Девиантный Король (ЛП)

Это не я.
Я не такая.
Как я могла быть такой... неполноценной? Такой аморальной?
Я прижимаю руку к груди Эйдена в бесплодной попытке оттолкнуть его.
Он не двигается с места.
Во всяком случае, он подминает меня под себя. Его торс прижимается к моей груди, его пальцы сжимают мою шею, а его колени не дают моим бёдрам двигаться.
Я не смогу сбежать, даже если захочу.
Он полностью отдал меня в свою власть.
Он может раздавить меня, погубить, и никто об этом не узнает.
У меня перехватывает дыхание, когда его эрекция упирается между моих бедер. Я благодарна тете за то, что она какое-то время держала меня на прицеле.
Стоп.
Я мысленно кричу, не зная, на Эйдена это или на свое собственное тело.
Эйден не получит мою девственность. Я ненавижу его. Презираю его. Он разрушил мою жизнь.
Тогда почему я не говорю этого вслух?
Говори, Эльза. Говори, черт тебя возьми. 
Даже если я скажу, он услышит? Будет ли Эйден уважать мою волю?
Громкий стук в дверь прерывает цепочку моих мыслей.
Подождите. Что?
Эйден отрывает свои губы от моих с животным рычанием.
— Отвали.
— Чрезвычайная ситуация! — голос Ронана доносится с другой стороны.
— Лучше бы тебе, блядь, умереть, или я сам убью тебя.
Эйден хмыкает и отталкивает меня.
— Выходи, ублюдок.
Глаза Эйдена темнеют, когда он натягивает боксеры.
Я тянусь за скомканным одеялом и оборачиваю его вокруг своего тела. Я задыхаюсь, кожа вспотела и горит, когда я вслепую ищу свою разбросанную одежду на полу.
Эйден бросает на меня свирепый взгляд, когда я прикасаюсь к своему лифчику.
— Даже не думай о том, чтобы одеться.
Я отпускаю кусок одежды, словно я ребенок, которого поймали на краже из банки.
В тот момент, когда за ним закрывается дверь, я почти проклинаю себя. Кем он себя возомнил, командуя мной?
Кроме того, это мой шанс остановить это.
Что бы это ни было.
Мои пальцы онемели. Нет, не онемели. Они слишком возбуждены, чтобы ощущать онемение.
Стоя на дрожащих ногах, я быстро оделась, стараясь не обращать внимания на сильный запах секса в воздухе.
И его запах.
Черт бы побрал его запах.
Чувствую, что, будучи девяностолетней леди я все еще буду помнить, как он пахнет.
Эйден возвращается, когда я собираю волосы в хвост.
Он прищуривается, глядя на мое одетое тело.
— Тебе повезло, что на сегодня мы закончили.
Мы... правда?
— Твой кузен забирает тебя? — спрашиваю я, борясь с чувством разочарования, нахлынувшим на меня из ниоткуда.
— Мой кузен?
— Леви Кинг. Я видела его до этого.
— Ты видела его до этого, — повторяет он с явной угрозой.
— Да. Он сказал, что приехал за тобой.
— Лев говорит много дерьма. — он поднимает бровь. — Ты действительно думаешь, что он может сказать мне, что делать?
Нет. Было глупо даже думать об этом.
Кроме того, он называет его Лев. Это единственный раз, когда я слышу, как он дает кому-то прозвище. Черт, редко можно даже услышать, чтобы он называл кого-то по имени. Даже своих друзьей он зовёт по фамилии.
— Если это не Леви, тогда что?
Он прищуривает глаза, прежде чем придать своему лицу выражение.
— Кимберли потеряла сознание.
Эйден везёт нас, а Ксандер сидит на пассажирском сиденье, время от времени глядя на нас в зеркало заднего вида.
Я баюкаю голову Ким у себя на коленях, пока она тихо посапывает.
Если бы не удушающая тишина, было бы забавно, что ее сопение это единственный звук в машине.
Понятия не имею, как рассеять молчание — или напряжение — между Эйденом и Ксандером, поэтому просто сосредотачиваюсь на том, что убираю волосы Ким с ее лица.
Она отмахивается от моей руки, будто я муха. В воздухе витает запах текилы. Она пожалеет завтра о похмелье.
Дом Ронана находится всего в десяти минутах езды от дома Ким, и я так благодарна за короткое расстояние.
 
Эйден паркуется на подъездной дорожке Ким.
— Я мог бы сесть за руль, — говорит Ксандер скучающим тоном. — Я все равно здесь живу.
Выражение лица Эйдена стоическое.
— Тебе не разрешается приближаться к ней, когда меня нет рядом.
Не уверена, что имеет в виду «к ней» Эйден, и что-то сжимается у меня в груди при мысли, что он мог иметь в виду Ким.
Они были друзьями детства и практически выросли вместе. Те же школы. Те же увлечения. Даже их родители принадлежат одному кругу. Может, у Эйдена есть с ней связь. Он действительно утешал ее, пока она плакала.
— Ты имеешь в виду мою девушку? — Ксандер оборачивается и подмигивает мне. — Хочешь, чтобы я отвез тебя домой, детка?
Эйден так сильно сжимает руль, что я удивляюсь, как он не разлетается на куски.
Когда он улыбается Ксандеру, улыбка почти маниакальная.
— Хочешь смерти, Найт?
— А ты, Кинг?
Выражение лица Ксандера становится жестким, пока у него не начинает дёргаться челюсть.
Я сглатываю комок в горле. Несмотря на синяки с прошлой недели, они все еще выглядят так, словно вот-вот порежут друг друга на куски.
На этот раз нет футбольной команды, которая помешала бы им убить друг друга.
— Эй, — я стараюсь казаться беззаботной, открывая дверь заднего сиденья. — Может кто-нибудь из вас помочь мне вытащить Ким из машины?
Ксандер прерывает убийственную войну взглядов и выходит из машины. Он с легкостью стаскивает ее с моих колен. Я улавливаю от него запах алкоголя, но он не такой сильный, как от Ким.
Он поднимает ее на руки по-свадебному с такой легкостью, словно она тряпичная кукла. Ее глаза чуть приоткрываются, и она стонет, уронив голову ему на грудь. Затем, немного придя в себя, она осматривает его и дергает за волосы.
— Ты! — она невнятно бормочет. — Все из-за тебя!
— Ким.
Я следую за ними.
— Эллииии. — она улыбается, и это удивительно очаровательно, учитывая, что она пьяна. — Давай совершим убийствооо!
Я улыбаюсь.
— Не очень хорошая идея, Ким.
— Нет! Лучшая идеяяя, — бормочет она, когда ее пальцы лениво погружаются в волосы Ксандера, почти... поглаживая их? — Ксааан, я красивая?
— Нет.
Он даже не колеблется.
Ее глаза блестят от слез.
— Ты когда-нибудь простишь меня?
— Нет.
— Идиииии. К. Черту.
Ксандер останавливается, и я тоже, чтобы не врезаться ему в спину. Между ним и Ким вспыхивает какое-то соревнование в гляделках. Ее глаза наполняются непролитыми слезами, в то время как его глаза темнеют в тусклом свете сада.
Сильная рука обхватывает мою руку и тянет назад, разрывая мою связь с тем, что происходит между этими двумя.
Ким снова обмякает, и Ксандер набирает код их дома.
Подождите. Он знает код?
— Последняя комната на втором этаже, — говорю я ему.
— Я знаю, — говорит он через плечо.
Хорошо. Это совсем не странно.
Уверена, что мама Ким не выйдет из своей мастерской, а даже если и выйдет, ей будет все равно. Она очень... открытая.
Как только Ксандер исчезает внутри, я встречаюсь с прищуренным взглядом Эйдена. Его поза в лучшем случае жесткая. За что он на меня сердится?
— Что?
— Закрой двери и окна. Все.
— Э-э, в доме установлена сигнализация. С нами все будет хорошо.
— Запри все, — процедил он сквозь зубы. — Не заставляй меня повторяться.
Жара и холод причиняют мне боль.
Даже если он зол на Ксандера, он не имеет права обрушивать свой гнев на меня, когда я не сделала ничего плохого.
Терпеть не могу, когда люди используют более слабого противника в качестве боксерской груши для своих эмоций.
 
Хлыст опускается мне на спину, и еще, и еще. Я кричу так громко, что у меня закладывает уши. 
Я вздрагиваю от случайного видения. Что, черт возьми, все это значит?