Хорошие девочки не умирают

Плевать, что он ведет себя как отрицательный герой в дрянном фильме. Он – или эта организация, или еще кто-то – похитил твою дочь. Сейчас ее жизнь и безопасность важнее всего, остальное не имеет значения. Ты должна пройти их «испытания» и освободить ее.
– Вам всем сообщили, какова цена неудачи. Имейте в виду: если откажетесь участвовать, заложник также будет устранен.
В той комнате он ей такого не говорил. Мужчина намекнул, что с Пейдж случится что-то нехорошее, но не сказал, что убьет ее. Неужели это правда, неужели они серьезно говорят? Эти мерзкие твари, не моргнув глазом, убьют ребенка, если его мать не будет играть в их дурацкую игру?
Мэгги почувствовала, что «Номер шесть» пошевелилась рядом с ней, и подумала: интересно, кого они использовали для того, чтобы заставить ее подчиняться?
– Да начнется игра, – объявил главарь, и белые двойные двери у него за спиной распахнулись.
Он отступил в сторону, чтобы дать женщинам пройти, – но не слишком далеко. Если бы Мэгги захотела, она могла бы протянуть руку и отнять электрошокер или хотя бы схватить его за яйца и сдавить как следует. Но она ничего не сделала, потому что этот козел держал в заложницах Пейдж. Но прежде, чем скрыться, она бросила на него угрожающий взгляд. Мэгги не видела его рта из-за лыжной маски, но была уверена в том, что он самодовольно ухмыляется. Мужики всегда самодовольно ухмыляются, когда думают, что одержали верх. Она была намерена стереть эту ухмылку с его морды.
Можешь в этом не сомневаться, ублюдок.
Двери захлопнулись за спиной последней, девятой пленницы. Мэгги не хотелось думать о женщине, которая кричала и требовала выпустить ее, а теперь затихла и лежала на полу стального контейнера. Она уже не могла помочь ей, ничего не могла сделать, чтобы изменить ее судьбу. Теперь оставалось только одно: приложить все силы для того, чтобы выжить.
Не прошло и полминуты после того, как закрылись двери, как все женщины заговорили одновременно; большинство были охвачены паникой.
– О боже мой! Они забрали мою сестру.
– Что здесь происходит? Зачем нас сюда привезли?
– Я должна отсюда выбраться. Я должна вернуться домой. У меня бизнес!
– Они похитили мою маму. Мою маму. У нее больное сердце. А что, если у нее случится инфаркт и она умрет?
Мэгги подумала было сказать, что сейчас им всем нужно успокоиться и сосредоточиться, но она не хотела становиться лидером. Не хотела брать на себя ответственность за жизнь всех этих женщин и заложников. Ее долгом было спасти Пейдж.
Мэгги заметила рядом «Номер шесть». Она не хотела быть лидером, но понимала, что союзница ей не помешает. И протянула женщине руку.
– Мэгги, – сказала она.
– Сания, – представилась женщина. Это была очень тоненькая, хрупкая афроамериканка с красивыми глазами орехового, почти золотистого цвета. – Они забрали мою дочь.
– И мою, – ответила Мэгги.
– Есть идеи насчет того, кто устроил это развлечение для подонков?
– Нет. Но я почти уверена: меня подставил мой бывший.
– Я подумала то же самое, – кивнула Сания. – Он постоянно пытается сделать мне какую-нибудь гадость. Я совершила тяжкое преступление – осмелилась развестись с ним после того, как он изменил мне. Однако это… гм… немного чересчур. По сравнению с неуплатой алиментов, его обычным способом поиздеваться надо мной.
– Не просто чересчур. Все очень хорошо продумано, – сказала Мэгги, обводя жестом пейзаж. – Интересно, сколько времени и денег ушло на это?
Они находились на открытом пространстве, поросшем травой, похожем на то поле за стеной. Стены сужались и образовывали нечто вроде коридора шириной примерно пятнадцать футов. Они были белыми, гладкими и очень высокими – слишком высокими для того, чтобы можно было перелезть через них, даже если бы Мэгги нашла за что ухватиться. Она занималась скалолазанием в свободное время – точнее, в то время, которое оставалось после бесконечных ссор с Ноа, – и не боялась высоты. Но организаторы как будто бы предусмотрели такую возможность. Она решила, что нужно более внимательно исследовать стены.
 
Какое-то мигание привлекло внимание Мэгги. Подняв голову, она увидела на стене большие электронные часы. Они вели обратный отсчет от двенадцати.
Сания проследила за ее взглядом.
– Похоже, нам пора приступать к этим «препятствиям».
– Ага, – сказала Мэгги.
И они побежали ко входу в лабиринт.
– Эй! – крикнула им вслед одна из женщин. – Вы куда собрались?
– А ты как думаешь? – крикнула Мэгги, обернувшись.
– Они что, серьезно? – пробормотала Сания. – Этот козел с электрошокером выразился предельно ясно: отказываться от участия в игре нельзя. Что здесь непонятного? Я намерена вырвать у них своего ребенка.
Мэгги презрительно фыркнула, потом нахмурилась.
– Согласна, но мне не хочется, чтобы кто-то еще пострадал. Как ты думаешь, она мертва?
– Кто, «Номер восемь»? – спросила Сания.
Мэгги кивнула. На спине у женщины, которая стучалась в дверь контейнера, была нарисована большая оранжевая восьмерка.
– Она не подавала признаков жизни, – сказала Сания. – Но мне трудно поверить в то, что эти люди, кем бы они ни были, осмелились совершить убийство на глазах у девяти свидетелей.
– Как видишь, им ничего не стоит похитить десять женщин и выгнать их на арену, как гладиаторов, – заметила Мэгги. – Если они на такое пошли, то не остановятся и перед убийством.
– Наверное. Похищение – само по себе тяжкое уголовное преступление, и наказание за него бывает более суровым, чем за убийство. Это зависит от того, в каком штате совершено похищение или убийство, от того, имеются ли отягчающие обстоятельства, можно ли классифицировать его как убийство первой или второй степени. Если судьи сочтут похищение тяжким преступлением, если оно совершено при отягчающих обстоятельствах, то могут дать пожизненное заключение, хотя опять же это зависит от штата. Конечно, если они перевезли нас через границу одного или нескольких штатов, преступление будет рассматриваться на федеральном уровне.
Сания произнесла все это механически, не задумываясь.
– Это из-за похищения ребенка Линдбер-гов [23], да?
Она кивнула.
– Верно, этот закон был принят для того, чтобы сотрудники ФБР могли преследовать похитителей, пересекающих границы штатов.
– Ты юрист?
Сания снова кивнула.
– Работаю на городской совет великого Чикаго, который совершенно напрасно называют «вторым городом». Однако это вовсе не так гламурно, как может показаться. В основном я занимаюсь нарушениями постановлений муниципалитета, а это мелкие преступления. А чем ты занимаешься, когда не бегаешь по лабиринту, построенному психами?
Мэгги рассмеялась; она слегка запыхалась, потому что они разговаривали на бегу.
– Я работаю в школьной библиотеке в Тусоне, это означает, что я прочла множество книг для молодежи на тему апокалипсиса.
– Надеюсь, это также означает, что ты знаешь, как вытащить нас и наших дочерей из этого дерьма, – сказала Сания.
– Только если гады, которые нас похитили, читали те же книги и следовали той же формуле, – ответила Мэгги. Странно, но, несмотря на окружавший их кошмар, ее успокоил разговор о житейских вещах. Она подумала: может быть, Сания испытывает те же чувства, может, она тоже цепляется за иллюзию нормальности в абсолютно ненормальной ситуации?
– Да, ты права, – заметила Сания. – Но мне не показалось, что эти люди много времени проводят в библиотеке. Скорее, все, что нас ждет в этом лабиринте, взято из какого-то фильма, который смотрел один из похитителей.
– Интересно, что ты это сказала. Когда тот мужик с электрошокером упомянул Китнисс, мне пришло в голову, что он не похож на любителя чтения. Но, наверное, это неважно, если он смотрел фильм. Почему-то я совсем забыла, что по этой книге был снят фильм.
– А как же, ведь именно после него Дженнифер Лоуренс стала суперзвездой, – усмехнулась Сания.