Дорога Рока (СИ)

Когда закупились едой, уже почти стемнело. По большей части рацион на ближайшие дни угрожал состоять из круп и редьки. Оказалось, что тот замечательный способ консервации, когда еда запекается в горшочке, надежно запечатанная коркой из горелого теста, известен не всем, а потому побаловать себя мясом или рыбой удастся только если кто-то из пятерых вдруг научится охотится или рыбачить. Тем не менее, немного мяса на первый день они все-таки взяли. Уладив все дела и сходив в баню, парни провели ужин за веселой беседой, после чего сытые, чистые и довольные упали спать.
Следующим утром, когда телега группы Перкунас покидала границы Чернигова, вокруг нее сформировалась небольшая процессия провожающих. Горожане хлопали и свистели, желали доброго пути и дарили корзинки с едой в дорогу. Благо, их было где хранить: транспортное средство теперь имело длинный ящик в носовой части, куда поместились все музыкальные инструменты и часть припасов. Самый край этого ящика отделили небольшой перегородкой и застелили пол сеном, соорудив таким образом маленькую будку для Валькирии.
Дорога шла вдоль реки Десны, следуя за ее многочисленными поворотами. Чернигов то и дело скрывался из виду, только чтобы вновь появиться на горизонте, но с каждым разом становясь все меньше. В какой-то момент город мелькнул в последний раз, и исчез за холмом уже окончательно. Чем дольше они ехали, тем хуже становилась дорога, а затянутое облаками небо становилось все более мрачным. Рассевшись под навесом и готовые к дождю, музыканты вели ленивую беседу. В какой-то момент Перо достал свой смартфон и вскоре воскликнул:
– Ха! А я, оказывается, наделал фоток позавчера! Это когда только начали, я с каким-то мужиком разговорился. О, а тут я объяснил, что такое армрестлинг, и парни пробуют…
Пуля управлял транспортом, а потому его очередь смотреть пришла последней. Все фотографии были сильно смазаны и вообще качество оставляло желать лучшего, но барабанщик таки разглядел, что происходит на большинстве из них. Одна из последних привлекла его внимание. Дважды тапнув по экрану, он приблизил правый верхний угол, где на заднем плане в кадр попали два старика, с которыми Вуди беседовал той ночью.
Еще два свайпа фотографий привели его к тому, о чем он уже и думать забыл.
– Пацаны, он ее не удалил! – Пуля поднял телефон Пера над головой, демонстрируя остальным ту самую фотографию Ромы. На ней вокалист делал сэлфи через плечо с максимально надменным выражением лица, стоя спиной к зеркалу, в котором отражалась ванная комната и сам голый Рома, сверкающий своей пятой точкой.
Все расхохотались, а Перо поспешил выхватить свой девайс из руки извозчика.
– Как мы могли об этом забыть! – протянул Мастер, вытирая слезу – Никогда не перестану ржать над этим, наверное…
– Да хорош ржать уже, – Перо резко развел руками. – Сколько раз повторять, я в зал хожу не просто так ведь! Увидел, что в зеркале выгляжу хорошо, решил успехами похвастаться…
– Бро, ну ты бы хоть трусы одел тогда…
– А я, может, не хотел упускать момент, Вадик!
– Ром, мы все были у тебя дома, – Мастеру плохо удавалось сдерживать смех. – На фотке свет идет снизу справа, а слева какая-то голубая лампа. Но у тебя в ванной только одна лампа есть…
– Внимание, вопрос! – драматично вставил Пуля, поняв, к чему клонит друг.
– …ты что, для этой фотографии специально свет выставлял?
Даже в сером свете пасмурного дня было видно, как лицо Пера наливается краской.
– Слыш, Шерлок, а не пойти ли тебе…
Уже не смех, а настоящий визг разлетелся вдоль берега реки, заглушив адрес, по которому Перо отправил Мастера. Валькирия робко выглянула из своей будки, чтобы посмотреть, что происходит. Четверо хохотали как школьники на последней парте, не в силах остановиться, то и дело вставляя еще какую-то фразу, от которой смех только усиливался. Скоро даже сам Рома начал ржать вместе с остальными.
Минут через семь, когда смех, наконец, прекратился, и у каждого уже болел пресс, Пуля вспомнил то, о чем хотел сказать перед появлением внезапной задницы:
 
– Я вот на вчерашних фотках увидел кое-кого. На фоне одной из них там стоят наши седые благодетели. Которые карту дали. Так вот, и я вспомнил одну деталь того вечера.
– И какую? – спросил Мастер.
– Это, конечно инфа не сто процентов… Но мне сейчас кажется, что драка началась в тот же момент, когда они начали петь свою песню.
– Может, наоборот? Может, они начали играть, когда началась драка?
Пуля пожал плечами.
– Чувак, вот ты сейчас сказал, и я тоже вспомнил, – начал Вуди – как мы вчера с ними базарили о всяком. Ну, про музыку, еще про что-то… Так вот, тот дед, Прокофий, сказал, что, типа, “У музыки сила есть”, и что “Она может заставить любить и ненавидеть.”
– И потом они начали играть музыку, и все вокруг внезапно возненавидели друг друга?
– Не сказать, что возненавидели, – заметил Пуля, потянув лошадь чуть правее. – Я помню, что как только песня заиграла, у меня появилось такое чувство… Дикое желание двигаться, бежать, драться, воровать, убивать, совершать непотребства с гусями… Ну, кроме последних трех.
– Короче, стало дико весело и энергично? – кивнул Мастер – Да, у меня тоже такое ощущение появилось тогда. Причем так резко! Только я не заметил, что в этот же момент началась песня. Слав, а ты помнишь?
– Нет… – Слава только покачал головой, улыбаясь.
– Че ты его спрашиваешь? Он, судя по вашим рассказам, был еще лучше меня! – Перо усмехнулся – А я вообще ничего не помню после начала армрестлинга.
– Тебе нормально, если я расскажу?
– Да рассказывай, – Слава пожал плечами.
– Ну, нашему герою тоже захотелось приключений и он пытался влезть в каждую драку на нашем пути к безопасной зоне рядом с Вуди. Орал, рыпался, кулаками размахивал…
– Жаль, я этого не видел, – Пуля дернул головой вперед – или не помню, что видел… Чтобы Славян в драку лез! Это как вообще? Наверное, скоро реки обратятся вспять, мертвые восстанут из могил, а Рома перестанет причесывать брови.
– Э, слыш! – возмутился Перо под общий смех, который в этот раз быстро потух, ведь все уже устали смеяться.
– Так ты думаешь, что наше дуо музыкальных стариков спровоцировало драку?
– Предполагаю! – заметил Пуля – Просто еще одно очко в пользу этой теории – это что они уже были на Певчем Слете. А там, если верить Гогену, все певцы не простые, а… Ну, как мы, короче. Волшебные. Может, их способность – манипулировать толпой?
– Подожди, чувак, какой Гоген? – не понял Вуди.
– Ну бухой мужик, которого мы на обочине оставили в первую же ночь. После эпического побега. Помните?
– Разве его не Бажен зовут? – Слава почесал затылок.
– А хрен его знает… Кажется, что это так давно было, да?
Время шло, но дождь все никак не начинался. Разумеется, это было хорошо, ведь по размытой дороге далеко уехать не выйдет. Но сонная атмосфера вскоре добралась почти до всех. Парни развалились по разным углам телеги. И звук храпа прибавился к скрипу колес. Не спал, разумеется, Пуля, будучи на вожжах, а компанию составил ему Вуди. Какое-то время они болтали о какой-то ерунде вроде погоды и природы вокруг, но потом, убедившись, что остальные спят, Пуля заговорил о том, что действительно его волновало в этот момент.
– Слушай, а что случилось со Славой и Пером?
– А что случилось? – невинно спросил Вуди, но волнение моментально вспыхнуло на его лице.
– Ну, вчера утром, когда мы вспоминали, что случилось, я вспомнил, как Славян на него налетел. Я уже хотел сказать об этом вслух, но ты на меня так посмотрел, будто там что-то ужасное произошло.
 
– Не, ну… – Вадик замялся – Типа… Не ужасное прям…
– Ну. Один перебрал и полез играть в Атаку Титанов. Обычное дело же, не?
– Не совсем, – он еще раз взглянул на спящих товарищей, и продолжил, чуть понизив голос. – Мне кажется, Слава не просто перепил. Ты же знаешь, я когда лечу, то мысли слышу. Так я его тогда тронул за лоб и чуть сам не упал. У Славы в душе как будто… Типа ямы, знаешь? И он туда проваливается, когда… Не знаю, чувак, но это как-то с Ромой связано. У них терки какие-то.