Кровавое Благодаренье (СИ)
Сошлись Запад и Восток…
С «нашего» берега подъехали три черных «Чайки» ГАЗ-14.
— Выходи, — буркнул цыганистый агент МИ-6.
— Auf Wiedersehen! — бросил я на прощанье, негромко клацнув дверцей.
Признаюсь, слабость в ногах чувствовалась. Кончалась моя затянувшаяся Одиссея, вот-вот переступлю заветную белую черту…
Из «Чайки» вышел Браилов, и я сжал зубы. Почти на самой границе мы остановились. Шурша плащом, Мишка смотрел с вызовом, с некоей глумливой опаской.
— Инна погибла, — выцедил я. — Ее убил твой связник.
— Сама виновата, — Браилов равнодушно шевельнул плечом.
По всем канонам жанра мне полагалось глянуть на него с холодным презрением, и молча топать до своих. Ну, нет…
Я резко ударил «Физика» в челюсть. Не сильно, чтобы не убить, но достаточно, чтобы извалять Мишку в дорожной грязи.
С холодным презрением глянул на копошащееся и стонущее чмо, и молча потопал до своих.
Мне навстречу выбрался сам Маркус Вольф, седой, но крепкий, однако шефа Штази обогнала Наташа. Пища от радости, она с разбегу обняла меня и принялась целовать, куда придется, со стоном приговаривая:
— Миленький… Любименький… Мишенька…
— Наташка… — я стиснул девушку, вдыхая запах ее волос, отдающих синнамоном и корнем аира. — До чего ж приятно тебя видеть!
— И щупать! — договорила Ивернева, хихикнув, а секунду спустя — всхлипнув.
— Геноссе Вольф, извините, — неохотно оторвавшись от Натальи, я крепко пожал протянутую руку.
— Ничего, ничего, — заулыбался Маркус. — Дамы вперед!
— Ой, поехали, поехали скорей! — затеребила меня девушка, и быстро пролезла на заднее сиденье «Чайки».
— Мне передали, Миша, — негромко проговорил Вольф, — что вы оценили Браилова, как полный ноль…
— Да-а… — затянул я, отвлекаясь от Наташки, — Браилов ничего не принес в науку своего, но он далеко не глуп… и хорошо запомнил пройденный материал. Лучше помножить его самого на нуль!
Маркус серьезно кивнул, и указал мне на машину: прошу, мол, садиться. Я плюхнулся на сиденье рядом с Наташкой, и она тут же придвинулась поближе.
А во мне зажило сладостное опустошение. Выдохся. Всё…
— Сейчас мы в Берлин, да? — оживленно болтала Ивернева. — А потом в Москву!
— Только не на самолете! — сложил я ладони в умоляющем жесте. — Налетался!
Вечер того же дня
ГДР, Восточный Бранденбург
Скорый поезд миновал старую польскую границу, и катил по возвращенным немецким землям. Впрочем, в данную минуту я мало интересовался ростом территории Восточной Германии — мои жадные руки тискали Наташу, прижимая к себе на узком диване купе СВ.
Обошлись без «молодильного зелья», нам и так было хорошо. Очень хорошо. И очень, очень долго.
Я уже несколько раз пытался изложить словами то, что чувствую с Наташей, но выходит что-то бледное и затасканное. 'Наслаждение длилось и длилось, накатывая волнами. Оно то слабело, окуная нас в райскую бездну, то снова усиливалось, вознося на немыслимые высоты, где пресекался и крик, и стон, и, чудилось, сама жизнь.
Мы не двигались даже, просто лежали в обнимку, не разрывая блаженнейшее сопряжение. Я лишь потягивался иногда, вдыхая. В эти мгновенья мои глаза раскрывались, засматриваясь на сухие Наташины губы, что изгибались в чувственном напряге.
Порой девушка нарочно сгибала ногу в колене, чтобы плотнее охватить меня, или мои пятерни соскальзывали с Наташкиной попы на талию, и тогда бесконечное оргастическое удовольствие достигало невозможного пика, возводясь в степень сладчайшей муки…'
Вот, как-то так. По-моему, сплошь пошловатые красивости, годные для плохого женского романа, поскольку не сходятся с реалом.
Весь смысл в том, что супероргазм, который Рита нарочно называет «слиянием», по сути процесс биоэнергетический, он исходит из сложного, запутанного взаимодействия психодинамических полей паранормов — её и его. Ну, или паранорма и наведенной Силы обычной женщины, если воспользоваться «молодильным зельем».
Телодвижения при этом вообще необязательны, а вот, смещая ладони на тоненькую талию Наташки, я не только доставлял запредельное удовольствие себе и ей, но и рисковал появлением еще одного маленького паранормика: фокус потока Силы смещался прямёхонько к женским гениталиям…
Получается, что мы не были особо вольны даже в скрещеньях рук! Если, конечно, Наташа не прошепчет сбивчиво: «Мне сегодня можно…»
Впрочем, научные занудства и литературные выкрутасы заинтересовали меня гораздо позже — после того, как подруга неловко отодвинулась, и мы снова разделились на две половинки.
Мои руки по-прежнему удерживали девушку… Да, именно девушку, хотя ей сорок. Так, ведьмочка же…
— Слишком долго нельзя, Мишенька, — смущенно забормотала Наталья, — а то еще нервное истощение заработаешь… Ого! — она глянула на часики. — Семнадцать минут!
Я притиснул ее, и нежно поцеловал.
— Соскучился.
— И я…
Мне не хотелось сейчас заводить серьезный разговор, но девушка сама ощутила разлад в моих чувствах.
— У тебя в глазах — огорчение… — прошептала она, улыбаясь светло и чуточку печально.
— Я… — больше мне ничего вымолвить не удалось — нежные девичьи пальцы коснулись моих губ.
— Ты же всё понимаешь, Мишенька… Я должна уехать. Понимаешь? Должна. «Моссад» выполнил мое условие. Теперь очередь за мной…
— Да понимаю я! — от Наташкиного поцелуя нос смешно сморщился. — Просто… Ну, не знаю!
— Это твое мужское естество протестует, — заулыбалась подруга. — Как же не спасти свою девушку⁈ Да? И еще тебя неловкость мучает…
— Но ты-то меня спасла!
— Не путай, Мишенька! В Штатах тебе угрожала реальная опасность. Сколько раз ты прошел по самому краю, вспомни! А мне-то чего бояться? Израиль я знаю, исколесила его, исходила вдоль и поперек, даже в запретных зонах Синая бывала. И с языком никаких проблем. А «Моссад»… Ну, что «Моссад»? Мне там не в тайных миссиях участвовать! Буду сидеть в чистенькой лаборатории, и вволю программировать. Если хочешь, могу пообещать не ходить по улицам пешком! У меня будет домик в хорошем районе Тель-Авива, и с надежной охраной. Утром меня отвезут в секретный центр, вечером привезут обратно. И всё! Ну, Мишенька… — заворковала Наташа, подлащиваясь. Опершись на локоть, она игриво покачала грудями — отвердевшие соски чиркали по моим губам. — Отпускаешь?
— Да езжай уж, — проворчал я, чувствуя подступающее возбуждение, — чучелко ты мое…
— Твое! — жарко выдохнула девушка мне в ухо. — А Лея…
— Лея останется здесь, со мной, — твердо сказал я. — Как бы ни хорош был «Моссад», а слабое звено тебе ни к чему.
— Спасибо… — тихонько выдохнула Наташа.
— Не за что, — вздохнулось мне. — Послушай… С Рехавамом Алоном ты знакома… Поговори с ним, рабби придумает, как тебя пораньше вернуть в Союз. Только сама встречи не ищи! Я отправлю ему шифровку по электронке…
— Хорошо! — голос девушки стал прерывист. — Давай… еще? М-м? — она заспешила, торопливо водя ладонью по моему бедру: — Мы недолго, всего одну минуточку! Ладно?
— Ладно, — коварно усмехнулся я. — Две минуточки!
Ивернева засмеялась.
— Чур, я сверху!
— Ишь, хитренькая какая!
— Ну, Ми-иша! Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожа-алуйста!
— Ну, ла-адно… — важно молвил я.
Наташа мигом уселась на меня. Гибко прогнулась, дразня и глаза мои, и руки. Мысли покидали голову, улетучиваясь, как мусор в разгерметизированном самолете.
«Нам опять не хватит двух минут…» — задержалось последнее откровение.
Глава 12
Четверг, 25 апреля. День
Москва, Белорусский вокзал
Я ступил на перрон налегке, да и какой багаж у преступника «по обмену»? Рюкзак, презентованный Моссадом? Так всё его содержимое на мне…
Расстегнув куртку из хорошо выделанной кожи, осмотрелся. Москва…