Загадка фарфоровой балерины (СИ)

– Мартовицкий, женой похвастался, а о своих делах молчит, – Тайгрян был настроен благодушно и явно искренне радовался встрече.
– Да, собственно, что рассказывать? Открыл небольшой мебельный цех еще в конце девяностых.
Артем хоть и делал вид, что скромничает, на самом деле гордился собой. Анастасия безошибочно узнавала это по тому, как он обычно приосанивался в такие моменты, и как на щеках его появлялся легкий румянец.
– Паш, а ты откуда о встрече узнал? Приглашение получил? – Тома тронула Тайгряна за рукав, небрежно смахивая какую-то ниточку.
– Ну да. Я тут с женой, – он указал на женщину, стоявшую к ним в полоборота и с кем-то беседующую.
Стройная, в длинном струящемся платье и со стильной короткой стрижкой. Сколько ей? Больше сорока не дашь. Но когда та повернулась, Анастасия, несмотря на возраст и чин, едва удержалась от радостного возгласа. Татьяна!
– Вообще-то, Паш, я тоже окончила училище, – заметила Тома. – И даже работала по профессии.
– Ты танцевала? – уточнила Таня, подходя к мужу, и приветливо всем кивая.
Его грозный и внушительный вид только подчеркивал ее красоту. Татьяна прекрасно выглядела. А кроме того, очень модно. Анастасия заметила небольшую татуировку у нее на запястье.
Было очевидно, что даже спустя столько лет напряжение между Тамарой и Татьяной никуда не делось.
– Я преподавала хореографию, – ответила Тома. – Сейчас я директор Дворца культуры. А ты чем занимаешься?
– У Татьяны своя хореографическая школа в Ереване, – вместо жены ответил Павел.
Спокойно поговорить удалось только за столом в ресторане.
– А Томка-то при виде Пашки потекла, – шепнул Артем Насте на ухо.
Но после того, как она толкнула его в бок, поправил себя:
– В смысле растеклась лужицей от восторга.
– Дурак, – также шепотом ответила ему жена.
– Зачем ты Томке наврал? – спросила мужа Таня, усаживаясь за столик и расправляя платье.
Анастасия и Артем выжидающе уставились на Тайгряна.
– А чего она… – пробурчал тот.
– Паш, ну глупо же. Мужчины и правда как дети, – усмехнулась его супруга. – Даже когда им за полтос.
– Ой, Тань, как мне это знакомо… – вздохнула Анастасия.
– Кстати, расскажи о каком-нибудь самом загадочном деле, которое тебе приходилось расследовать, – у Татьяны даже глаза загорелись от любопытства.
Настя серьезно взглянула на бывшую одногруппницу.
– Самым загадочным было дело, которое мы расследовали все вместе, – ответила она.
– Ты о той истории? – уточнила Таня.
На некоторое время воцарилось молчание. А потом Павел неожиданно сказал:
– Мать так и не смогла смириться с гибелью мужа. Даже хотела встретиться с Катей и просить не делать аборт. Я еле убедил ее отказаться от этой затеи.
– Бедная женщина, похоже, по-настоящему любила Платона Альбертовича, – проговорила Анастасия.
Катя… Настя понимала, что зря высматривает ее среди гостей. Конечно, никто не пригласил бы ее сюда, ведь она проучилась всего пару месяцев и в легендарном балете «Гаянэ» участия не принимала. И все же Анастасия надеялась ее увидеть. Пыталась вспомнить, когда они общались в последний раз, за сколько недель или дней до смерти Шелкопряда. Но больше тридцати лет прошло. Как тут вспомнишь? Она все-таки спросила Таню о ее исчезновении. Боялась, что та не захочет отвечать. Но Татьяна с готовностью заговорила:
– Я, дура упрямая, тогда сбежала из дому. Поехала с Павлом. Он даже не знал, что меня с ним никто не отпускал, и родители понятия не имеют, где я. Когда все открылось, заставил написать матери. Помирились с родителями мы уже на нашей свадьбе.
– А с отцом ты потом общалась? С родным, я имею в виду.
Анастасии было важно знать ответ. Помогла ли она деду помириться с дочерью?
– Мы переписывались, – не вдаваясь в подробности, ответила Татьяна.
Похоже, она так и не догадалась, кто стоял за тем судьбоносным походом в филармонию. Или просто не захотела бередить былое.
– Почему ты сказала, что Павел наврал?
– Потому что нет никакой школы, Насть. Я домохозяйка. У меня трое взрослых детей – двое сыновей и дочь.
 
– Да ладно! По твоей фигуре никогда этого не скажешь! Я думала, ты и сейчас танцуешь.
– У меня оказалась серьезная травма мениска. Мне путь в хореографию был заказан.
– Зато Томка вон, хореограф, директор… – заметил Артем.
– Вот вам и доказательство – в начальство вылезает куча бездарей, – заметил Павел.
– Паша, ты ведь сам командир, – пристыдила его жена. – И зачем ты так о ней? Она не бездарь. В чем-то ей просто не повезло. У нее нет многого, о чем она мечтала.
– Чего, например? – полюбопытствовал Мартовицкий.
– Любви, детей.
Насте так и слышалось вместо любви – Павла. Да и всем остальным, включая самого Тайгряна. Не зря же он смутился.
О войне Павел молчал. Вообще этой темы не касался. Да и ни к чему это.
Правду говорят – неисповедимы пути Господни. Татьяне все прочили блестящее балетное будущее, а Тамару считали посредственной. Первая стала обычной домохозяйкой, мужниной женой, а вторая достигла-таки определенных успехов. Но ирония в том, что одна своей судьбой полностью довольна, а другая – нет.
Они договорились встретиться летом в Ереване. Анастасия решила, что там и расскажет Татьяне правду о Платоне Альбертовиче. Та имела право все знать.
В машине по дороге домой она в очередной раз задавалась вопросом, что же сделала не так. Почему не сработал закон попаданства? Еще раньше она не раз думала, что вовсе не Танины останки покоились в ящике. Быть может, Гальская и не должна была погибнуть? Серьезная травма мениска и последующая операция заставили Татьяну покинуть балет. Она отказалась от работы в проекте Евгения Королевича в Париже и уехала с мужем Павлом Тайгряном на его родину в Армению. Однако это не помешало Тане поддерживать связь с родным отцом.
Дед приснился Насте потом еще раз, сказал спасибо. И больше никогда не снился. Она решила, что выполнила его волю, раз он доволен. И еще подумала, что в прошлом ее оставили ради Артема. Она по-настоящему полюбила, не представляла жизни без него и боялась разлуки. Что, если высшие силы ее услышали? Или все же она просто не справилась со своей миссией?
Эта поездка вызвала целую бурю воспоминаний и смешение чувств. В голове был сумбур после такого шквала новостей. Да еще новогодняя атмосфера родного города, в котором не была много лет, навевала легкую грусть. С жадностью впитывала воздух родины, захлебывалась им, и от этого перехватывало грудь. И думала, думала, думала… Кто же тогда погиб в ее реальности, и чью смерть она смогла предотвратить, изменив прошлое? Успокаивало лишь то, что старый посылочный ящик в подвале Дворца не хранил ничего, кроме елочных украшений, а фарфоровая балерина сидела на полке в их с мужем спальне. Павел отдал ее Насте давно, во время их последней встречи. Сказал, что она будет вызывать у него грустные воспоминания. Муж однажды в шутку предложил продать ее с аукциона. Назвал какую-то баснословную сумму. Но Анастасия никогда бы не пошла на подобное предательство. Для нее эта безмолвная и прекрасная статуэтка с печальным взглядом почти человеческих глаз бесценна. Очаровательная дрезденская кружевница с загадочной судьбой, подарившая новую, особенную судьбу ей самой…