Дети разных миров (СИ)
— Вот так наша святая Мария! В тихом омуте черти водятся. Значит, ничего не случилось, да?! — Глаза Таньки разгорелись в предвкушении сенсации. — Это кто такой? Ты же у нас сама чистота и невинность! — Говоря, подруга попутно начала раздеваться. Я тяжко вздохнула:
— Это не то, что ты подумала.
— Да? А что, в данном случае есть варианты?
— Представь себе, есть. Пошли на кухню, раз уж всё равно разделась.
Танька уже снимала сапоги.
— Слушай, а где его одежда? И обуви нет.
Ну правильно, мы ж обновки ещё не вывесили в прихожую.
— Где, где — в Караганде! Какая тебе разница?
— Ой, темнишь ты что-то, девонька. Давай рассказывай.
Я прошла на кухню, а Танька пошла в удобства. Вернулась, торжественно сияя:
— Ага, у тебя там две зубные щётки стоят! Колись, давай!
Тут её взгляд упал на стол, где на уголке мирно притулился букварь и учебник по религиоведению со вложенным в него листом.
— Это чего?
Ну, вот что я ей сейчас объяснять буду? Подруга бесцеремонно раскрыла учебник и вытянула из него лист, исписанный Даанэлем:
— Ух, ты! Да это ж ты, классно! Он рисовал?
Я выдернула из её руки лист и увидела на полях две женские головки. Одна — незнакомая, красивая девчонка с капризным ротиком и волосами, убранными в высокую причёску, а вторая — вторая и впрямь я. Не слишком красивая, лицо «типическое-типическое», как говаривал герой одного фильма, но похожа так, что невозможно ошибиться. Мои чуть раскосые глаза, нос почти прямой, но с немного вздёрнутым кончиком, широкие скулы, остренький подбородок, светлые брови; волосы собраны в простой хвост. Блин, да я сама своих черт так не знаю! Сразу подумалось, как бы заныкать этот листочек? Всегда мечтала иметь свой портрет. Подруга требовательно смотрела, ожидая объяснений.
— Чай будешь? Тебе с чем? — задала я чисто риторический вопрос, лихорадочно придумывая, что бы такое соврать, чтобы убедительно вышло.
— Ты не финти. Рассказывай давай.
На этом месте нас прервали, к моему счастью. Как всегда, неслышными шагами вошёл Даанэль, в джинсах и новой рубашке, оглядел высокое собрание и изрёк в своей манере:
— Доброе утро, дамы! Маша, у нас, кажется, не были запланированы гости? — И выразительно посмотрел на меня.
Ага, попробовала бы я не пустить Таньку, да она бы весь дом разнесла по кусочкам.
Та цепким взглядом оглядела парня с головы до ног, задержавшись на причёске и руках со сверкающими кольцами (не мог снять, а?), потом приторно улыбнулась:
— Приятно познакомиться. Как тебя зовут, погубитель невинных душ?
Вот язык без костей у человека! Я тяжко вздохнула:
— Знакомьтесь. Таня — Даан… Данил.
Кинула предупреждающий взгляд на короля: «Молчи, пожалуйста, не лезь». Тот вскинул бровь, а потом низко склонился и повторил вчерашний трюк с целованием руки. Видимо, этот ритуал у него въелся в плоть и кровь. Я аж скривилась от досады: что ж он творит-то!
— Вау! Машка, ты где такое чудо откопала?! — с выражением полного восторга на лице спросила Танька.
«Молчи, Даанэль, молчи».
— Данил, пойди, пожалуйста, убери то, что лежит на постели. Если Татьяна ЭТО увидит, будет… смущена. Примерно как я позавчера.
Огонёк понимания мелькнул в чёрных глазах:
— Как скажешь. — Король развернулся и вышел.
— Что там у вас на постели? — Любопытные Танькины глаза поедали меня.
— Та-ня! — раздельно произнесла я. — Есть для тебя хоть что-то святое?
Подруга немного сдулась:
— Ладно, ладно. Я всё поняла. Сейчас ухожу. Но с тебя, — обернулась она, подняв палец, — бутылка шампанского, которую ты мне проспорила, когда говорила, что до восемнадцати — ни-ни!
— Танька! Убью!
— Уже ушла.
Колыхая телесами, обтянутыми свитером и узкими джинсами, подруга поплыла по коридору. По дороге не удержалась и заглянула в комнату:
— До встречи, Данил. Смотри, не обижай нашу Марию, она девочка очень ранимая.
Я тихо рыкнула, а обалдевший король, по-моему, не нашёлся, что ответить.
В прихожей, приплясывая от нетерпения, не могла дождаться, когда Танька оденется. Та, облачившись, наклонилась чмокнуть меня и прошептала громким шёпотом (а другим она не умеет):
— Смотри, не упусти! Такой мужик! — И подмигнула.
В ответ я процедила сквозь зубы:
— Проболтаешься кому, язык укоротим, вместе! — И кивнула в сторону парня. Подруга сделала честные глаза:
— Ну что ты, я — могила! Никому ни слова!
Ох, с трудом верится.
Когда Танька наконец вышла, я облегчённо выдохнула, но сразу поняла, что рано расслабилась. Даанэль скептически смотрел на меня, скрестив руки на груди:
— Да-а! Ты на её фоне просто образец добродетели. Кто эта особа?
— Да подружки всполошились, я же вчера обещала приехать, а потом забыла перезвонить, отменить. Вот она и явилась, чтобы убедиться, что я жива-здорова.
— Она всегда такая?
— Всегда. Если понесло — танком не остановишь.
— А ты была права, насчёт одежды.
— Да?
— Одета она, даже не знаю, как и сказать.
— Бывает ещё хуже. Она просто свою комплекцию не считает нужным скрывать.
— Ещё хуже?!
— Ага, летом ещё не то увидишь… ну, если… не уедешь. Надеюсь, тебе повезёт вернуться вскоре домой.
— А почему ты назвала меня Данилом?
— Твоё имя слишком необычное, его надо изменить. Нам же по улицам ходить, с людьми общаться. А Данил — наиболее близкое имя по звучанию в нашем языке. Надеюсь, это тебя не обидело?
Даанэль пожал плечами:
— Надо, так надо.
— А можно мне звать тебя Дэн, это уменьшительное, — просительно заглянула я в глаза парню. — Ну пожалуйста, мне так нравится это имя.
— Ладно, зови. Тебе разрешаю, я ведь твой должник.
— Замётано, — улыбнулась я, но тут же схватилась за голову: — Ты даже не представляешь, что за беда нас только что посетила!
— Почему беда?
— Не сомневаюсь, что она разнесёт новость на весь универ.
— Она же обещала молчать!
— Ты просто не знаешь Таньку. Для неё это физически невозможно. Так что мы только что проводили мою погубленную репутацию.
— Мне очень жаль, что так случилось. Что я могу сделать, чтобы оправдать тебя?
— Боюсь, что ничего.
— Тогда зачем ты её вообще впустила?
— Да ты её не знаешь! Попробуй я ей не открыть, она бы полгорода собрала, во главе с отделом по борьбе с терроризмом, чтобы меня из заложников спасти. Поверь, она на это способна. И в первую очередь зашла бы к соседям, а те рассказали, что вчера видели меня с мужчиной. Так что в любом случае информация бы просочилась. Я вот думаю, что случившееся — ещё не худший вариант. Ты явно произвёл на неё впечатление. А не видя тебя, она бы выдумала мне в любовники какого-нибудь урода с жуткими интимными подробностями.
— А не урода, значит, можно? — с интересом посмотрел на меня Даанэль.
— Давай закроем эту тему, а? Сама вляпалась, сама и буду выпутываться. Я придумаю, как оправдаться. В конце концов, какое им дело до моей личной жизни? — взяло меня раздражение.
Ну чего привязался, спрашивается? Может, это и к лучшему, что пойдут разговоры. А то отсутствие пятен на репутации к восемнадцати годам уже напрягает.
— У меня предложение. Ты же говорила, что вы можете общаться на расстоянии с помощью телефона. Позвони ей и попроси вернуться, а я немножко поколдую над её памятью. Гарантирую, что она забудет эту встречу.
— Нет, что ты! — испуганно замахала я руками. — Я не хочу, чтобы тебя опять ломало от боли. Ты ведь говорил, что не до конца восстановился. Не-не-не, уж пусть лучше всё будет, как будет. В нашем обществе это не настолько осуждается, чтобы так рисковать.
— Ты так переживаешь за меня?
— Представь, переживаю. Мы в ответе за тех, кого приручили — есть у нас такое выражение. Раз уж судьба распорядилась, чтобы ты попал именно ко мне, значит, есть в этом какой-то смысл. Я чувствую… ответственность, как бы смешно это ни звучало для тебя.