Ночь с пылким негодяем

— Уходите… Нет!
Мадам Венна резко села спиной к нему и с шумом втянула в себя воздух, чтобы не закричать.
Сэйнт терпеть не мог женских слез. Большинство женщин пользовались ими для того, чтобы манипулировать мужчинами. Но тихие всхлипы мадам Венны были искренними. Ему в голову пришла ужасная мысль, что это он мог стать причиной ее страданий.
— Если позволите…
Мадам Венна вскрикнула от страха, пригнулась и быстро-быстро поползла на четвереньках, пока с глухим стуком не свалилась на пол. Сэйнт бросился к краю кровати.
— Господи, вы целы? Ну все, надоела мне эта темнота! Я зажигаю свечку.
Мадам Венна, распластавшаяся на полу, захохотала.
— О Сэйнт… Вы отняли у меня десять лет жизни. У меня чуть сердце не разорвалось.
Сэйнт уловил истерические нотки в ее голосе и насторожился.
— Я пойду зажгу свечу.
— Никуда не ходите, — сказала она, встала и прошла к противоположной стене. — Простите меня. Я, когда проснулась, думала, что одна.
Сэйнт услышал, как выдвинулся и задвинулся ящик комода.
— Мне нужно было уйти?
— Нет, что вы! — ответила она и быстро пересекла комнату, словно могла видеть в темноте, как кошка. — У меня редко бывают гости, и, проснувшись в темноте, я просто немного растерялась.
Затеплился огонек свечи, отбрасывая блики на обнаженное тело мадам Венны. Когда она повернулась, Сэйнт сделал безразличное лицо, увидев, что она надела новую полумаску взамен фарфоровой, которую он разбил. Эта маска была сделана из тонкого кружева. Наверное, с его стороны было глупо надеяться, что одна ночь страсти сможет разрушить разделяющие их преграды.
Не прикрываясь, она подошла к нему. Он понял, что ей нравится, как он смотрит на ее тело.
— Я рада, что вы остались со мной. — Мадам Венна сделала рукой жест, означавший, что она освобождает его от всех условностей. — Разумеется, теперь, поскольку я нарушила ваш сон, вы можете не…
— Вам приснился плохой сон.
Груди ее качнулись, когда она наклонилась и поставила серебряный подсвечник на небольшой прикроватный столик.
— Oui. — Она поежилась и хотела сесть на кровать, но заколебалась и лишь уперлась коленом в матрац. — Не хотите ли вина? Здесь есть открытая бутылка.
Сэйнт поймал ее за руку, прежде чем она успела улизнуть.
— Расскажите, что вам приснилось.
Мадам Венна сморщила носик.
— Обычный глупый сон.
Он сцепил пальцы сильнее, когда она попыталась вырвать руку.
— Вы плакали во сне.
Мадам Венна вздохнула.
— Все это случилось очень давно, Сэйнт.
— Расскажите.
Она наклонилась и поцеловала его руку.
— Только позвольте мне налить бокал вина. Что-то подсказывает мне, что кому-то из нас оно потребуется.
Мадам Венна вернулась к кровати с бокалом вина в руке. Сэйнт возлежал на боку, едва прикрыв бедра покрывалом. «Интересно, он еще на взводе?» — подумала она, увидев краешек темной широкой полоски волос, окружавших его гениталии. Этот мужчина был поистине ненасытен. После минувшей ночи ей казалось, что на ее теле не сталось живого места, и все же она с радостью снова оседлала бы его, если бы это помогло избежать разговора о ее прошлом.
— Вина?
С безучастным видом он взял бокал из ее руки, сделал глоток и кивком указал на подушку рядом с собой.
— Вы собирались рассказать о своем сне.
Мадам Венна подползла к нему и устроилась рядом. Он протянул ей бокал, и она с благодарностью взяла его. Когда рука его освободилась, он приподнял покрывало и набросил на ее ноги, на миг приоткрыв ей весьма соблазнительный вид. Жар его тела придал ей уверенности и наполнил спокойствием. Сосредоточившись, она сделала глоток.
— В постели можно заняться вещами гораздо приятнее разговоров, Сэйнт, — улыбнулась она ему. Теперь, когда ее лицо было наполовину скрыто полумаской, к ней вернулась уверенность. — И то, что я заметила под покрывалом, говорит мне, что вы согласны со мной.
— Если бы мне было нужно только то, что находится между вашими аппетитными ножками, мадам В, вы проснулись бы одна, — признался он.
 
Хоть ей и не хотелось пить, она осушила бокал и поставила его на столик. Потом поразмыслила о том, стоит говорить правду или лучше солгать. В конце концов, Сэйнт так мало знает о ней. Он поверит чему угодно, если это прозвучит искренне.
Однако, когда она неохотно посмотрела ему в глаза, его решительность заставила ее позабыть о том, что ложь уже готова была слететь с ее языка. Она глубоко вдохнула.
— Этот сон…
— Ночной кошмар, — поправил ее он.
Она кивнула.
— Этот кошмар начал преследовать меня… — она громко выдохнула, — задолго до того, как я приехала в Лондон.
— Воспоминания?
Готова ли она рассказать всю правду? Как он ее воспримет? Отшатнется ли от нее с отвращением? Она убрала локон, свесившийся на глаза.
— Oui. Правда, каких-то подробностей я сейчас и не вспомню. — Возможно, разум решил удалить их из памяти, пытаясь защитить ее.
Сэйнт, обхватив рукой бедро, осторожно притянул ее к себе.
— Вы такая сильная женщина! Я хочу понять, что может заставить вас плакать по ночам.
Он считает ее сильной? Она заморгала, прогоняя влагу, проступившую на глазах.
— Зачем это вам?
— Нужно, и все тут, — ответил он. — Просто хочу знать, не обидел ли вас чем-нибудь.
— А-а… — протянула она с пониманием. — Того, что произошло этим вечером, я сама хотела. Вы меня ничем не обидели. К тому же, как вы, наверное, заметили, я получила безмерное удовольствие.
— Такое безмерное, что оно превратило ваш сон в кошмар.
Сэйнт был настойчив. Видно, он не успокоится, пока не услышит правды.
— Вы в этом не виноваты, — рассмеялась она. — И я тоже, потому что, если бы могла, избавилась бы от этих воспоминаний много лет назад.
— Так что случилось?
Мадам Венна обвела взглядом свою роскошную спальню.
— Я неплохо живу, как для шлюхи, верно?
— Мадам В! — Он строго сдвинул брови, недовольный тем, что она сменила тему.
Но она не собиралась увиливать от разговора. Она просто не знала, с чего начать.
— Вряд ли найдется женщина настолько отчаянная, что решится продавать свое тело незнакомцам. — Она замолчала, ожидая, что он что-то скажет, но он промолчал, и она продолжила: — Некоторые люди верят, что все наши поступки предопределены судьбой. Моя мать — вернее, женщина, которая меня растила, — предвидела, что ничего хорошего из меня не выйдет.
— Она была сумасшедшей?
— Нет. Она считала себя очень набожной женщиной, а меня… — Она запнулась, вспомнив, сколько раз была бита этой «благочестивой» женщиной. — По поводу меня, ребенка, которого взялась воспитывать за деньги, она утверждала, что я родилась с печатью греха. Ибо, видите ли, моя матушка была замужем, когда у нее случился роман с моим родителем, который, кстати сказать, тогда тоже был женат. Я стала доказательством их связи. Вместо того чтобы задушить меня сразу, как только я появилась на свет, мои родители решили тайно отдать меня чужим людям. Мне рассказали, что мой батюшка не пожалел больших денег, чтобы избавиться от меня. И ему было все равно, выживу я или умру. Однако, если бы мне удалось выжить, я не должна была знать ничего ни о нем, ни о женщине, которая выносила меня и родила.
Рука Сэйнта сжала ее бедро.
— А эта стерва рассказала вам.
Она улыбнулась, видя его негодование.
— Разумеется. Как только я стала достаточно взрослой, чтобы понять, насколько я греховна. Растившая меня женщина не раз повторяла, что меня, ненужную моим родителям, но с их порченой кровью, не захочет взять в жены ни один порядочный мужчина. Мол, меня породила потаскуха, и мне, лишенной Божьей благодати, на роду написано стать такой же, как моя мать.
И она, и Сэйнт понимали, что миссис Ройлз оказалась права насчет ее участи.
— Такая женщина и у меня может вызвать ночные кошмары, — пробормотал Сэйнт.
— О, она была самой меньшей из моих забот. Это ее муж и сын приучили меня быть бдительной. Я не была их кровной родственницей и, взрослея, стала понимать, что оставаться с кем-либо из них наедине опасно.