Право на одиночество (СИ)

– Наташа, – Максим Петрович шагнул вперёд и взял меня за руку, – не бойся, пожалуйста. Всё, я больше не подниму эту тему… Но помни, пожалуйста, о том, что я тебе сказал насчёт Моисеева. На сегодняшний вечер ты моя жена, и никто не должен догадаться, что это всего лишь маскарад.
Я кивнула. В том, что эта роль мне удастся, я не сомневалась. Осталось только нацепить кольцо на палец.
Хоть бы всё получилось. Если наш «план» провалится, и в издательство явится Рашидов… пожалуй, тогда я действительно могу потерять голову.
С работы мы ушли на полчаса раньше. У нас было два часа, чтобы купить кольца обоим, потому что Громов своё не носил – и платье для меня. Не мешкая, Максим Петрович доехал до ближайшего торгового центра.
Кольца мы взяли первые попавшиеся, самые обычные. Мне, конечно, было трудно понять, как можно ради этого дела потратить около двадцати тысяч только на кольца… Но, видимо, Королёв уж очень боялся за свою… х-м-м… за своё мягкое место, раз выделил Максиму Петровичу приличную сумму на покупку «реквизита», как выразился мой начальник.
А потом мы направились в магазин с платьями, где Громов провел экзекуцию. Он заставил меня перемерить несколько десятков платьев. Уже после первого десятка я почувствовала, что начинаю звереть.
– Спокойней, дорогая жена, – хмыкнул Максим Петрович. – Сегодня ты должна выглядеть потрясающе, но… не слишком соблазнительно, иначе кое у кого может снести крышу…
Когда я уже была готова убиться о зеркало примерочной, Громов наконец нашёл то, что искал, – черное платье с небольшим декольте, юбкой чуть ниже колен и узким поясом на талии. Потом Максим Петрович потащил меня в салон красоты, где мне по-быстрому сделали макияж (видимо, он всё-таки не доверял моим словам о том, что я это умею) и причёску, чтобы я не была похожа на девушку, которая упала с самосвала и тормозила головой.
Практически бегом мы выбрали ещё и туфли к платью. Точнее, я схватила первые попавшиеся – чёрные, на высоком каблуке.
Когда мы сели в машину и направились к месту встречи, я украдкой посмотрела на себя в зеркало. Сейчас мне можно было дать все двадцать восемь. Хотя… нет, в зеркале отражалась не я. Я никогда не замечала у себя такой прекрасной, нежной шеи, таких чувственных губ, такого взгляда…
Словно угадав, о чём я думала пару минут назад, Максим Петрович привлёк меня к себе, когда мы остановились перед нужным рестораном в центре Москвы, и тихо сказал:
– Ты прекрасна.
А потом он поцеловал меня. И я, не сопротивляясь, ответила на этот поцелуй. Сейчас можно. Сейчас я его жена.
– Пойдём, жена, – усмехнувшись, сказал Громов, выпустив меня наконец из объятий.
Мы под руку вошли в ресторан. Я не боялась. Если позже меня спросят, что я чувствовала в этот момент, правильным ответом будет – «ничего».
Мы медленно шли к столику в центре зала, где уже сидел мужчина в строгом чёрном костюме. На вид ему было лет сорок пять, невысокий и худощавый, не красавец. Волосы русые, глаза светлые, губы тонкие, лицо гладко выбритое и не запоминающееся абсолютно.
Я почувствовала укол неприязни, когда прочла в его взгляде восхищение. Он разглядывал меня откровенно, не пряча своего интереса. Да, я действительно не понимала, что предлагаю Королёву, когда говорила о встрече с этим человеком.
– Добрый вечер, Игорь, – сказал Максим Петрович, когда мы подошли к столику. – Познакомьтесь с моей женой Наташей.
Я вежливо улыбнулась. Да, вот так, никакого кокетства. Просто тёплая вежливость – мол, я рада вас видеть, но у меня муж есть.
– Очень приятно. Игорь Моисеев. Для вас просто Игорь, – и, повернувшись к Громову, сказал: – У вас очаровательная жена, Максим.
– Спасибо, – ответил тот с явной гордостью в голосе.
Мы сели за стол, и Моисеев подозвал официанта.
Есть мне не хотелось. Но что-то заказать придётся, иначе будет как-то невежливо.
– Милый, – сказала я, повернувшись к Громову, – возьми мне что-нибудь на свой вкус.
И я обворожительно улыбнулась начальнику. Как раз так, как нельзя было улыбаться Моисееву – ласково, с намёком. Мы ещё в машине обговорили, что на этой встрече я буду называть Громова на «ты» и использовать разные сахарные эпитеты. И больше всего я боялась именно того, что забудусь и назову своего «мужа» на «вы».
 
Однако сейчас я улыбалась, смотря в лицо Максима Петровича, наслаждаясь своей ролью любящей жены. Лишь через несколько секунд я почувствовала неладное – Громов застыл, не сводя с меня взгляда, а затем вдруг поднял мою руку и поцеловал каждый пальчик.
– Вы, я смотрю, женаты недавно, – услышала я смешок Моисеева и немедленно повернулась к нему. – Судя по тому, как вы, Максим, реагируете на улыбку своей жены…
Ну вот! Читал мне нотации, а сам чуть не спалил всю контору.
Однако Громов ничуть не смутился, а спокойно сказал:
– О да, нашему браку чуть больше трёх месяцев, а я до сих пор не могу насытиться своей замечательной женой, – и усмешка такая… порочная. Я сама чуть не поверила, что у нас действительно уже всё было!
– Понима-аю, – протянул Моисеев.
Разговор прервался – мужчины делали заказ. Громов заказал мне бокал белого вина, салат и какое-то блюдо со сложным названием. Заглянув в меню, я успокоилась, поняв, что это нечто состоит из запечённой курицы с грибами и картофелем.
– Макси-им, – протянула я капризным голосом, – возьми мне сок. Одного бокала вина мне мало, а ведь больше пить нельзя. Или ты забыл, что у нас будет маленький? – и я положила руку на свой живот.
Судя по лицу, забыл. Хорошо, что Моисеев смотрел в этот момент на меня, иначе бы наш маскарад кончился в ту же минуту. Но у меня была причина вести себя так – во-первых, за беременной женщиной Моисеев вряд ли будет ухлёстывать, а во-вторых – пить больше одного бокала мне противопоказано, а в такой компании тем более. В этот вечер мне нужен мой мозг. А если всякие собеседники будут постоянно подливать вино, я просто усну в этом ресторане.
– Да, конечно, сладкая моя, – наконец справился со своими чувствами Громов и, натянуто улыбнувшись, попросил принести «любимой жене» большой кувшин с персиковым соком и бокал.
Счастливо улыбаясь, я слушала разговор Громова и Моисеева, откинувшись на спинку стула. К истинной цели нашего визита Максим Петрович пока не приближался, поэтому я в беседу не вмешивалась. И вообще, лучше пока построить из себя капризную дурочку – буду козырем для Громова и высунусь в нужный момент.
И вот, когда наш заказ наконец принесли, Моисеев сказал:
– Вы ведь позвали меня на эту встречу не для того, чтобы болтать о пустяках? Давайте-ка ближе к делу, Максим. У меня не так много времени.
Громов кивнул и отпил вина из бокала.
– Думаю, вы догадываетесь, Игорь, о чём я хочу поговорить. Я ведь работаю главным редактором у Королёва. И я хотел обсудить книгу вашей дочери, которую вы хотите издать в «Радуге».
Только в этот момент я осознала, насколько опасен человек, сидящий перед нами.
Выражение его глаз изменилось, в них появились холод и жёсткость. Я невольно вспомнила Рашидова. И только теперь поняла разницу между ним и Моисеевым. У владельца нашего издательства жестокость была маской, у этого человека – сутью.
Но страха я не чувствовала.
– Что тут обсуждать? – процедил Моисеев. – Это наше с Королёвым личное дело. Он обещал издать книгу Полины.
– Это не может быть вашим личным делом, Игорь. Пожалуйста, выслушайте меня, – попросил Максим Петрович, когда увидел, что Моисеев хочет уйти. Именно попросил. – А потом уже примете решение. Ведь отказаться вы всегда успеете.
 
– Пожалуйста, – вступила я и посмотрела на нашего собеседника умоляющим взглядом. Таким взглядом дети у родителей конфеты выпрашивают.
Моисеев колебался пару секунд. Потом всё-таки опустился обратно на стул и буркнул:
– Ладно. Выкладывайте, что вы хотите сказать, Максим.
Я с тревогой посмотрела на Громова. Вот сейчас главное – не оплошать. То, что он скажет, решит нашу судьбу. И не только нашу!