Дорога Рока (СИ)

– Да… Да, не отказался бы… – пробубнил он – Только вот, что?
– Там были яблоки. Наверное, еще что-то есть.
Почти вся телега была завалена мешками разной степени плотности. Свободное пространство на ней закончилось когда участники группы Перкунас добавили к грузу свои рюкзаки и собранную барабанную установку. Рома потянулся к ближайшему мешку, в котором оказались какие-то корнеплоды. В соседнем – смесь из нескольких круп. Еще один мешок у самого борта был под завязку набит яблоками. Вокалист оглядел телегу еще раз. Нет, осматривать все он не будет из-за риска раздавить либо содержимое самих мешков, либо конечность одного из спящих товарищей. Разве что… Он дотянулся до еще одного. Там оказалась плетеная корзина без крышки, и стоящие один на другом горшки внутри. Рома достал один и понюхал содержимое.
– Бинго!
– Неужели нормальная еда? – удивился Мастер.
– Пахнет как рыбный пирог… Подгорелый, правда…
– Рыба? Может не стоит тогда? Холодильников-то у них тут нет, а сколько он там стоял – неизвестно.
Осознание разлилось волной неприятных мурашек по груди и позвоночнику. Рома как будто забыл, что они не просто в какой-то глухой деревне. Куда ни пойди – будет глухая деревня. Они не в привычном им мире.
– Ща… – выдохнул он, подавляя это чувство.
Второй горшок тоже пах пирогом, но рыбы там явно не было. Оба при этом имели подгорелый душок и были покрыты очень плотной черной коркой. У Ромы ушло добрых полминуты, чтобы пробить ее пальцами, так как ни ложек ни ножей под рукой не было. Это действительно было подобие пирога с морковью. Молниеносно поглотив половину, вокалист отдал остальное гитаристу. Приятное чувство насыщения разлилось по телу. С плеч как будто спал груз – фоновый стресс, который довлел над ним последние несколько часов. Рома размял плечи и потянулся, делая глубокий вдох. Воздух действительно был чище! без терпкости и полон… воздуха. Как будто одного вдоха могло хватить на целый день! Будто в нем было больше… воздуха. Будто одного вдоха могло хватить на весь день! Улыбка сама растянулась на лице.
Он опустил руки и правую ладонь пронзила острая боль, кака только она коснулась штанов.
– Воу, ты чего там? – с набитым ртом спросил Мастер, оборачиваясь на шипение и брань.
Рома не ответил. Он тихо ворчал проклятия себе под нос, баюкая конечность.
– Ох, люблю пение красивых качков по утрам… – вздохнул Пуля, садясь среди мешков и протирая глаза – Что за кипиш?
– У Пера рука совсем плоха, судя по всему.
– Да хрен бы с рукой, – прошипел Рома – кольцо с пальца снять не могу.
– А какой палец-то? Безымянный?
– А есть разница?
– Ну, смотри, – барабанщик принял протянутый Мастером горшок с едой – Если указательный отвалится – то нечем будет в носу ковыряться, средний – будешь ограничен в выражении негативных эмоций, мизинец – нельзя будет красиво бокал вина держать. А вот если безымянный – то можно спрятанный клинок на его место поставить и стать ассасином! Ай!
Яблоко врезалось в плечо Пули и он продолжил есть молча. Из щели между мешками, куда оно упало, послышалось возмущенное кудахтанье.
– Чуваки, поспать дайте, а? – мромямлил Вуди, но чуть открыв глаза тут же спросил – Ромах, ты чего?
Рома уже не мог сидеть на месте. Боль фокусировалась лишь на половине кисти его руки, но с каждой секундой становилась все сильнее. Руку хотелось просто снять, как перчатку, полную битого стекла! Он сполз с борта телеги и повалился боком на один из мешков, стон прорвался сквозь сжатые зубы.
– Так, Перо, завязывай! – Саша подскочил к товарищу включая подсветку телефона – Е-мое! Да у тебя палец расу сменил! Нам пасатижи нужны или вроде того, кольцо надо снимать!
Мастер остановил лошадь и телега замерла под небольшим наклоном.
– Это тебе не трактор, чтобы тут хоть какие-то инструменты валялись… – нервно сказал он, но все равно стал активно рыскать по всей телеге.
Проснулся Слава и теперь уже искали все. Хоть что-нибудь, чем в теории можно было бы снять металлическое кольцо с пальца, раздувшегося почти вдвое. Все понимали, что ничего такого найти не удастся, но продолжали искать. Лучи четырех фонарей качались и тряслись в предрассветном тумане.
 
– Пацаны! – выдавил Рома – Пацаны, да поехали, пройдет само?
– Мы все аплодируем твоей выдержке, – усмехнулся Саня.
– Не пройдет, братан, – голос Мастера был мрачнее тучи – твой палец уже синий. Когда он почернеет – начнется заражение крови. А пенициллин откроют только лет через девятьсот…
– Ребят… Я кресало нашел…
Все молча уставились на Славу. Он держал в руках кусочек металла и небольшой камень, при помощи которых можно было быстро развести костер. Оглядев товарищей, он повернулся к предмету, что торчал из борта телеги еще с момента их побега из деревни. Покрытый грубоватой гравировкой боевой топор блеснул в белых лучах фонарей.
– Ну, это крайняя мера, разумеется! – отмахнулся Вадик, давайте дальше искать.
Никто не поддержал его. Даже Рома.
– Да ладно вам… – напрягся басист – Вы же не хотите… Ну типа…
– Открытую рану можно прижечь, – вздохнул Мастер – артерий там нет, сильного кровотечения не будет…
– Да чего мы… Дикари, что ли? – Вуди подскочил к Роме, как будто защищая.
– Братан, спасибо, конечно, – вокалист простонал, борясь уже и с начавшимся головокружением – но жизнь дороже пальца… Поболит и заживет…
Услышав эти слова Вадик на секунду застыл. Он… коснулся своих губ кончиками пальцев… и улыбнулся:
– Заживет… – эхом повторил он, улыбнувшись.
– Бл… Какого хрена ты?! – заорал Рома, когда Вуди вдруг схватил его больную руку.
Удар здоровой левой чуть не настиг пухлую щеку басиста, когда тот вдруг протянул свое коронное:
– Да рассла-а-абься! Дай мне секунду, хорошо?
То ли интонация товарища, то ли обезоруживающе дружелюбное выражение его лица, а то и вовсе помутнение рассудка заставили Рому остудить пыл и довериться. Вадик уложил опухшую ладонь между двух своих и закрыл глаза. Остальные участники группы, включая Рому, застыли. Неудобность ситуации как будто отняла у всех способность шевелиться.
– Я лично не осуждаю… – прошептал Пуля – Но сейчас не лучшее время для романтики…
Отвлекшись на странное поведение Вуди (даже по его меркам), Рома не сразу заметил, что боль стала… стихать? Постепенно, уменьшаясь, она сменилась неприятным онемением, похожим на сотни иголок.
– Я бы не советовал тянуть… – начал Мастер.
– Ш-ш-ш! – Рома приложил палец здоровой руки к губам, ошалело глядя на происходящее перед собой.
Он практически чувствовал, как ладонь сдувается…
– …как воздушный шарик, – кивнул Вуди, улыбаясь.
Рома выпучил глаза так, что им стало холодно.
* * *
– Еще раз для тупых, – попросил Пуля, ломая ветку пополам и бросая ее в огонь.
– Мне разбили губу, – Вуди загибал пальцы – я захотел, чтобы она зажила – она зажила. Я захотел, чтобы рука Пера зажила – она тоже зажила. А потом и твой ожог по той же схеме!
Басист довольно улыбался, что делало его лицо круглее обычного.
Они устроили привал у маленькой рощи рядом с дорогой, где быстро нашлись дрова для костра. Горшки с уже готовой пищей пришлись очень кстати на завтрак, запивали второй фляжкой ола. Трофейный топор, как выяснилось, подходил не только для того, чтобы колоть головы врагов, но и с деревьями справлялся неплохо. Перо срубил половину рощи, окрыленный чудесным исцелением своего пальца. Лошадь распрягли, но привязали к дереву на длинную веревку, чтобы могла прогуляться вокруг и пощипать траву. Едва поднявшись над горизонтом, солнце уже пригревало, обещая жаркий день.
 
– Хм, нет, все еще полный бред, – пожал плечами Пуля.
– Привыкай, братан! – Перо хлопнул теперь уже здоровой рукой по плечу худого Пули, и тот чуть не улетел прямо в костер – Деревянные кабаны, путешествия во времени и хиппи-целители – вот наша новая реальность!
– Дык и с каких пор ты у нас добро причиняешь?