Книжные дети (СИ)

    Честное слово, обычно я лучше соображаю, просто этот неожиданный визит совершенно выбил меня из колеи.
    - Как ты узнал? - только и спросил я, когда за нами закрылась дверь.
    - Лут. С тебя не выпало ни единого колла, - ответил человек, которого я привык считать своим учителем.
    - А как нашел?
    Впрочем, ответ на этот вопрос я, кажется, и сам знал. И точно...
    - "Вестник". Я попросил наших репортеров сообщить мне, если в Айнкраде вдруг появится человек, на которого у крупнейших торговцев информацией не будет заведено досье.
    Некоторое время мы молчали. Не знаю, о чем думал Хитклиф, а я отчаянно пытался сдержаться и не задать рвущийся откуда-то из глубин души вопрос.
    - Почему ты не вернулся?
    - Я дал обет Богу, - скривился я. - И услышал глас с небес, запрещающий мне появляться на переднем крае.
    - Ясно... Я, собственно...
    - Передай Кане, что я жив, - сдался я. - И попроси, чтобы она меня не искала. Когда придет время, я сам ее найду.
    - Как скажешь. Но я уверен, что она все поймет.
    - Я не сомневаюсь в ее способности меня понять. Я просто боюсь, что в следующий раз мой отец пришлет кого-то наподобие Крадила за ней. Я не смогу ее защитить, если Каяба вдруг решит, что она мешает его планам. Да и потом... чем меньше людей знают о том, что я бессмертен, тем лучше для всех.
    - Бессмертен? - удивился мой бывший босс. - Ты помнишь, какая значилась награда за смерть Бродячего Босса?
    - Жизнь... - прошептал я внезапно пересохшим горлом.
    Неужели я все-таки не бессмертен?
    - В любом случае я пришел сюда, чтобы предложить тебе работу, - прервал молчание Хитклиф, протягивая мне окошко с каким-то текстом.
    - "Полуденная Стража"... Это... новая гильдия?
 
 Глава 13. Ночные кошмары
    - Апельсины! Свежие апельсины!
    - Отсыпь мне штук десять, Рауль, - я вежливо улыбнулся, глядя прямо в стеклянные глаза уличного НПС-торговца. - Как жизнь цифровая?
    Смугловатый подтянутый мужчина, чем-то похожий на старичка Бандероса в молодости, склонил голову набок, уставившись на меня с выражением вежливого недоумения.
    - Не понял запроса, пожалуйста, переформулируйте, - выдал он с металлическим привкусом синтезатора речи.
    - У меня тоже неплохо, спасибо, что спросил.
 
    Если бы Рауль мог, он бы обязательно покрутил пальцем у виска и позвал санитаров.
    Но он не может. Он всего лишь несколько мегабайтов данных, выраженных в смазливой внешности, паре десятков заложенных фраз и выражений лица.
    - Кажется, я схожу с ума, Рауль...
    Отвернувшись от безмозглой неписи, я пробежался взглядом по пустынным улицам Грандума. Кроме меня и Рауля на смотровой площадке замка не было никого.
    Кроме меня и безмозглого продавца апельсинов в великом городе Союза не было никого.
    Кроме меня и нескольких мегабайтов "имитатора человека" в огромной парящей крепости не было ни единой живой души, кроме еще нескольких НПСов в других городах Айнкрада. И все они продавали апельсины.
    Я забыл, почему это важно.
    - А может быть, уже сошел?.. - раздался за спиной механический голос моего цифрового собеседника.
    Рауль, медленно покрываясь сверкающей паутиной трещин, смотрел на меня странным, пугающе РАЗУМНЫМ взглядом, а затем с ударившим по ушам хрустальным звоном рассыпался на полигоны.
    Шаг за пределы смотровой площадки, яростный свист ветра в ушах, приближающаяся мостовая...
    Ни сомнений, ни страха, ничего - только пустота...
    Я открываю глаза.
    Снова. Опять.
    Маленькая полянка, затерянная где-то в лесах одного из уровней Айнкрада. Поросший низкой травой холм с высоким дубом на вершине. Над чем-то звонко смеющийся ручеек, берущий начало у корней и теряющийся где-то у подножия.
    И множество белых камней вокруг, так много, что их было бессмысленно считать.
    Впрочем, мне это и не требовалось. Я и так знал, сколько их - ровно девять тысяч девятьсот девяносто девять.
    Рано или поздно умирают все.
    Кроме тех, кто бессмертен.
    -...Риока! - сквозь грохот крови в ушах расслышал я встревоженный голос. - Риока!
    Открыв глаза, я наконец-то вырвался из этого муторного кошмара и некоторое время смотрел мутными глазами на нависающее надо мной испуганное лицо Александры.
    - Ты кричал... - прошептала она, запоздало натягивая на себя мокрую от моего пота простыню.
 
    - Извини, - пробормотал я, с некоторой натугой садясь на кровати и усиленно растирая ладонями лицо, силясь забыть бесконечные ряды белых надгробий.