Дети разных миров (СИ)
В гардеробе, конечно, давка. Король увёл меня в угол, закрыв своей спиной от других, скинул свою куртку, принял мою шубу и сказал, что сам сдаст.
— А номерок?
— Потом отдам. Ты точно продержишься первые пары?
— Думаю, да. Семинар же.
— Значит, договорились. Иди.
Тут у меня запиликал телефон, и, взглянув на экран, я сама поспешила выйти из гардероба. Ольга звонит.
— Привет. Как здоровье? — сразу начала она атаку.
— Нормально.
— Приедешь?
— У меня проблемы. Наташка сегодня приезжает, надо куда-то её пристроить. — Чёрт, получается как очередная отговорка.
— Какая Наташка? Суворова?
— Да. Мы же учимся вместе. У нас сессия с понедельника, вот она и едет. А мне её деть некуда.
— Перекантуется у тебя пару дней, да найдёт что-нибудь.
— Невозможно у меня, — замялась я. — Никак.
— Почему?
— Долго рассказывать. У тебя нет вариантов, случайно?
— М-м. Надо подумать. Может, и есть. Во сколько она будет?
— Около трёх часов.
— Тогда позже созвонимся, я поговорю с народом.
— Только учти, что ей насовсем надо, после сессии она остаётся.
— Так что ж ты сразу не сказала?! Ё-моё! Это ж меняет дело!
— Да? Есть вариант? — обрадовалась я.
— Возможно, — туманно ответила подруга. — Как встретитесь — звоните.
— Оль! Ты меня спасла!
— Погоди благодарить, это ещё не точно. На всякий случай, у себя тоже поспрашивай.
— Конечно!
— Ну уж если утрясётся это дело, тогда-то ты приедешь?
— Обязательно, Оль!
— Ну всё, пока. У меня до пары куча дел ещё.
— Да я тоже на учёбу приехала. До связи.
Настроение немного улучшилось. Какая-никакая, а всё-таки надежда.
Я поднялась на третий этаж. Дошла до заочного отделения, ознакомилась с вывешенным расписанием сессии. Контрольную методистка не взяла, сердито объяснив, что поздно, и договаривайся теперь с преподавателем, как хочешь. Вот чёрт! Сходила к стенду с общим расписанием. Дмитрий Алексеевич будет только к третьей паре. Вот тогда и занесу ему контрольную. Перед входом в аудиторию выдохнула, сказав себе: «Дэн слов на ветер не бросает. Значит, морду тяпкой — и вперёд».
Половины народа ещё не было. Поздоровалась с присутствующими, отметив, что народ перед семинаром явно трясётся. Кто-то что-то читает, обложившись книгами. Я тоже выложила пару книг и тетрадку, а то совсем без всего на семинаре будет как-то подозрительно. Вошедшие Танька с Юлькой сразу узрели меня:
— Машка! Пришла наконец. Мы уж думали, ты со своими делами совсем учёбу забросила.
— Я болела.
— Ну да? — недоверчиво воскликнула Танька.
— Посмотри на меня. Что, не видно?
— Есть немного. Так может, ты того.
— Чего — того? — Я внимательно смотрела ей в глаза.
— Да влюблённые первое время вообще из постели не вылезают, ни днём, ни ночью, — откликнулась Юлька. — Будет тут утомлённый вид.
— Мы не влюблённые, Юля. И я кому-то уже говорила, что у нас ничего нет. Так что больше не хочу слушать от вас грязные намёки. Танька, ты меня поняла?
— Маш, да я ничего. Ты обиделась?
— Что ты. Мне очень нравится, когда весь истфак на ушах стоит, перемывая мои кости. Тебе бы тоже такое понравилось, верно?
Танька не успела ответить, потому что вошли наши курильщицы.
— Что, Маш, твой бойфренд приехал тебя пасти? Весь из себя такой. Богатый мальчик? Ты теперь крутая — с утра уже на такси.
— Машка? На такси? Что вы брешете?! — изумились Танька с Юлькой.
— А чего нам врать? Пусть сама скажет.
Девчонки уставились на меня. Вновь прибывающие на ходу ловили последние новости.
— Да, на такси! И что? Я болела, мне мёрзнуть нельзя.
— А кто это с тобой приехал, дядя доктор?
— Кто со мной приехал, вас никаким боком не касается. Ему на кафедру надо.
Вокруг поднялся гвалт. Ну как им всем рты заткнуть? Я привстала:
— Группа! Баста! Вы меня достали! Если не угомонитесь к третьей паре, пеняйте на себя! Я не шучу.
В ответ раздались смешки, кто-то присвистнул. И это ещё не все подошли. Главного заводилы Звонникова нет.
— Что за шум, а драки нет. — Лёшка пришёл.
— Да вот, Соколова угрожает нас всех урыть после семинара.
— По поводу?
— Три дня прогуливала, сегодня на такси прикатила и дружка с собой притащила, а всё ещё отпирается. Вон, девчонки видели.
Лёшка хмыкнул:
— Маш, правда? А где он?
— И ты туда же? Что, вообще нормальных людей нет?
— Маш, да что ты с ними разговариваешь, с дураками. Успокойся. — Ко мне подошла Люда, как всегда спокойная и рассудительная. — Не обращай на них внимания. Девчонкам завидно — их-то никто на такси не катает.
— Я и не собираюсь с ними разговаривать. А уж оправдываться — тем более. Думайте, что хотите, только меня не трогайте. Не знаю, как у вас, а у меня сейчас семинар. — Я демонстративно уткнулась в книгу, больше не слушая, что говорят вокруг. Мне бы про Наташку надо спросить, но как теперь это сделать? Это же всё по новой выслушивать придётся. Народ погалдел и разбрёлся по своим местам, а Танька села рядом:
— А Данил правда приехал?
— Да, по делам.
— По каким делам?
— По своим. На кафедру истории России.
— Он что, историк?! — Танькины глаза округлились.
— Можно и так сказать. Попросил меня помочь в исследовании.
— Интересно. А ты правда болела?
— Да.
— А чего не позвонила? Мы бы хоть приехали, помогли чем.
— Таня. Дэн обо всём позаботился не хуже вас.
— Да брось. Мужики с больными возиться не любят.
— Значит, он — исключение.
— А говоришь, ничего у вас нет.
— Таня! — прорычала я. — У нас ничего нет! Нет! Нет! И ещё раз нет!
Мимо проплыла Наташа-фотомодель. Кинула на меня ехидный взгляд.
— Тогда ничего не понимаю. Возиться с больной девчонкой мужик может только от большой любви.
— Ты ошибаешься. Я ведь говорила, он считает меня сестрой.
— Да плевать им на сестёр!
Ещё немножко, и я краснеть начну.
— Слушай, отстань уже. Иди к семинару готовься.
— Толку-то. Перед смертью не надышишься. Сейчас ты как? Помню, как ты в прошлом году с температурой на пары ходила, ненормальная.
— Сейчас хорошо.
— А то так выглядишь… ну видно, что болела. Похудела, хотя куда тебе худеть-то.
— О! Соколова пришла. — Блин, Паша явился. — Здравствуй, Маша, — преувеличенно вежливо обратился он ко мне.
— И тебе не хворать, — мрачно отозвалась я, предчувствуя, что будет дальше.
— Чем же это ты была так занята с понедельника? Наверное…
Но Звонников не успел досказать свою «умную» мысль, потому что зашёл декан и с ходу парой фраз настроил всех на серьёзный лад. Народ быстро разбежался по своим местам, и начался семинар.
К концу первой пары большая часть группы уже выдохлась. Ручеёк знаний начал истощаться. Диалог с профессором поддерживали самые стойкие, среди которых уверенно держалась и я. А впереди была ещё целая пара, на которую остался один вопрос и выводы по теме. Общим голосованием было решено не прерываться, а лучше пораньше закончить. Продолжили.
За три часа семинара я по достоинству оценила, что такое абсолютная память! Это вам, ребята, не хухры-мухры! Если я с этим заклинанием и дальше буду готовиться к экзаменам, о сессии можно вообще не беспокоиться. Нужные сведения послушно всплывали в моей голове по первому требованию. При этом я помнила не только то, что читала, но и что думала в тот момент, на чём акцентировала своё внимание. На меня смотрели изумлёнными глазами все — и студенты, и декан. Я одинаково свободно рассуждала о раздроблении Японии в «эпоху воюющих провинций» и кодексе чести «бусидо» японских самураев.
По окончании семинара состоялась традиционная «раздача слонов». Автомат получили три человека, но я в их число не вошла. Моему разочарованию не было границ. Декан снял очки, потёр переносицу и устремил свой взор на меня:
— По поводу вас, Соколова. Я не могу поставить вам зачёт автоматом, потому что вы из заочной группы, а здесь присутствуете вроде как вольнослушателем…