова Яна и Воронова Мария. А это значит, что все мои враги будут знать о том, что сейчас у меня появились как минимум две болевые точки.
Дать Яне свободу от чего?!
От себя?!
Лишить ее защиты?!
Все сложно. Все закручено. Но я знаю одно. Ни один волос не упадет с головы моей жены и моей дочери.
 
- Почему ты молчишь, Миша? Наконец заканчивает свою пламенную речь и упирает в меня свои горящие праведным гневом глаза, а я залипаю на ней, на ее красоте, смотрю на шею, где видны следы моей щетины.
Секс с Яной война. Вчера мы с ней именно воевали, гасили обиду и боль, ярость… У меня вся спина в следах от ее ногтей.
Жаркая ночь. Кишащая всеми возможными чувствами.
- Ты моя жена. Как я и сказал, Яна. Какую свободу ты хочешь?!
Прикрывает веки. Бледная. С искусанными губами. Прозрачная почти. Ей надо хорошо питаться. В груди щемит, хочется подойти, обнять, прижать к себе и… верить… безоговорочно верить в ее невиновность…
Сейчас у меня взрыв мозга, внутри я уже нацелен на решение вопроса, который был похоронен во мне, но я начну капать, начну капать и все узнаю.
Кровожадная натура поднимает голову, оскаливается.
- Просто дай нам с Машей вернуться в свою жизнь. В свою квартиру. Я… я ведь помню каким ты можешь быть… каким ты был до того страшного дня, когда наша жизнь рухнула…
Яна подбирает ключи. Она как снайпер выбивает десятку. С ней я действительно был другим, мягким, потому что она была моим светом.
И сейчас тот самый Миша, к которому она взывает отчаянно борется во мне.
- Хорошо. Яна.
Выговариваю наконец ломая себя, прогибая свое отчаянное желание привязать ее и Машу к себе.
- Хорошо? – спрашивает и вопросительно приподнимает брови.
В ее глазах вспыхивает надежда. Моя Яна борец. Всегда была такой. Иначе бы не полюбил ее столь отчаянно…
- Ты будешь под защитой моих людей. Наружно наблюдение. Они будут работать почти незаметно, но без них я вас с Машей не отпущу.
- То есть… ты… ты отпустишь нас в нашу жизнь?!
Кислотой в меня швырнула. Врагом стал. От которого хотят избавиться. Не отвечаю на этот вопрос.
- Как будете готовы, водитель отвезет вас куда скажешь.
Разворачиваюсь на каблуках и ухожу от Яны. У меня много дел. Не терпящих отлагательств. И одно из первых это вопрос с неудачным ухажером Яны и решение проблемы с садиком Маши…
А еще… еще у меня есть ряд вопросов… которые должен был задать несколько лет назад…
Вопросов, которые сейчас я буду задавать… с особым пристрастием…
А для этого… обрубаю мысли.
Мое хищное нутро требует найти и покарать тех, кто причастен к каждой слезинке, которую пролили моя жена и дочь.
  
58
 
Яна
Михаил разворачивается и уходит, а я… я смотрю ему в след и сердце бьется с перебоями. Я не верю, что смогла одержать эту победу. Не верю!
Но все же…
Все же…
Зверем стал Михаил. Раненным. Злым. Опять смотрю на экран телефона, который забыл советник президента.
Там другая Яна… В объятиях чужого мужчины…
Шок чистейший. Но я опять отрываю взгляд от ужаса, который кажется уже забыть не смогу и смотрю вдаль.
С трудом вспоминаю, как муж вытащил меня из кровати и понимаю… Картина становится полноценной и теперь я осознаю, что Миша мог в тот день сотворить со мной многое, но он… он отпустил меня.
И тогда мне казалось это наивысшей жестокостью, а теперь… Теперь я понимаю, что он меня пощадил… дал шанс на жизнь…
Качаю головой. Тяжесть наваливается и единственное чего я хочу это выбраться из всего этого ужаса и вернуть свою жизнь.
Поэтому я оставляю телефон Михаила на столе и уверенно иду в спальню. Нахожу свою разорванную одежду и отправляю в мусорное ведро. Стараюсь не смотреть на смятую простынь и не вдыхать запах…
Такой знакомый запах секса и страсти. Уверенно распахиваю дверь и иду по лестницам вниз, нахожу Машеньку в холле, дочка стоит и смотрит на дверь.
- Масечка, что с тобой?! – спрашиваю и заглядываю в грустные глаза дочки.
- Он ушел… сказал… что ему нужно лешать важные воплосы…папа… ушел…
Поднимает на меня свои огромные глаза и я вижу, как у нее на ресничках капельки застыли.