Ветер и крылья. Старые дороги

Нельзя. Отец полностью прав, это занятие для ньоры, не для даны. И если кто-то узнает, она в жизни себе жениха не найдет. Хотя она и так до сих пор не сговорена.
Странно даже…
Вот по соседям все даны уже помолвлены, кое-кто в ее возрасте и замуж вышел, а Адриенна – одна. Отец всем отказывает. И соседям, и знакомым…
Но в монастырь он ведь ее не отдаст? Правда?
Риен решила, что этот вопрос надо еще уточнить. И занялась тем, что умела и знала.
Надо было выбрать кобыл. Четыре штуки, на племя…
Конечно, так-то по ярмарке ходил отец. Крепко держал дочку за руку, не отпускал от себя, приглядывал как мог. А Адриенна приглядывалась к лошадям.
Вот ей приглянулась молоденькая, не старше двух лет, гнедая кобылка у торговца.
– Отец?
– Вон та? Давай посмотрим…
Торговец не был бы самим собой, не «перепутав» лошадей, но ту, которую подвели, Риен решительно отвергла. Еще и головой замотала:
– У нее мокрец, точно. Смотри…
– Да нет у нее мокреца! – взвыл лошадник, но Адриенна ловко подхватила лошадь за копыто.
– А это что такое?
– Ах ты жулик! Вон ту кобылку покажи! Живо!
Купец поник, понимая, что в его интересах сторговаться сейчас и быстро. А то ведь шум на всю ярмарку пойдет… сейчас он может продать своих лошадей даже с прибытком. А вот потом…
Гадкая болячка – копытная гниль [4].
Таким же образом Адриенна проглядела еще два десятка лошадей и наконец отобрала еще трех кобыл, достаточно крепких и здоровых. И плодовитых.
Она не знала, как именно у нее это получается. Вот как-то само собой выходит.
Видит она, видит, где больное животное, где здоровое, чего от него ждать… что тут неясного? Как-то… и глаза у лошади тусклые, и дыхание нехорошее, и шерсть не та…
И не только к лошадям это относится. Нет.
С людьми была совершенно та же история. Помнится, в детстве Риен едва не нажила врагов среди соседей… ну поняла она каким-то образом, что сосед болен дурной болезнью, не подошла к нему, когда тот хотел потискать девочку… хорошо хоть, у отца потихоньку спросила.
А то кто его знает, чем бы дело кончилось.
А сейчас Риен сидела рядом с отцом в таверне, жевала мясо, болтала ногами в воздухе…
– Папа, я ненадолго? На двор?
Дверь была открыта, нужник отлично виден из окна… отец и кивнул. Ну что, что может угрожать ребенку? Здесь же два шага…
Казалось бы…
Адриенна вышла за дверь.
А в следующий момент на дана вдруг вылился вонючий поток. Разносчица споткнулась, демонстрируя свои прелести в глубоком вырезе, да и облила его пивом. Нечаянно, конечно.
Но дан Марк все равно вскочил, дернулся… и только когда через десять минут Адриенна не вернулась, понял, что случилась беда.
Вскочил, заметался…
Было непоправимо поздно.
* * *
– Вот он, дрянь такая!
Адриенна даже сознания не теряла. Ей попросту зажали рот рукой – и потащили. Не особенно далеко, за сарай и в переулок. Аккурат к двум ромам, которые ждали свою добычу.
Ну да…
Вот у этих двоих она отцу отсоветовала покупать лошадей. Явно же крашеные… краденые?
И такое тоже может быть! У ромов это легко и просто, они считают, что воровать – это часть их веры. Если ром ни разу в жизни ничего не украл, его в их рай и не пустят.
А до рая их стараются не пускать вообще никуда.
В дома, в поместья…
На ярмарки пускают, но не везде. Где-то гонят и бьют. По мнению Адриенны – справедливо. Воровать – плохо, падре Санто так говорит, а он лучше знает.
– Ишь ты, какой голубоглазый… красивый ром будет!
– А не то глазки-то повынем. – Второй ром вытащил нож и приближался к Риен. – Пойдешь с нами добром? Или…
Воспитывай отец свою дочку как благовоспитанную дану, она бы растерялась. А так…
– Зачем? Зачем я вам?
– А что не так, мальчик? В лошадях ты разбираешься, сразу видно, да и не только в них. В кочевье пригодишься… и дану твоему козью морду сделаем. Ты ж незаконный? Вот подумай, что тебя ждет, – вступил второй, тот, который был без ножа. – Всю жизнь в прислугах, на побегушках, своего – только что хозяин дозволит. А у нас свобода, вольный ветер, все дороги перед тобой, песня льется…
 
Если б Адриенна на это еще и повелась. Но вместо того…
– Ай-й-й-й-й!
Раненым зверем взвыл третий ром, который держал девочку. Потому что обута она была хоть и в сапоги, но далеко не дамские, мягкие и легонькие.
Она же изображала мальчика? Вот и одевалась соответственно!
Дублет, рубашка, штаны, а на ногах грубые башмаки. Одним из которых она и проехалась душевно по ноге расслабившегося похитителя. Она же почувствовала, когда у него хватка стала чуточку полегче, – и ударила.
Жестко, коварно, по стопе, ломая тонкие косточки…
И вырвалась.
Ненадолго.
Аккурат до рома с ножом, который не успел отвести его в сторону. И Риен налетела на него рукой.
Порез на предплечье получился не опасным, но впечатляющим – длинным, корявым, кровь так и хлынула. Риен испугалась по-настоящему и отшатнулась.
Кровь, боль… и, конечно, крик. Руку девочка отдернула так, что разлетелись алые капли, попали на стены, на землю, на ромов…
– Ай!
Что случилось дальше, не поняла ни сама Риен, ни ромы. Но ровно через секунду кричали уже все.
Да как!
Дану Марку и искать никого не пришлось, на истерический крик дочери он помчался бы через любую бурю. И услышал бы, и узнал…
Только вот когда он влетел в переулок, ни спасать было некого, ни помогать…
Его дочь оседала по стеночке, с ужасом глядя на трех людей, которые корчились рядом. Корчились, хрипели… кричать они уже не могли. Вообще…
Даже стонать…
Их словно что-то пожирало изнутри, расползались по коже громадные кровоточащие язвы, лица были уже неузнаваемы…
– Риен!
Дан Марк подхватил дочь и вынес из переулка.
– Цела?
– П-пап-па…
Адриенна протянула отцу раненую руку. Слезы у девочки катились градом…
– Потерпи, малышка! – Дан Марк мигом понял, что рана хоть и кровит, но для жизни не опасна. – Сейчас, секунду… что это за типы?
Он остановился у трактира, и один из слуг тут же протянул ему клок от рубахи. Им дан и перетянул руку дочери, останавливая кровь.
– Н-не знаю, – заикалась Риен. – Ром-мы…
– Ромы? Кто этих тварей только пустил сюда!
Впрочем, гневался дан Марк впустую, отлично понимая, что пустили. И пускать будут. Это на свои земли он им дорогу навсегда закроет, а на чужие – как хозяева решат.
– П-папа… кровь…
– Ничего, детка. Мы сейчас к лекарю. Это рана не опасная, ты коленки серьезнее расшибала.
– П-правда?
– Да.
– Там столько крови было… и они кричали, и язвы эти…
– Они такие с самого начала были?
Дан Марк нахмурился, вспоминая. Тогда-то понятно, он родного ребенка спасал, ему не до ромов было, а вот сейчас… кто его знает, откуда и какую заразу принесли эти твари?
А если Адриенна…
– Детка?
– Н-нет. Они сначала нормальные были, а потом с ними вот это стало…
Дан Марк нахмурился еще сильнее. Задумался.
– Адриенна, это произошло после того, как тебя ранили?
Девочка, уютно пригревшаяся и успокоившаяся на руках у отца, кивнула:
– Да.
Она уже не боялась. Папа рядом, папа пришел, попробуйте теперь ее тронуть! На руках-то у отца!
Смешно!
– Они на тебя напали, а потом…
– Нет. Я вырывалась, а у одного был нож. И я налетела рукой…
– Ага. И полилась кровь.
– Да, папа.
– Молчи об этом, Риен. Молчи…
И столько серьезности было в голосе отца, что девочка испугалась. Уже не раны, а чего-то… жутковатого, необъяснимого.
– П-папа?
– Слово даю, детка, я тебе все расскажу. Только чуть позднее.
– Х-хорошо…
– А вот и лекарь. Молчи, Риен.
Сначала Адриенна боялась, что и с лекарем, который перевязывал и бинтовал ее руку, начнется что-то подобное.