Лотерея [Подтверждение]

— Вас нужно отметить в полиции. Вы получите свой паспорт при отъезде.
Все это показалось мне несколько подозрительным; я отошел от конторки к ждавшей меня Сери и спросил ее:
— Что это тут происходит?
— У вас найдется десятка?
— Пожалуй, что да.
— Отдайте ее портье. Это такая местная традиция.
— Вы хотели сказать — вымогательство.
— Да пожалуй, что и нет, это дешевле, чем иметь дело с полицией. Те содрали бы с вас двадцать пять.
Я вернулся к конторке и положил перед портье ассигнацию. Портье украсил мой паспорт оттиском резиновой печати и пододвинул его ко мне вместе с ключом. И — никаких объяснений, никаких извинений.
— А вы не зайдете ко мне? — спросил я у Сери. — Выпьем.
— В принципе можно, но вы же хотели распаковать свои вещи.
— И принять душ. Это займет минут пятнадцать. Так может, встретимся в баре?
— Хорошо, — кивнула Сери, — но мне тоже стоит сходить домой и переодеться. Я живу тут рядом.
Я поднялся на второй этаж в свой номер, полежал несколько минут на кровати, а потом разделся и принял душ. Местная вода оказалась ржавой и очень жесткой, мыло еле мылилось. Минут через двадцать, освежившийся и в свежей одежде, я спустился в бар. Собственно говоря, бар располагался за стеной гостиницы, прямо на боковой улочке, однако у него был стеклянный навес и целая масса вентиляторов, сохранявших воздух вокруг столиков приемлемо прохладным. Уже заметно стемнело. Я заказал большой стакан пива и только успел сделать первый глоток, как появилась Сери. Свободная, сильно расклешенная юбка и полупрозрачная блузка из марлевки мгновенно преобразили ее из стандартной сотрудницы лотерейной фирмы в обычную женщину. Сери заказала себе стакан охлажденного вина и села напротив меня, очень, как мне показалось, непринужденная и очень юная.
Она сразу засыпала меня вопросами: как я купил этот лотерейный билет, чем я зарабатываю на жизнь, откуда родом мои родители и так далее и тому подобное, о чем обычно спрашивают люди в первые минуты после знакомства. Мне было трудно в ней разобраться. Я не мог понять, задаются все эти вполне безобидные вопросы просто из вежливости, или из искреннего интереса, или по профессиональной обязанности. Я постоянно напоминал себе, что Сери — представительница Лотереи Коллаго, что ей поручено принять меня, что она просто выполняет свою работу. После долгого корабельного целибата, отягощенного безуспешным ухаживанием за Матильдой, мне требовались большие усилия, чтобы вести себя более-менее непринужденно в обществе такой привлекательной, дружелюбно настроенной женщины. Помимо воли я буквально ощупывал взглядом ее миниатюрную, ладную фигуру, ее прелестное лицо. Несомненно умная, она столь же несомненно не желала раскрываться, держала дистанцию, и это дразнило мое воображение. Сери вела разговор очень живо, слегка подавшись в мою сторону и часто улыбаясь, но все это до некоторого, заранее поставленного предела. Может, она и сейчас работала, работала сверхурочно, принимала очередного, не первого и не последнего клиента компании, а может — просто осторожничала с малознакомым, только что встреченным мужчиной.
Она рассказала мне, что родилась на Сивле, угрюмом островке у самого побережья Джетры. Ее покойные родители были джетранцами, но буквально за месяц до того, как разразилась война, они переехали на Сивл, потому что отец получил там место администратора теологического колледжа. Сери оставила дом, когда ей не было еще и двадцати, и с того времени постоянно переезжала с острова на остров, переходила с одной работы на другую. Говорила она мало, часто меняя предмет.
После того как мы еще раз заказали себе выпить, а потом еще, я почувствовал голод. Перспектива провести остаток вечера с Сери казалась мне очень привлекательной, и я поинтересовался у нее, где здесь можно прилично поесть.
— Извините, — улыбнулась она, — но сегодня у меня назначена встреча. А поесть вы можете прямо в гостинице, это будет за счет Лотереи. Или в любом из окрестных салайских ресторанчиков, в них во всех прекрасно кормят. Вы когда-нибудь пробовали салайскую пищу?
 
— Дома, на Джетре.
Возможно, это было не совсем то — так же, впрочем, как и ужин в одиночку.
Я успел уже пожалеть, что предложил Сери поужинать и тем напомнил ей о намеченной на вечер встрече. Она допила вино, отодвинула стакан и встала.
— Извините, но мне уже пора. Было приятно познакомиться.
— Мне тоже, — сказал я.
— Встретимся завтра в конторе, я постараюсь заказать вам билет до Коллаго. Раз в неделю туда отправляется прямой корабль, но вы его только что пропустили. К счастью, есть целый ряд других маршрутов, думаю, мне удастся выбрать из них что-нибудь подходящее.
На какой-то момент я снова увидел другую Сери, ту, которая в красной униформе.
Я сказал, что обязательно приду, и мы попрощались. Она быстро, не оборачиваясь, ушла в напоенную запахами ночь.
Я поужинал в шумном, переполненном салайском ресторане. Столик был накрыт на двоих, и пустое, свободное место еще больше подчеркивало мое одиночество. Я понимал, какая это глупость зацикливаться на первых же двух попавшихся на пути женщинах, но так уж оно вышло. Сери достаточно успешно освободила меня от мыслей о Матильде, однако теперь она сама грозила стать второй Матильдой. Неужели ее сегодняшняя встреча — это просто первый пример ускользания? После ужина я прогулялся по узким, грохочущим улицам Мьюриси, заблудился, затем кое-как сумел сориентироваться и вернулся в гостиницу. Кондиционер охладил воздух в моем номере чуть ли не до нуля, поэтому я распахнул окна и несколько часов лежал на кровати, бессонно прислушиваясь к обрывкам чьих-то разговоров, дребезжанию музыки и реву мотоциклов.
  
8
 
Назавтра я сильно заспался и потому пришел в контору Лотереи очень поздно, едва ли не в полдень. К этому времени во мне созрело твердое решение относиться к Сери с полным безразличием, ни в коем случае за ней не волочиться. А в чем, собственно, дело? Ведь она просто сотрудница Лотереи, и все, что она ни делает, делается по профессиональной обязанности. Однако мне тут же пришлось убедиться, что равнодушие мое немногого стоит: войдя в контору и не увидев Сери на месте, я ощутил совершенно явственный укол разочарования.
За канцелярскими столами сидели две молодые особы во все той же красной униформе; одна из них говорила по телефону, а другая печатала на машинке.
— Извините, пожалуйста, а как мне найти Сери Фултон? — спросил я ту, что печатала.
— Сери сегодня не придет, а что вы хотели?
— У меня была назначена с ней встреча.
— Так вы, наверное, Питер Синклер?
— Да.
Было интересно наблюдать, как чисто формальная, по служебному долгу, вежливость сменилась на лице девушки чем-то вроде узнавания.
— Сери просила, чтобы вы зашли к ней по этому адресу, — сказала она, вырывая из настольного блокнота верхний лист.
Я взглянул на адрес, но он, конечно же, ровно ничего для меня не значил.
— А как туда попасть?
— Это рядом с Пласа. За автобусной станцией.
Во время ночной прогулки меня заносило и на Пласа, однако попасть туда вторично, намеренно, мне бы ни за что не удалось.
— Ладно, — сказал я, пряча бумажку с адресом в карман, — доберусь на такси.
— Хотите, я для вас вызову? — предложила девушка, поднимая трубку телефона.
— А вы что, выиграли в Лотерею? — спросила она, когда ожидание машины стало затягиваться.
— Да, конечно.
— Ну вот, а Сери ничего нам не сказала, — улыбнулась девушка, возвращаясь к прерванной работе; я отошел в сторону и сел за стеклянный стол.
Откуда-то из глубин конторы появился мужчина, мельком взглянул в мою сторону и направился к столу, за которым сидела вчера Сери. В конторской жизни Лотереи было нечто тревожное, вернее — вызывавшее тревогу. Я снова вспомнил сомнение, вспыхнувшее у меня после первого с ними контакта. Безоблачный оптимизм, внушавшийся посетителю и персоналом, и всей обстановкой, заставлял поневоле вспомнить о пилотах аварийного самолета, убеждающих чрезмерно нервических пассажиров в том, что нет никаких оснований для беспокойства. Зачем это все, если, казалось бы, обещанное Лотереей никак не нуждается ни в каких дополнительных заверениях? Ведь процедура атаназии абсолютно безопасна — или это тоже не более чем слова?