Заброшенный сад Персефоны (СИ)

Поглощая яичницу с ветчиной, по вкусу неотличимую от настоящей, Виктор подумал об аварийных синтезаторах на «Дилосе». С ними тоже не все понятно, если верить дневнику. Ни один из них не включился, когда Кэй и ее спутники пытались добыть энергетическое питье для терявшего сознания товарища. В обычное время синтезаторы, понятно, не нужны, но при разных неприятностях — штука незаменимая. А то, что происходило на борту колонии, штатной ситуацией никак не назовешь. Ладно, пусть что-то случилось с обоими квазирами. Но если неисправна центральная система управления — синтезаторы расконсервируются автоматически, как только перестанут поступать данные от сети. А потом работают до упора, пока есть энергия. И вообще, согласно документации «Дилоса», едва происходит нарушение в работе сети, как моментально просыпаются автономные «мозги» подсистем. Впрочем, спецы уверяют, что грамотное вмешательство в работу квазира не обязательно вызовет аварию всей сети. Гениально подошел к делу Икс, что и говорить. Тут и в здравом уме непонятно откуда начинать. М-да… Виктор сделал мысленную пометку. Факты и фактики явно на что-то указывали, на что-то очень важное. Вопреки мнению аналитиков, Виктор не рассматривал версию с безумцем как приоритетную. Вероятную — да, но и только. Безусловно, во всех иных делах на мнение экспертов полагаться было можно, но не сейчас. Анализировать происходящее в колонии, где все известные события происходили двести лет назад, да еще опираясь на данные из дневника больного человека — неблагодарное дело. Ребята вытащили из текста все, что смогли, построили несколько гипотез… Однако и свою версию не помешает иметь под рукой.
Осушив в несколько глотков синтезированный кофе, Виктор поморщился и скомандовал:
— Лукреция, прибери тут, пожалуйста.
Повинуясь команде системы, столешница едва заметно вздрогнула, отделилась от ножки и вплыла в приемное окошко утилизатора, а через несколько секунд вернулась на место чистой. Виктор поглядел на матовую поверхность стилизованной под дерево поверхности и подумал, что не стоит, наверное, менять Лукрецию на Демосфена. Хорошая она хозяйка, и вовсе даже не Борджиа, если не вспоминать вкус кофе. Так что — пусть остается.
В вестибюле управления и на этот раз было пустынно, хотя Виктор подсознательно ожидал немного иного. Иррационально, конечно, но такое всегда мерещится, когда получаешь задание. Кажется, весь ОЗ должен сейчас заниматься твоим, столь важным для всей планеты делом.
Инспектор не стал заходить к себе, а сразу поднялся к инженерам. Миновав «музей», он вошел в лабораторию и не обнаружил там ни единой живой души. Тогда инспектор уселся на стул и принялся ждать. Судя по горящей красным надписи «Испытания» на двери, команда увязла в делах. Заходить к ним сейчас не стоило. Кто знает, чем заняты инженеры? Сунешь так нос, а его и оторвет каким-нибудь взрывом. У технарей это запросто. Правда, поговаривают, что большую часть времени надпись горит, чтобы отпугнуть незваных посетителей, но так это или нет — проверять не хотелось.
Ожидание длилось больше часа. За это время Виктор успел не только помучить кофейный автомат, но еще выйти и побродить по «музею», стараясь хотя бы в общих чертах определить назначение диковинных аппаратов. Пару раз ему показалось, что получилось, однако спросить было не у кого.
Наконец надпись «Испытания» погасла, дверь открылась, и в проеме показался угрюмый Фабрис.
— А, прибыл, — произнес он вместо приветствия и протянул руку, теперь обильно украшенную ссадинами и ожогами.
— Приветствую! — Виктор осторожно, стараясь не причинить боль, пожал ладонь главы технарей.
— Пойдем. Готов твой симулятор, можешь играться, — слово «симулятор» Фабрис произнес с таким отвращением, словно речь шла о куске тухлого мяса.
— Идем, — кивнул инспектор.
— Да, забыл: это тебе, — глава лаборатории вытащил из кармана широкую плотную повязку и отдал ее Виктору.
— Угу, спасибо! — поблагодарил тот, принимая рук Фабриса предмет и полюбопытствовал: — Это зачем?
 
— Это для финиша тебе пригодится.
— Добро.
Повязка чем-то напоминала прибор ночного видения, но была немного толще. Не задавая лишних вопросов, Виктор сложил ее и сунул в карман.
Симулятор оказался опутанным разноцветными проводами белым шаром. Конструкция неподвижно висела в воздухе рядом с огороженной платформой. То здесь, то там на поверхности сфероида вспыхивали красные точки лазеров — индикаторов работы координирующей системы антиграва.
— Тесты прошли нормально. Айк подгрузил базы телеметрии с реальных венерианских зондов, — объяснял Фабрис, подходя к краю платформы. — Это значит, что программа антиграва и все эффекты максимально приближены к реальности. Будь готов ко всему. «Дилос» вот несколько схематичным получился, но от тебя и не требуется любоваться. Места для… э-э-э… причаливания найдешь, а остальное — не важно. Вот вкратце все. И не забудь пристегнуться как следует. Да, когда станешь вылезать, сразу, как только скинешь варежки и горшок, — натяни те очки, что я тебе дал. Симуляция-то вовсе не заканчивается остановкой зонда. Ты высадку должен отрепетировать, не забывай.
— Варежки и горшок? — изумленно спросил Виктор.
— Перчатки и шлем, — разъяснил Фабрис.
— Тогда не забуду. Ты лучше скажи: трясти будет сильно?
— Хм. Как сказать… И так и эдак, — уклонился от прямого ответа Фабрис. — Случается, что болтает солидно. Тут Айк свои идеи обкатывать на тебе будет, ты для него — живой манекен, но если захочешь, он тебя просветит и проинструктирует. Аккурат через пару дней тогда и приступим.
— Уловил, — хмыкнул Виктор. — Лучше, как говорится, сто раз увидеть, чем сто часов инструкции слушать. Что ж, пойду….
— Кто сказал, что так лучше? — мрачно усмехнулся Фабрис. — Да, не забудь: там местечко здорово подсократилось из-за мешка. Наденешь когда комбез — сам поймешь, о чем я толкую. В общем, на мой вкус, там терпимо посидеть где-то с полчасика, то есть для пилотируемых полетов эта штука годится условно. Впрочем, как знать. Залезай, пробуй, играй, летай. Удачи!
Словно по команде от платформы к шару протянулся серебристый мостик. Виктор ступил на него, ощущая неприятные завихрения, будто боковой ветер налетал короткими порывами. Конечно, никакого ветра не было и в помине — дышало поле антиграва. Точнее — гуляли паразитные вихри: антиграв сфокусировали четко на шаре, а мостик своим появлением вызвал возмущение поля.
По дороге Виктора позабавила мимолетная мысль о том, что антигравитационная система лаборатории — такое же порождение физики времени, как и резак. Можно сказать, они очень близкие родственники. Практически, кровные братья. Но инструмент-антиграв почему-то совсем не раздражал, в отличие от инструмента-резака. Может быть, все дело в задачах, размерах и мощностях? Могучие потоки энергии внушали уважение, а легкие всплески — нет.
Виктор нашел справа от круглого люка крышку замка и нажал на кнопку. Под толстой пластиной обнаружилась утопленная в корпус рукоятка. Инспектор потянул ее на себя. Дверь люка выдвинулась вперед и отъехала в сторону. С этим было ясно, а вот проем явно не годился для быстрой высадки. Придется изрядно попотеть в конце «полета».
Невидимые громкоговорители вдруг прорычали Виктору едва не на ухо:
— Внимание! Мы убираем мост. Сейчас наступит невесомость. Помнишь, как-что?
— Еще бы, такой шедевр, — пробормотал инспектор и процитировал: — «Через люк всегда надо проходить только вперед ногами».
Очень хотелось узнать, кто ж такое написал. Лаконично, доступно, предельно убого и с мрачным каким-то оптимизмом. Мог бы и получше выражение подобрать. Это черный юмор такой или на полном серьезе? Поди разбери. От технарей чего угодно можно ожидать.
Мостик ушел из-под ног, словно растворился. Тело зависло в воздухе. Виктор покрепче вцепился в проем люка, и зонд поднялся над головой. Теперь под ногами виднелся торец вертикальной стенки с неровностями. Ниже, в самой глубине лежала дверь. Группа технарей немыслимым образом прилипла к стене ущелья. Перед носом же оказалось хитросплетение элементов антиграва.