The Kills (СИ)

— А так же, — Кейт прильнула ко мне грудью, — для жарки хозяйки дома? — она игриво куснула меня за подбородок, утопая пальцами в волосах на затылке.
Я мечтательно усмехнулся, практически мурча от удовольствия. Но стоило Уилсон начать целовать мою шею, слегка покусывая кожу, как расслабленность испарилась, возбуждение тяжёлым узлом собралось в паху. С глухим рычанием я оттеснил ее назад и прижал поясницей к столешнице. За предыдущие дни она успела раздразнить меня не на шутку. К тому же сначала нам весь день мешали, потом она заметно расстроилась, когда не удалось сразу избавиться от дневника. Напряжение за двое суток сконцентрировалось так сильно, едва ли не искрило между нами. Невозможность насладиться друг другом горячила тело, требуя снять стресс.
Кейт лихорадочно потянула наверх край моей футболки, пока я торопливо расстегивал пуговицу и молнию на ее джинсах.
— Я так тебя хочу, — срывающимся от возбуждения голосом зашептала она.
Вместо ответа я увлек ее в алчный, до ноющих губ безумный поцелуй. Кейт прильнула ещё ближе, вставая на носочки. Ее язык властно проник в мой рот, дыхание стало поверхностным. Я помог стащить с себя футболку, комом полетевшую на пол. Наша жажда друг по другу была сродни безумию, желание вышло из-под контроля разума.
Уилсон схватилась за край столешницы, позволяя мне нетерпеливо снять с нее джинсы, которые она отшвырнула ногой в сторону, стоило им оказаться на лодыжках. Следом отправилось белье, повиснув на изящной ступне, как ненужный кусок материи.
— Если сейчас нам кто-то помешает, — погрозился я вслух, опускаясь на колени, — я сверну ему шею.
Поднял ее ногу, направляя. Кейт чуть покачнулась, отчаянно сжала край стола и, повинуясь, положила ступню на мое плечо. Я поцеловал внутреннюю поверхность бедра, невесомыми, мучительно медленными прикосновениями губ поднимаясь выше, шире разводя ей ноги и ощущая, как по мышцам прошла лёгкая судорога от моих ласк.
— Не сомнев… — продолжение утонуло в развратном стоне, как только я провел языком по всей длине уже порядком влажных складок.
Кейт взъерошила мои волосы, перебирая их пальцами, и откинула голову, уперевшись макушкой в подвесной шкаф. Кровь в венах превратилась в лаву, растеклась по телу быстрым, раскалённым потоком. Возбуждение ударило в голову, пульсируя в висках до белых мушек перед глазами. Я обезумел, потерял рассудок, желая никогда не выпускать Уилсон из своих рук. Сжимал руками бархатистую кожу бедер, вновь оставляя красные отметины нашей страсти, кружа по клитору языком, не давая главного, заставляя Кейт изнывать от вожделения. Мы оба были на грани, но мне хотелось окунуть ее в тягучее ожидание, довести до крайней точки. Я сам был готов взорваться от напряжения и приятного, тянущего чувства внизу живота. Член натянул ткань боксеров и штанов, пульсируя от прилившей крови.
Кейт слабо дрожала, умоляюще выстанывая в пустоту перед собой. Я усилил нажим языка, оттянул, мягко зажимая губами и посасывая, складки, обвел вход по кругу, чуть проникая самым кончиком языка внутрь, сковав спазмом ее трясущиеся от возбуждения ноги.
— Люцифер, я хочу… — охрипшим голосом пробормотала Уилсон, в следующий миг захныкав под напористым языком между ее ног.
Она натянула волосы пальцами, тут же прижимая мою голову как можно ближе.
— Я хочу почувствовать тебя в себе, — с трудом выговорила Кейт умоляющим, почти плачущим голосом.
Я проник языком в нее как можно глубже, доводя до безумия.
— Да! — теперь у нее задрожали даже руки. — Возьми меня, прошу, — едва не плакала она в предвкушении.
— Хочу свести тебя с ума, — парировал я.
Нарочно опалил горячим дыханием кожу бедра, целуя табун мелких мурашек, послуживших мне красноречивым ответом. Я отыгрывал партию до конца, проникал на одну фалангу, дразня на входе, размазывая практически стекающую по моим пальцам смазку. Втягивал губами клитор, следом подключая язык, но слишком слабо, достаточно, чтобы распалить до изнеможения, и недостаточно, чтобы дать прийти к финалу.
 
— Люци… Люцифер, — Кейт потянула волосы на моем затылке, прерывая пытку.
Я поднял взгляд, довольно отметил затуманенные похотью голубые глаза и разомлевшее лицо. Тяготение к этой девушке не шло ни в какое сравнение с тем, что мне доводилось испытывать ранее.
Опустил ее ногу на пол и чуть ущипнул зубами кожу напоследок. Неторопливо повел ладонями по икрам и горячим бедрам. Поднял края моей рубашки, обнажая живот. Поцеловал лобок, устремился выше, добрался до пупка, получил в награду полный истомы стон, от которого по позвоночнику прошлась колючая волна.
Я поднялся и развернул Кейт спиной. Она вцепилась пальцами в поверхность стола, покачиваясь, опьянённая желанием, и похотливо отставила зад мне навстречу. Я приспустил штаны и, окольцевав рукой ее талию, приблизился, упираясь головкой на входе. Кейт просяще захныкала и вильнула бедрами. Наш синхронный громкий стон удовлетворения разбил тишину, когда я вошёл в нее, горячую, мокрую, изнывающую, хмельную от страсти.
Кейт царапнула ногтями деревянную поверхность, упирая руки до напряжения в мышцах. Всхлипывая, кусая губы до крови под чувственными, глубокими толчками. Я перекинул волосы на одно плечо, поцеловал местечко за ухом, от чего она прерывисто вздохнула и, млея, подставила шею моим губам, спускающимся ниже. Я взял ее за подбородок, бесцеремонно поворачивая лицо к себе. Уилсон прогнулась и вытянулась, отдаваясь моему поцелую. Дикому, неспособному утолить взаимный голод.
Оттянул зубами нижнюю губу, заставив зашипеть и вжаться ягодицами в мой пах, делая проникновение теснее. Рубашка, так и оставшаяся на ней, казалась невыносимой преградой между нами, мешая овладеть ее телом без остатка. Я повернул Кейт к себе, удерживая за талию. Она качнулась и уцепилась за мои плечи. Взялся за края рубашки и дёрнул их в стороны. Ткань захрустела, не выдержав такого напора. Пуговицы с пластиковым треском заскакали по полу и разлетелись по углам.
— Так-то лучше, — довольно резюмировал, подхватывая Кейт, чтобы усадить на стол.
Она крепко обвила ногами мою талию, упирая ладони в поверхность мебели. Я вошёл, одновременно обрушив легкие укусы на открывшуюся мне шею и острые ключицы. Задвигался, быстро, резко, вдыхая разреженный похотью воздух, упиваясь ее хриплыми стонами. По венам побежали обжигающие разряды тока. Между нами словно полыхало пламя, опаляя кожу горячими волнами.
Она была прекрасна в нашей близости. Раскрепощённая истомой, в моей распахнутой рубашке, контрастирующей с молочной кожей и нежно-розовыми, аккуратными сосками на вздымающейся груди. Хватающая ртом воздух в попытках насытиться кислородом, искусанными губами шепча короткое, будоражащее «Да». Кейт закусила губу, в ее глазах заплясали озорные искры. Полная нетерпения, она разнузданно, ловя мой ритм, стала покачивать бедрами. Я придержал ее за талию и приблизился. Она обняла одной рукой мою шею, притянула ближе, стремясь поймать в прерывистом поцелуе мои губы, то и дело срываясь на стоны.
— Обещай, — пальцы сжались на задней части моей шеи. — Обещай… что не оставишь… меня, — с трудом собрав мысли, потребовала Кейт.
— Я не…
— Обещай, — более требовательная просьба, с настойчивым взглядом глаза в глаза.
Она прижала бедра к моей талии сильнее, замедляясь сама и замедляя меня.
— Не оставлю, — прошептал, поднимая ее ногу чуть выше, делая проникновение глубже. — Никогда.
Удовольствие достигло пика, не давая сдержаться нам обоим. Кейт выгнула спину, до побеления пальцев сжала край столешницы. Надсадно застонала, расслабляясь, и попыталась удержаться за мою шею непослушным руками. Я придержал ее спину, в бессилии упираясь лбом в плечо.
Некоторое время мы молчаливо восстанавливали дыхание, блуждая руками по горячей коже друг друга. Впитывая наше единение кончиками пальцев, изучая и запоминая каждый миллиметр.
Кейт поймала мой взгляд, ее глаза излучали нежность, безоговорочную, практически осязаемую в воздухе. Она потянулась за поцелуем, горячие губы невесомо пленили мои без толики пошлости и страсти, в которой мы сгорали минутами ранее. Душа и сердце сжались, чтобы тут же встрепенуться, забиться о грудную клетку в переизбытке эмоций, импульсами счастья пронзая все существо. Никогда за всю мою жизнь я не чувствовал себя более живым, более нужным, чем сейчас.