Держи меня крепче (СИ)

— А ещё я президенту звонить побегу! — прыгала за спиной дяди реактивная Агриппина Федоровна, которая умудрилась проскочить в квартиру, когда сонный Макс открыл дверь. За глаза её величают Гриппом, хотя в пору электро-веником.
Рядом с ней с камерой носился, пытаясь быть незаметным, Сеня. Ему это не удавалось. По правде, такое рядом с Гриппом ни у кого не получалось, у неё в глаза встроен рентген-детектор.
— Главное, не забудьте доктору позвонить! — не умолкала трубка, будучи погребённой среди хлама, который при уборке я затолкала глубоко под кровать.
— А это ещё зачем? — мнительно поинтересовалась пенсионерка, переводя прищуренный взгляд с меня на Соню, пытаясь вычислить, кто из нас посмел вякнуть.
— Чтоб когда вас собаки омоновские покусают, — начала Соня.
— …а милиционеры ласково дубинками пару раз для проформы оприходуют, — продолжила Леся.
— …не нужно было вас в больничку везти, — закончили обе хором.
— Душегубцы! — картинно схватившись за сердце, закатила глаза Грипп.
Дядя Максим принял сей жест за правду и побежал звонить в «скорую». Агриппина это усекла и ломанулась за дядей, по дороге стеная и охая, чем вызывала ещё большее недовольство соседей, которые в меру своей любознательности, не стесняясь, входили в открытые двери и делились жизненно-необходимыми советами, как привести к жизни главную активистку комплекса. Не то, чтобы они не мечтали от неё избавиться, сплавив на неделю-другую в лечебный центр, как раз наоборот, просто, как люди, алчущие спокойствия, соседи выбирали меньшее из зол. Да, она уедет, отдохнет, поднакопит сил, а мы в это время вздохнем спокойно и будем семечки лузгать у подъезда на скамейке, мусорить на площадке, загадим лифт, забьём мусоропровод, но в то же время будем совершенно счастливы, зная, что можно спать спокойно и за брошенный сигаретный бычок не придётся созывать экстренное собрание всего подъезда. Так что в итоге, к тому моменту, как приехала «скорая», то есть через два часа, уже светало. Ожившая Грипп осушила уже пятую чашку травяного чая, налегая на конфеты, остальные соседи разбрелись по квартирам.
Врачи скорой помощи, приехав на вызов, были немного расстроены. Хотя нет, не так. Казалось, врач, высокий худой лысоватый мужчина, с поразительно красивыми руками, с длинными пальцами, как у пианиста (мой взгляд оценил в нём только пальцы), и медсестра, маленькая пухлая женщина с цветной головой, отросшие волосы были цвета «баклажан», а корни когда-то коричневатые, но точно не скажешь, и чересчур ярким макияжем, вместо того, чтобы выполнить профессиональный долг, оказать помощь «умирающей» старушке, жаждут отвезти старую знакомую в морг. Хотя она и вправду умирала. Почти. Ведь упившись чаю можно лопнуть. По крайней мере, это я, заядлая чаеманка, слышу постоянно. А если слышать что-то слишком часто, то не поверить в это невозможно.
Как оказалось, наша соседушка любительница похворать. Но если обычно люди стараются поскорее свою болезнь перележать и вылечиться, то она, наоборот, свои хвори холит и лелеет, также выдумывает новые и неизвестные науке, а ночами названивает в неотложку и требует специалистов. Сначала это срабатывало, и они приезжали, раз двадцать, но со временем ложные вывозы сработали против неё, так как медицинские работники решили эту проблему через суд, чьё постановление гласило «либо ложиться в больницу, либо в тюрьму». Грипп не будь дурой, выбрала верный вариант, мгновенно вылечившись от всех своих болячек. Так что, приехав на ложный вызов, помощники были вне себя от «радости». А зря их не смутило, что адрес почти её, только номер квартиры на одну цифру отличается. Будет им уроком.
Таким образом, часам к шести, квартира ко всеобщей радости непосредственных её обитателей опустела. Шесть утра. Кошмар. Не могу поверить, что я в такое время на ногах и не пребываю в прострации.
  
5
 
Ложиться обратно в постель уже не хотелось. Сомневаюсь, что я усну после такой перенасыщенной ночи. Или даже утра, ведь летом в это время уже светает. Я решила пройтись по парку, покормить уточек, конечно, если они не спят и будут голодны. В это время суток, всё живое по определению (моему собственному) должно спать. Так что, даже если не найду их, хотя бы свежим воздухом подышу, может он выветрит из моей головы остатки сумасбродства соседей. Да, соседи у нас именно что сумасшедшие, уровень их шариков, заехавших за ролики, даже больше, чем у моей родни.
 
Так что взяв денег на хлеб для уточек, я отправилась на прогулку. Сквер находился не очень далеко от дома, в получасе ходьбы. Сколько себя помню, он всегда был в городе — неудивительно, что в нём росли высокие деревья, преимущественно берёзы и липы, хотя встречались и ели, тополя, также кустарники. За все эти годы парк был неизменен — главная асфальтированная дорожка по центру, ведущая к пруду, также круговая, более узкая, вдоль внешней его ограды. Несмотря на наличие данных дорожек, по всей территории проложено несметное количество тропок, это всё — человеческий фактор, желание сократить путь у нас, вечно спешащих, в крови. Но я люблю именно эти тропинки, прохаживаясь по ним, ощущаешь себя словно в лесу. Конечно, сравнивать парк и лес глупо и даже нереально, но закрыв глаза, вдохнув аромат деревьев, заставив сознание отключиться от отдалённых шумов, глухо проникающих вглубь сквера, я начинала фантазировать, представляя себя в другом месте, где не слышно автомобильных клаксонов.
Дойдя до парка, настало самое время удивиться произошедшим переменам. Наш город никогда не был маленьким, но всё же здесь, в парке, народу обычно было раза в четыре меньше. Хотя я ведь никогда не бывала здесь в такую рань. Ещё бы рассвет пришла сюда встречать. Но нет, раньше на территории парка не стояли тележки с горячими сосисками, пирожками, чаем, водой, мороженным, что в принципе, не так удивляет, как то, что они работают в эту несусветную рань. Раньше здесь не бегали толпами любители утренних пробежек. Раньше велосипедисты выбирали иное время для наворачивания кругов, да и их количество было в значительной мере меньше. Ума не приложу, откуда вдруг проснулась общественная любовь к паркам. Раньше здесь не гуляли несметные полчища собаководов. Несметные. Именно это прилагательное меня напугало, собак я побаивалась, то есть до ужаса боялась.
Обычно, завидев впереди оную, я на другую улицу перебегала, лишь бы не наткнуться на «злобно скалящую пасть» животину. Стыдно признаться, но собак я представляю именно такими. Даже самых малюсеньких пекинесов. Но размер не показатель, например, тявкающий пекинес способен всю душу из меня вытрясти, в то время как молча поедающий меня глазами ротвейлер по сравнению с ним кажется милым. То есть терпимым.
И кто меня за язык тянул? Говорят, помяни чёрта всуе, и он появится. Перед моим взором тут же предстал обозначенный ранее, а именно молча поедающий меня глазами ротвейлер. Без намордника и не на поводке!
Рядом стоящий с растерянным видом хозяин, негромко удивлялся, как это его Пушистик отвязался. Хватило же ума назвать так сильно короткошёрстое исчадие ада, я думала, такое только девушке может в голову прийти, но не взрослому дяде, чей возраст уже близок к порогу пенсионерства, о чём свидетельствует зарождающаяся лысина и лупы советских времён.
Лично я не думала, что пёс «отвязался», я подозревала, он просто на просто перегрыз поводок. С таким-то зубищами. Клыкастенький. Не осознавая того, я лишь нагнетала на себя страху. А если бы понимала, то с удовольствием взяла свои слова обратно и даже с радостью бы их проглотила.
Скалящееся существо казалось опасным мне, но не добродушного вида мужчине в очочках, неуклюже вертящемуся вокруг своей оси в поисках ошейника, адская псина скинула с себя ошейник, о Боже. Иначе стал бы он укорять в моих глазах Годзиллу, а в своих домашнего кролика, словами типа «охламон», «растеряша» и «пупсичек»?
Самое время падать в обморок. Я чувствовала, адское создание, сбежавшее из царства Аида, готово на меня наброситься. Если зажмуриться, то появится шанс разорвать зрительный контакт, который мгновенно наладился между нами и всё не прекращался. Но я не могла отвести глаз, читая мысли животного, живо представляя картины того, как клыкастое создание вгрызётся мне в шею, прокусит жизненно-необходимые артерии и, войдя во вкус, выпотрошит меня! Собака поморщилась (я и не знала, что они умеют, но выглядит ещё более устрашающе, тем более на фоне рваного уха, вероятно, он драчун), но тёмно-карие глаза продолжали меня гипнотизировать.