Заброшенный сад Персефоны (СИ)

Виктор вздохнул и потянулся было к рукоятке ножа, как вдруг застыл от изумления: задняя лапа зверя начала быстро уменьшаться. Очень странно выглядела эта крохотная лапка, невесть как приросшая к телу большого хищника. Инспектор выдернул оружие и обтер клинок пучком травы. Затем осторожно коснулся острием лапы. И конечность тут же обрела прежние «взрослые» размеры. Тогда Виктор осторожно приложил ладонь к шерсти существа. Спустя несколько секунд он увидел, как ладонь уменьшается, превращаясь в детскую ручонку. При этом не возникало никаких ощущений, если не считать легкой щекотки. Виктор резко отдернул ладонь и на всякий случай вытер ее обеззараживающей салфеткой. Рука тут же вернулась к прежнему размеру, но начал уменьшаться труп зверя. Он съеживался тех пор, пока снова не превратился в маленького симпатягу, и только примятая трава выдавала истинные размеры тела существа.
— Дела…
Убрав клинок в ножны, Виктор собрал вещи в рюкзак и принялся разбираться с пистолетом. Оказалось, что оружие прекрасно вынималось из кобуры, только надо было отстегнуть на ней нехитрый ремешок. И ведь Барин говорил про эту штучку, да вот только из головы все вылетело. Виктор несколько раз открыл и закрыл кобуру, чтобы запомнить, а потом снова принялся рассматривать неведомую зверушку. Понятно, что иллюзия беззащитности очень хороша для охотника: сам себе являешься живцом. Однако как происходит уменьшение? Дыхания нет, мозг наверняка мертв. Значит, сознательно поддерживать такое состояние зверь не может. Шерсть? Во всяком случае, тут что-то автономное работает. Может, микроорганизмы? Виктор достал бактерицидную салфетку и бросил на труп существа. Буквально через мгновение зверюга показалась во всей своей красе.
— Значит, колонии простейших, — пробормотал Виктор.
Что ж, нормальный симбиоз. Бактерии питаются вместе со зверем. Чего им перепадает — вопрос второй, однако ясно, что ботинки досушивать в здешнем лесу не стоит: есть немалый шанс нарваться на какого-нибудь местного льва, выглядящего мышью. И выиграть схватку куда больше шансов у хозяина, нежели у гостя. Виктор обулся, расшвырял угли и затоптал костер. Горячий пластик ботинок был еще противным, влажным. Обуви не хватило совсем чуть-чуть; придется досушивать интенсивной ходьбой.
Инспектор закинул было рюкзак за плечи, но потом снял, достал игломет и переложил оружие в карман. Такую вещицу лучше иметь поближе. Затем расстегнул кобуру и снял пистолет с предохранителя.
Всего час назад идти через лес казалось легким делом. Свежий воздух, мало завалов, никакой опасной живности. Но теперь, после встречи с хищной местной фауной, все время приходилось озираться и прислушиваться. Дремавшие до поры инстинкты очнулись и решительно отодвинули в сторону разум. Хрустнет ли ветка, скрипнет ли где чего-то — Виктор замирал и внимательно оглядывался, стараясь прижаться спиной к ближайшему дереву. А раза два он слышал вверху странный звук — вибрирующий свист — и выхватывал пистолет, внимательно высматривая цель. Однако звук исчезал раньше, чем человек успевал заметить источник.
Лес все тянулся и тянулся. А между тем день потихоньку клонился к вечеру. По крайней мере, так казалось. Перспектива же ночевки здесь совсем не радовала. Укрытие не найти, ибо неведомы возможности местного зверья. Что на деревьях, что под деревьями — безопасной щелки не отыскать. Значит, придется палить костер. Местечко только подобрать, чтобы до костра от деревьев никто не допрыгнул, и там расположиться.
Уже заметно стемнело, когда за деревьями обнаружилась нужная полянка. И все бы ничего, вот только точно в центре, зарывшись одним концом в траву, лежала труба весьма приличного диаметра. Лежала, по всей видимости, давно, ибо зелень местами совершенно скрыла поверхность. Виктор осторожно подошел к непонятной штуковине.
Вблизи труба оказалась куда больше, нежели с опушки. Обходя непонятный артефакт, Виктор споткнулся о торчащую вбок закругленную плиту, почти невидимую под растительностью. Очень похоже, что некогда это было летательным аппаратом. Во всяком случае, подобные фюзеляжи были у лайнеров, что несколько веков назад активно бороздили небо. А судя по тому, что в корпусе не было стекол-иллюминаторов, аппарат этот грузовой.
 
Виктор ножом расчистил заросли травы и кустарника. Стал виден разорванный металл, свисали обрывки проводов, трубок и обшивки. Скорее всего, хвост и какая-то часть фюзеляжа оторвалась при падении. Включив фонарик, Виктор обнаружил в глубине дверь. Находка обрадовала. Если она открывалась, то эту часть фюзеляжа можно было использовать для ночевки. Едва инспектор нажал ручку, как замок щелкнул, и дверь открылась. Внутри оказались завалы из раскиданных коробок, мешков, ящиков… Виктор тщательно прикрыл за собой дверь и оглядел отсек: явных повреждений не видно. И воздух не затхлый. Видимо, обшивка где-то разошлась, но, похоже, не сильно. В любом случае, лучшего места для ночевки и желать нельзя. Из мешков помягче Виктору удалось соорудить вполне приемлемую постель. Он лег, думая, что после таких нервных перегрузок со сном возникнет проблема, но почти сразу отключился.
Проснулся он разом, буквально вынырнув в реальность, и осторожно приоткрыл дверь. Снаружи едва намечался рассвет. Светло-серые сумерки только собирались уступить место ярким краскам подступающего утра. Самое то. Ночные хищники уже угомонились, а дневные еще дрыхнут. Надо двигаться дальше. Виктор подхватил рюкзачок и выбрался из укрытия. Он шел осторожно, держа пистолет наготове, но лес заполняла густая предутренняя тишина. Даже ветер еще недостаточно окреп, чтобы заметно шуршать в кронах. Даже птиц не слышно. Птицы! Человек вдруг осознал, что еще не так с лесом. Конечно, птицы! Обычно в любом, даже захудалом лесочке всегда найдутся пичуги, что засвистят, обругают пришельца. А тут…
Пройдя от силы сотню метров, Виктор обнаружил еще один кусок фюзеляжа. Это была носовая часть, оторванная при ударе. Сквозь дыры в стеклах виднелся только мох. Он покрывал абсолютно все, так что даже если там и находились останки пилотов, то не представлялось возможным разглядеть их. Может быть, и к лучшему.
Виктор двинулся дальше. Скоро по пути обнаружилась очередная полянка, похожая на предыдущую. Только на этой не валялись обломки самолетов, здесь росли гигантские грибы. Выглядели они довольно безопасно, но интуиция предостерегала от попытки пересечь поляну по диаметру. Да и следы на траве виднелись. Вдобавок у одного из грибов шляпка вроде как прострелена и трава примята вокруг. Кто знает, что тут произошло…
— Береженого бог бережет, — тихо проговорил Виктор и решил обогнуть поляну.
Сделать это оказалось не так уж и просто. По краю вдоль опушки виднелись иссиня-черные, идеально круглые лужицы разного диаметра. Обойти их можно было только по лесу, а это не самый удобный путь. Взяв палку, Виктор ткнул в ближайшую лужицу: дерево скользнуло по поверхности, словно по стеклу. Вроде бы твердое что-то. Появились лужи недавно: травинки казались примятыми. Виктор отбросил палку и попытался сковырнуть одно из пятен ногой. И ботинок тут же намертво прилип к луже. Мало того, субстанция стала наползать на обувку. Виктор выхватил нож и попытался отсечь черную гадость, однако клинок не оставил на скользкой твердой поверхности ни царапинки. Глядя, как со все возрастающей скоростью масса обволакивает ногу, Виктор задергался, словно попавшая в паутину муха. Затем масса вспучилась, разрослась и накрыла его. В голове мелькнула мысль: «Все!» Вокруг закружил мощный ледяной вихрь, но неприятное ощущение холода отступило настолько быстро, что Виктор не успел его осознать. Инспектору показалось, что рядом живое существо. Вихрь не походил на физическое явление. Он и крутился как-то очень осторожно, едва касаясь легкими порывами, будто пытался ощупью изучить человека. То рукав тронет, то кобуру, то нож. Внезапно Виктор почувствовал, как прервалось дыхание и захолонуло сердце, но через мгновение все пришло в норму. Между тем, вихрь раздался в ширину. Он отодвинулся примерно на расстояние вытянутых рук. Бешено вращающуюся поверхность прорезали цветные полосы и узоры. Рисунок становился все сложнее и затейливей. И в какой-то неуловимый момент картинка проявилась. Виктор обнаружил себя стоящим в отсеке «Вектора». И снова целился из пистолета в девушку. Только на этот раз перед ним была… обнаженная Кэй Симмонс. На голове у девушки красовался венок из желтых одуванчиков. Она заливисто смеялась, гладя на поверженную иглометом давешнюю зверюгу. Хищник вроде бы тоже улыбался, но из глаз животного текли кровавые слезы. На высунутый язык из разнесенного иглами носа капала кровь. По спине пробежал холодок. Виктор зажмурился, мысленно сосчитал до десяти и открыл глаза. Наваждение не исчезло, но стало статичным трехмерным изображением, что, в общем-то, не сделало сцену приятней. Внезапно на плечо легла чья-то ладонь. Виктор вздрогнул и обернулся.