Сокрушенная тобой (ЛП)
Мне стало хуже. Теперь у меня покалывало руки и живот, как и ноги. Каждое утро я просыпалась в страхе, что не смогу вымыть голову, потому что руки теряли чувствительность, если мне приходилось слишком долго держать их на весу.
Я принимала таблетки, которые хранились в тумбочке, а так же валиум, чтобы не нервничать. Некоторые люди курили марихуану, чтобы унять признаки болезни, но в те несколько раз, когда я пробовала курить ее, мое сердце начинало бешено колотиться, и меня это пугало. Небольшого количества валиума было достаточно, чтобы успокоить покалывание и расслабиться.
Через неделю Логан спросил, не знаю ли я, где Рем. На что я ответила, не проверял ли он у Молли. Это прозвучало дерзко, но Логана мой выпад не впечатлил, потому что он пропустил его мимо ушей. Думаю, парень понял, через что я прошла, потому что в конце концов притянул меня к себе и обнял.
Мне было больно, и я знала, что это чувство так быстро не уйдет. Единственная причина, по которой я осталась и не переехала в квартиру Мэтта, это Клиффорд. Он был единственным, с кем мне хотелось поговорить, и часто по ночам я выскальзывала из постели, заходила к нему в стойло и плакала там. В этом месте меня никто не слышал. И не осуждал. Клиффорд просто подталкивал меня носом или стоял и спокойно жевал сено.
Прошло три недели, а от Рема по-прежнему не было никаких вестей, и даже у меня возникло ощущение тревоги. Я ненавидела его за то, что он сделал со мной, но моя любовь к нему не исчезла. Чувство было слишком сильным, чтобы так быстро рассеяться.
Послышался скрип двери конюшни, а затем звук мягких шагов, приближающихся ко мне. Можно было даже не поднимать голову, чтобы понять, что это Эмили.
— Кэт, прошло три недели, — Эмили положила руку на Клиффорда, и он, свернув шею, принялся покусывать ее рубашку. — От него ничего не слышно. Послушай, если у тебя есть идеи, где он может быть…
Я продолжила расчесывать хвост Клиффорда, затем перешла к его пятнистому заду. Эмили взвизгнула, и стало ясно, что Клиффорд укусил ее. Мой конь топнул ногой, когда та оттолкнула его морду.
— Я бы не спрашивала тебя, если бы это не было так важно, но… если он в беде, мы должны ему помочь. Рем — засранец. Никто не погладит его по головке за то, что он сделал, но парень ушел отсюда растерянный и… Кэт, мы все беспокоимся.
Всего лишь беспокоятся за него? Я сходила без него с ума. Как ненормальная. С болью внутри. Мне хотелось найти его, чтобы снова ударить. Хотелось найти, чтобы посмотреть ему в глаза и без тени сомнения понять, что я его ненавижу. И что моя реакция оказалась правильной. Каждый божий день мне было больно открывать глаза и встречать без него рассвет. Зная о том, как он поступил, уничтожив нас… И ради чего? Одноразового траха?
— Я отдала ему всю себя. Он забрал мое сердце, и теперь я не могу стать прежней. Знаешь, каково это? Просыпаться каждое утро и сталкиваться с ненавистью к человеку, которого поклялась любить всю оставшуюся жизнь, — я прижалась лбом к боку Клиффорда, и конь задрожал, словно крылья бабочки.
Эмили положила руку мне на плечо.
— Да, Кэт, знаю.
Я посмотрела на нее и увидела слезы в ее глазах. Да, это так. Она точно знала, что я сейчас чувствую, потому что когда-то ненавидела Логана.
— То, что он сделал, было ужасно. Я ненавижу Рема за то, что он сотворил с тобой, Кэт. Господи, мне хочется, чтобы он вернулся, и я смогла бы лично поколотить его. Но Крайзис — его лучший друг, и он говорит, что Рем никогда не пропадал так надолго. Прошло уже очень много времени, Кэт.
— С чего ты решила, будто я знаю, где он? — конечно у меня были кое-какие соображения на этот счет. Не то чтобы я точно знала, где находился Рем, но коттедж был единственным местом, куда он мог пойти.
— Ты ведь знаешь, правда?
Я спрятала лицо на плече Клиффорда и кивнула.
— Я любила его, Эм. А теперь… Боже, я чувствую… чувствую себя пустой и одинокой. Он превратил меня в тряпку, и я ненавижу его за это.
— Ох, милая, — Эмили притянула меня в свои объятия, погладив руками мою спину. — Ты никогда не будешь одинокой. Потому что ты — самая сильная женщина, которую я знаю. Ты потеряла родителей, а потом заболела, проживая каждый день в неизвестности от того, что с тобой случится дальше… Но никогда не жаловалась. И никогда не жалела себя. Кэт, ты страдаешь из-за того, как Рем поступил с тобой, но это не делает тебя слабой. Просто обычным человеком.
Я принадлежала ему. Была его малышкой, и отчасти всегда желала оставаться с ним. Но также мне хотелось стать прежней. Потому что Рем не смог сберечь мое сердце.
Послышались шаги. Я отстранилась от Эмили и снова эмоционально закрылась.
Эмили сжала мою руку, а затем послышался ее шепот:
— Прости, это Джорджи ему позвонила.
Она сбежала, прежде чем я успела ответить. А когда обернулась, то увидела, что ко мне направляется Дек. Похоже, он вернулся. И выглядел дерьмово.
Дверь конюшни хлопнула, закрываясь за Эмили.
Дек остановился напротив Клиффорда, прислонившись к двери стойла и скрестив руки на груди. Его поза была… да, неприступной. Черт. Глаза выглядели уставшими, с черными кругами под ними. Одежда помята, а привычно бритая голова больше таковой не была. На его лице красовалась по меньшей мере недельная щетина, однако мужчина все еще казался притягательным, благодаря своему худощавому мускулистому телу и татуировкам, выглядывающим из рукавов рубашки. Он весь состоял из тьмы, бровей, глаз и индивидуальности. Я привыкла к тому, что Дек пугал, но сегодня… он выглядел смертоносно.
— В чем дело, Дек? — я попыталась вести себя, как обычно, и уперла руки в бока, но под его тяжелым взглядом мне показалось это неправильным, поэтому я отвернулась, взяла щетку и начала чистить ею Клиффорда. — Как Джорджи? Опять тратил время, вытаскивая ее из баров?
— Приехал прямо из аэропорта. И ты точно знаешь, по какой причине я пришел сразу сюда, так что перестань нести чушь. У меня сейчас столько всякого дерьма, что я не знаю, как с этим справиться.
Я выронила щетку, и та с глухим стуком упала на булыжник. Черт, Дек был в ярости, и эта ярость была направлена на меня.
— Рем?
— Должно звучать как утверждение, а не вопрос, Кэт, — боже, он точно был в отвратительном настроении. Обычно Дек всегда питал к Рему немного сочувствия, и никогда ко мне. Но, в любом случае, мне не нужна была его жалость. Я просто хотела, чтобы он ушел. — Давай-ка без этого. У меня всего сорок восемь часов, чтобы вернуться к своим людям.
— Тогда, думаю, тебе лучше перестать разговаривать со мной и заняться тем, ради чего тебя позвала Джорджи, — да, я знала, что Дек не вернулся бы только ради Рема; он вернулся, потому что его попросила Джорджи.
Мужчина не двигался, и искоса мне было видно, что он даже не шевелился. Я осторожно наблюдала за Деком, осознавая, что тот убивает людей, и что может сделать это легко — не задумываясь ни о чем.
— Ты когда-нибудь видела, как твоего лучшего друга взрывают прямо у тебя на глазах? — щетка снова выпала из моей руки. — Это неприятно. Ты находишься слишком далеко, чтобы как-то помочь. Приходится бежать в укрытие вместо того, чтобы вернуться к другу, чтобы понять, есть ли хоть малейшая возможность спасти его. Но ты не можешь этого сделать, потому что вокруг летят пули, а у тебя в подчинении еще семь человек, которые нуждаются в тебе, — я положила руки на Клиффорда, и лошадь, должно быть, почувствовала мою нервозность, потому что начала переступать с ноги на ногу. — А когда тебе все же удастся вернуться, его тело будет неузнаваемо. Пепел. Даже жетонов не осталось, чтобы вернуть семье, — мой взгляд все еще был сосредоточен на нем, а пальцы вцепились в гриву Клиффорда. Я знала, о ком он говорит — о Райоте, брате Джорджи и его лучшем друге. Дек смотрел на меня, его взгляд был непоколебим.
— Зачем? Зачем ты мне это рассказываешь? — я попыталась сдержаться, но горло перехватило, и я задрожала при мысли о том, что произошло. Наблюдать, как твой друг умирает прямо у тебя на глазах, не в силах помочь ему. Господи, мои проблемы теперь казались такой ерундой.