Отпуск на всю жизнь (СИ)
– А какой цвет! – восхищается напарник, глядя через бутылку на окно, – Божественно. Приходи к нам чаще, девочка!
– Нет уж! – в ужасе прикрываю руками голову, – Лучше вы к нам!
Сопровождаемая жизнерадостным смехом, убегаю.
В школу я опять не пошла. Что-то непонятное в организме происходит. Обращаюсь к Дане, та фыркает. Впервые чувствую в её поведении нотки превосходства. Она что-то знает, чего не знаю я. А откуда я могла знать про эти особенности женского организма? Нет, теоретически, со стороны, я об этом слышала, но на своей шкуре испытываю впервые. У нас это в сотни раз реже и совсем по-другому.
Допускаю Дану до управления и внимательно наблюдаю за её манипуляциями в ванной комнате. Хм-м… будем знать.
– (Это у тебя ПМС было. Поэтому настроение упало и температура поднялась), – объясняет девочка. Фыркнув, рассказала, что значит ПМС.
– (Так ты уже родить можешь, что ли?)
– (Да. А теперь и ты, хи-хи-хи), – первый раз она мне хихикает, зараза!
– (Не дождёшься!).
Тот же день, школа. Время 15:30, учительская. Педсовет.
В заполненное до отказа помещение влетает физкультурник. Если кто-то не имел представления, что означает фраза «рот до ушей», этот пробел в знаниях в настоящий момент был ликвидирован.
– Простите за опоздание, – в сторону завуча, – потрясающая новость, друзья! Точные сведения из личных агентурных источников. Оказывается, Молчанова в драке так отделала Грибачёву, что та лежит в больнице с многочисленными переломами.
Педагогическое, до того чинное и официозное, собрание оживилось, заволновалось и зашумело.
– Действительно, интересная новость, – стараясь удержать лицо, хладнокровно комментирует завуч.
– Она ей чан расколотила, в черепе трещина, – выплёскивает ушат восторга на коллег физкультурник, – ребро сломала и ещё руку раздробила просто в хлам!
– Валерий Васильевич, что за выражения?! – возмущается завуч.
– Да, что-то в этом мире происходит, – философски замечает учитель рисования, – Отличница и хрупкая красавица вбивает в землю двоечницу и записную хулиганку с чугунными кулаками.
С трудом завуч восстанавливает порядок.
– Коллеги, напоминаю и особо для опоздавших, – строгий взгляд в сторону физкультурника, – По выпускным классам предварительные консультации классных руководителей и профильных педагогов прошли. По всем спорным случаям по выставлению четвертных оценок принято решение ориентироваться на результаты итоговых контрольных. И раз речь зашла о Молчановой, то, как раз по ней больше всего сомнений. Ангелина Петровна, начните вы.
Англичанка встаёт.
– Дело вот в чём, коллеги. Молчанова так резко, неожиданно и, надо сказать, успешно взялась за учёбу, что поставила нас в сложное положение. По формальным нормам ни по одному предмету у неё не может быть выше четвёрки. Слишком много она нахватала двоек в начале четверти.
– Именно, – негромко говорит Татьяна Сергеевна.
– По формальным именно так. Но по фактическим знаниям она по многим предметам отличница. Без всяких сомнений. Я скажу по своему предмету. Очень двусмысленная ситуация. К примеру, есть у неё двойки и тройки по темам, которые она сейчас знает назубок, на отлично. И как тут быть? Получается, что ранее выставленные двойки потеряли свою актуальность. А с другой стороны, что написано в журнале пером, не вырубишь топором.
– Что вы предлагаете, Ангелина Петровна? – закругляет её выступление завуч.
– А вот что! Пусть педсовет официально вынесет рекомендацию всем профильным педагогам при выведении четвертной отметки Молчановой, а может и другим ученикам, ориентироваться в первую очередь на уровень фактических знаний. И считать формальные основания в виде поставленных ранее оценок второстепенными.
– Я – против, – мрачно возражает Татьяна Сергеевна.
– Вы не можете быть против, – осаживает завуч, – Во-первых, на голосование ещё не поставлено. Во-вторых, это всего лишь рекомендация. На суверенитет учителя никто не покушается.
– Именно, – подтверждает англичанка, – Вы, коллеги, получите официальное основание поступить именно так. И если что, можете смело на него сослаться. А также имеете полное право не принимать во внимание, это всего лишь рекомендация.
Англичанка садиться, педагоги слегка шумят, обсуждая предложение. Завуч внимательно прислушивается, ловя настроения коллег. Что-то решив, говорит:
– Коллеги, мне представляется, что это очень разумное предложение. Ставлю на голосование.
Всего три человека из тридцати, включая упрямую русачку, проголосовали против. Остальные – за.
– Светочка, оформляй протокол, – этой командой секретарше педсовет был завершён.
22 марта, воскресенье, 11 часов утра.
Мастерская на неприметной улочке.
– Сожми руку в кулак. Так-так… а теперь выпрями и растопырь пальчики…
Мастер в фартуке и нарукавниках снимает мерки с моих рук. Колоритный старикан, с импозантной лысиной и свисающими по бокам патлами.
Папахен выполняет свои обещания почти, как часы. Мы в гостях у перчаточных дел мастера. Взялся старикан за хитрый заказ. После пояснений вынес вердикт:
– Выглядеть будут странновато, но элегантно. Обещаю, – и сразу взялся за дело.
Через полчаса по случаю закончившихся манипуляций папахен интересуется:
– Как крепко это ударит по нашему кошельку?
– Точно пока не скажу. Слишком необычный заказ. Не меньше трёхсот, а может и до четырёхсот дойти…
– Однако… – удивляется папахен и смотрит на меня: «Ты влетаешь мне в копеечку, доченька».
– Безопасность, пап, – пожимаю плечами, – Если что, у меня полторы сотни есть.
– Откуда?!
– Мамочку в тот раз растрясла. Что?! Должна же она принимать хоть какое-то участие в воспитании дочери!
Последний аргумент влетает в десятку.
– Ладно, держи их при себе. На что ты их тратишь?
– Обычно после школы с подругой в кафе заходим, мороженое едим. По десятке вылетает за раз.
На выходе слегка приобнимает за плечи. Дана в таких случаях пищит от восторга, но сейчас она в ауте.
– Как рука?
– Заживает. Попробую сегодня писать.
– Звонила вчера твоя классная, – заводит тему папахен, когда мы сели в машину, – На той неделе пойдут четвертные контрольные работы. По математике, русскому, химии, физике, короче, почти по всем предметам. Ангелина Петровна говорит, что для учителей результат контрольной будет идеей фикс, идолом. Не на сто процентов, но как-то так.
Мы выруливаем на магистраль, которая доходит почти до самого дома.
– Физкультурник мне уже гарантировал пять за четверть, – информирую я, – Англичанка, скорее всего, тоже пять поставит. Возможно, химичка. Математик, физик и все остальные, вероятнее всего, четыре выведут. Но гарантии нет.
– Что? Ни одной тройки? Сильно, – папахен делает поворот, – Не будет троек – с меня подарок.
– От меня мало что зависит…
– От тебя зависят оценки по контрольным.
– Даже пятёрка может не спасти от тройки за четверть, – вздыхаю, – слишком много двоек было в начале четверти.
– Но это ведь тоже твои двойки, – он хлопает дверью, мы приехали, выходим с парковки.
Да, те двойки тоже моё наследство, не поспоришь. Взяла тело, бери и дела.
Дома после обеда.
– Дана, ты чего второй день такая кислая, – Эльвира смотрит озабоченно.
– Да? А я не заметил, – папахен мужчина, они такие вещи плохо улавливают.
– Эльвира, не при мужчинах же! – одновременно возмущаюсь и отвечаю на вопрос.
Да, у меня в организме второй день гормональный шторм. Поэтому Дана и отключилась. Так что сейчас энергия сама по себе во мне не клокочет, живу на чистом разуме. Что меня ни капли не смущает. Во многом так жить проще.
– Ладно. Раз на следующей неделе контрольные, пойду готовиться.
Работы невпроворот. Первым делом открываю учебник русского языка, начинаю штудировать правило за правилом. Слава Луне, не все из них я не знаю…