Измена хуже предательства (СИ)

— Да с … ли ты возишь мою жену на обед? Ты … кто такой вообще?
Никогда не слышала от Радима такого лексикона. Он что с ума сошел? Пытаюсь окликнуть его, но из горла выходит только сип. Хватаюсь за горло, прочищая.
Мужчины стоят друг напротив друга. Оба напряжены, но Радим полыхает гневом, я чувствую его злость, она выражена в его позе и манере говорить.
— Радим, — зову его. Не слышит меня. Хочу остановить это безумие. Не успеваю.
Мгновение мужчины стояли рядом и уже в следующую секунду сцепились. Я даже не понимаю кто напал первым. Все произошло так быстро и стремительно.
Они схватились оба в удушающих, свалившись наземь и катаются по асфальту. Слышен треск рвущейся одежды, лица драчунов покраснели и мне уже страшно становиться за обоих. Они же могут задушить друг друга!
Божечки, остановите это. Я не могу смотреть на это безумие. И не знаю как прекратить. Я даже боюсь приближаться, разнять их.
— Помогите, — беспомощно оглядываюсь по сторонам.
Парочка подростков уже держат телефоны нацеленные на драку. Женщины нервно оглядываются, пробегая мимо, приземистая старушка перекрестившись старается проковылять быстрее. Ни одного служителя правопорядка рядом, никого кто бы мог мне помочь!
В отчаянии я делаю то, что доступно мне, выдаю крик такой громкости, что только возможно, срывая связки.
  
35.1
 
Только когда выдыхаюсь, я открываю глаза. В горле немного першит и я прокашливаюсь. Мужчины перестают барахтаться, наконец, обращают внимание на меня.
Я рассматриваю двух балбесов. Сбившееся дыхание, ссадина на скуле Радима, треснувшая губа Валеры, красные лица. Ну хоть не дерутся теперь.
— Что за детский сад?! — не удерживаюсь от нравоучительного тона, — Вы — взрослые люди! Что за представление здесь устроили? Немедленно поднимайтесь и не позорьте меня, — на удивление моя тирада срабатывает. Я и не ожидала такого послушания.
Отпустив друг друга, мужчины поднимаются. Валера даже пытается отряхнуть немного Радима, на что тот смотрит волком на соперника. Босс примиряюще поднимает руки, отступая на шаг.
Порванный пиджак Валеры, рукав содран по шву и теперь в прорехе видна его рубашка. Некогда белая рубашка Радима стала пыльно-серой, но в целом выдержала схватку. И брюки у обоих измяты и измочалены в придорожной пыли.
— Мариш, прости за это. Ты что с этим придурком?
Я тяжело вздыхаю. Ревность, получите, распишитесь. Вижу, как Валера закатывает глаза, но не парирует. Не мешает нашему разговору. Стоит рядом в обманчиво расслабленной позе. Внимательно слушает. Мне неприятен этот разговор при свидетелях, но что поделать. Большего позора, что я испытала пару минут назад, уже не случится.
— Даже не вздумай касаться меня, — строго выговариваю ему, — ты весь грязный!
А меня до сих пор подташнивает, но этого я не скажу. И мое светло серое офисное платье вряд ли потерпит пыльные отпечатки.
Радим осматривает свои руки, мгновение назад тянувшиеся ко мне и опускает их, в бессилии что-либо предпринять, сжимая и разжимая кулаки. Делает еще один мелкий шажок вперед. Ко мне.
Качаю головой. Скрещиваю руки на груди.
— Радим, ну зачем все это? — выговариваю ему, вдруг чувствуя безмерную усталость, навалившуюся на мои плечи.
— Ты теперь с ним? — машет головой в сторону Валеры, игнорируя мои вопросы.
В его глазах вселенская печаль. А взгляд побитого щенка заставляет сжаться мое жалостливое сердце.
Качаю головой. Я уже отказалась от мыслей о Радиме, но вот он, снова, рядом. Стоит передо мной, как ни в чем ни бывало и предъявляет свои права.
— Он мой начальник. Мы просто обедаем вместе. Радим, я же просила тебя не преследовать. Я думала мои просьбы что-то значат для тебя и ты их не обесценишь.
— Значит ты выбираешь его? Это твой выбор?
— Да, — почти шепчу я, чувствуя как на мои глаза неумолимо наворачиваются слезы. — это важно для меня.
— Хорошо, Мариш, — он задирает голову к небу, выискивая в нем свои ответы. Его острый кадык выглядывает в вороте рубашки, ходит вверх-вниз, мой взгляд прикипает к его движению. Затем Радим переводит свой темный взгляд на меня, — все будет как ты захочешь.
 
Он смотрит на меня в последний раз, так бесконечно долго, что мне кажется, время не намеренно замедляется, чтобы дать ему еще немного мгновений насмотреться.
Невыносимая мука отражается на его лице, перед тем как он отворачивается и запрыгивает в машину, сразу же давая по глазам, машина с визгом шин срывается с места.
Боже, он же разобьется сейчас, если будет так гнать! Мое сердце снова заходится истерическим набатом. Я не могу, не могу! Зачем я его отпустила?! Я зажимаю рот рукой, чтобы не завыть от затопившей меня паники.
Надежные объятия хватают меня, удерживая от безумной идеи, погнаться вслед уносящейся машины.
— Марина, успокойся, все будет хорошо. — слышу увещевания Валеры.
Он что ясновидящий? Откуда он знает, что будет хорошо?!
  
35.2
 
Паника накрывает новой волной, безотчетный страх холодит вены, в голову лезут самые страшные картинки, что может случится с Радимом при таком лихом вождении. Валера легонечко встряхивает меня, прижимает к себе крепко.
— Не переживай, Марин, все решится в ближайшие минуты.
Достает телефон из кармана, без единой трещинки и повреждения, будто это не он катался по земле не заботясь о содержимом карманов, что-то быстро печатает, отправляет. Не забывая придерживать меня сзади за спину.
Через минуту его телефон пиликает ответным сообщением.
— Ну все, сейчас поймают твоего бэтмена, — улыбается подбадривающе.
— Кто? — смотрю с непониманием в его сочувствующие глаза.
— Гайцы, остановят, — увидев мои расширившиеся в страхе глаза, продолжает, — приведут в себя и отпустят, не переживай.
— Откуда они…? — знают, хочется спросить, но последнее слово застревает в горле. Нельзя же так пугать!
— Связи, детка, — подмигивает он, и от его беззаботного, шутливого тона становится чуть легче. Верю ему, почему-то. Но кто он такой, что так запросто может остановить нужную ему машину? Я новым взглядом оглядываю своего босса, но спросить его не решаюсь. Останавливает чувство запретного, что вторгаюсь на личную территорию или мое внезапно проснувшееся воспитание сработало, не знаю.
Позволяю усадить меня в машину. Отказываюсь ехать обедать, аппетит совершенно пропал, а чтобы не оставить босса голодным, можно заказать доставку.
— "Мы то, что мы думаем", слышала такое? — внезапно озадачивает Валера, когда мы разворачиваемся в направление к офису. — Думай о хорошем, не нужно генерировать и притягивать негатив в свою жизнь.
Я вздыхаю. Хорошо быть разумным и мудрым, когда вопрос не касается тебя лично, а если задевает за живое не бросаться в омут с головой.
— У вас какие-то разногласия с мужем? — через минуту слышу вопрос Валеры.
Я занимаюсь с ответом. Можно ли измену назвать разногласием? Сильно сомневаюсь.
— Все сложно, — наконец отвечаю.
— Понятно, накосячил, — констатирует очевидное, на мгновение отрывая взгляд от дороги, окидывая меня своим сосредоточенным взором.
— Грубо говоря, мягко выражаясь, — не удерж от колкости. Валера затронул опасную тему и я сама не знаю, когда меня взорвет.
— Так может стоит дать ему еще один шанс?
Он на чьей стороне? Меня распирает в возмущении. Ох уж эта мужская солидарность. Качаю головой одновременно давая ответ и не поощряя Валеру к дальнейшим расспросам. Мне стыдно признаться ему, что муж изменил мне и бросил. Пытается все вернуть, но мне теперь это не интересно. Может стоило отплатить откровенностью на его откровенность, но я не готова. Нам еще работать вместе и эта откровенность будет мешать мне.
Валера стоически перенес, появление в офисе в помятом виде, словно поваляться в пыли обычное дело и ничего сверх здесь нет. Он переоделся в своем кабинете и был таков. Даже его настроение это не подпортило. В отличие от меня. В голове до сих пор роятся мысли где Радим, что делает и как он?