Запретное желание (СИ)

— Вполне нормально, я считаю.
Я чувствую, как тяжело ему даётся держать в себе то, что рвётся наружу.
— По мне, так нет. Не думаю, что ты смог бы чем-то мне помочь…
— Луиза, я ни за что не дал бы ей тебя обидеть. Если бы я узнал, в чем дело, то решил бы эту проблему мгновенно.
— О чем ты? — хмуро поднимаю я глаза. Что значит «он не дал бы»? Он имеет в виду, что защитил бы меня? Серьезно?
Я словно приклеилась к паркету, замерев на месте. Мне чертовски нравится, как он гладит мои волосы, поправляя очередную выбившуюся прядь. Я не знала, что Адам может быть таким нежным.
— Что она сказала тебе?
Не могу смотреть на него и делать вид, что между нами всё нормально. Ничего не нормально!
Я резко опускаю голову вниз, дабы не показать на лице весь внутренний ужас, но мгновенно чувствую тёплую ладонь на подбородке, поднимающую её вверх. Адам взволнованно смотрит в глаза, заставляя меня саму сделать тоже самое. Он не знает, что от этого становится только хуже. Это может меня разоблачить, а я должна держаться!
— Неважно… — отстраняюсь я.
Адам мрачнеет, когда я создаю дистанцию между нами.
— Что тебе сказала Элис? Ты говорила про оскорбления. Она угрожала тебе увольнением? Так?
— Какая разница? Почему тебя это беспокоит? Мы с тобой никто друг другу. Ты начальник, я же подчинённая. И это она твой друг, не я. Прочему тебя это так волнует?
— Потому что!.. — нервно зарывается он в волосы и замолкает.
Я хочу знать ответ на свой вопрос! Хочу разобрать этот гребаный клубок уже давно! И мне надо, чтобы Адам, наконец, ответил на мои вопросы и не ходил вокруг да около.
— Ты неповторима, Луиза… — делает он глубокий выдох и поднимает на меня глаза, давая мне в полной мере видеть все, что его душит. — Ты чиста и добра, а это злит Элис. Её злит, что, находясь в центре внимания, моё обращено в сторону тебя. Её злит, что…
Мое сердце готово броситься в пляс, выброситься с высотки прямо в пучину мегаполиса.
Его слова так глубоко проникают в меня, что я начинаю часто дышать, словно задыхаясь после долгой мучительной пробежки.
— Что злит? — нетерпеливо интересуюсь я. — Зачем ты говоришь мне это?
— Потому что… потому что ты мне до чертиков, безумно нравишься! Вот почему!
А вот сейчас сердце точно выпрыгнет из груди. Я чувствую, как оно бьется о стенки, до боли разрывая мою грудь. Либо это, либо Адам станут причиной моей погибели.
— Что?.. — трясущимися губами бубню я, все ещё прикидывая в голове, сказанное им.
— Да, Луиза. Ты мне не безразлична. Вот почему я так беспокоюсь о тебе.
— Не надо со мной играть… не нужно говорить мне это…
Это игра. Он шутит. Он говорит это специально, что бы я снова отдала ему себя. За этим следует какая-то цель.
— Какие игры?! — взволнованно бросает он мне. — Они мне не нужны, уж точно не для этого.
— Тогда зачем ты говоришь это?!
— Потому что так и есть! Ты мне нравишься, Луиза! Мне по нраву всё в тебе, всё до кончиков волос. Мне нравится твой упрямый, строптивый характер, твоя нескрываемая гордость со вздернутым вверх носиком, нравится, как ты смеёшься, как морщишься, делая глоток кофе. Ты смущаешься, но не стесняешься своей натуры, а это сводит меня с ума. Да, крошка, я многое замечаю. И что уж говорить о том моменте, когда я в тебе.
Он говорит обо мне…
Я. Ему. Небезразлична…
Мне хочется кричать что есть мочи от мгновенного всплеска эмоций. По телу проносится мандраж, а сердце будто бы танцует румбу во всех его ярких красках. Только мозг все ещё не сдаётся, твердя, что это всё ложь и умело прокрученная манипуляция. Но, похоже, и ему скоро нечем будет защищаться.
— Теперь ты все знаешь… — тихо произносит Адам, следя за моей растерянной физиономией. Он словно ждёт чего-то в ответ, а когда не дожидается, снова разворачивается к окну. Вот только я не знаю, что он ожидал от меня услышать. Я ошеломлена сказанным и немного напугана, потому что это переворачивает все с ног на голову. Это определено не то, что я хотела услышать, хотя, возможно и хотела, но не думала, что услышу. Теперь же, я не знаю верить ли этому, либо продолжать противостоять.
 
В комнате мгновенно становится тихо. Лишь только с кухни доносится шум кофемашины, что, похоже, Адам включил перед моим приходом. Я остаюсь стоять на месте, не смея двигаться. Тело окаменело, а душа будто бы раскрылась, доставляя незнакомые ощущения. И мне будет все равно, даже если эта кофемашина сгорит. Она самая последняя из моих бед.
— Я не просто так спрашивал о вашей с Элис перепалке. — Говорит он, всё ещё стоя спиной ко мне. — Ты мне не безразлична, и я не хочу, чтобы она, да и вообще кто-то ещё тебя обижал.
— Я сама могу за себя постоять.
Адам ухмыляется и за долю секунды оказывается передо мной.
— Это не так, Луиза, и мы с тобой прекрасно это знаем. Ты напугана, — твердит он, не отрывая с меня своих чёрных глаз. — Всё неожиданно навалилось на твои плечи и растерянный вид это доказывает. Хотя я думал, что ты догадывалась о происходящем. Я уже не мог держать это в себе. Нам нужно было поговорить уже давно, и я знаю, что у тебя накопилось много вопросов. Я готов на них ответить.
«Вопросы? — Думаю я про себя. Они мгновенно иссякли».
— Их больше нет. — выдыхаю я.
  
Глава 24
 
Адам
Не это ли я представлял в своих мыслях?
Не об этом ли думал недавно?
Смотрю на неё, лежащую подо мной в моей постели. Густая копна темно-каштановых волос рассыпана по простыне, спина выгнута в истоме. Луиза кусает губу и стонет от моего очередного толчка в неё.
Да. Однозначно это.
Даже не знаю, что приятнее: то, что я нахожусь в ней и получаю неописуемое удовольствие, или же то, что доставляю его ей.
Как маленький мальчик я попал в плен её чар. А она этого не замечает. Луизу ничего не волнует, кроме как сильнее выгибаться для получения услады.
Я впиваюсь в мягкие, тёплые и уже влажные от моих поцелуев губы, и наращиваю темп.
Слышу крик Луизы, впившейся в меня ногтями, словно дикий зверь в свою добычу. Я глушу его жадным поцелуем, присваивая, как и все предыдущие стоны, себе…
Спустя час я лежу в постели, нежась в компании тёплого податливого тела Луизы. Голова её покоится на моем плече, ножку она расположила на моем бедре, и нежно проводит рукой по торсу, чем подталкивает меня на мысль повторить акт. Да ещё масло в огонь подливает моя ладонь, обхватившая через спину её упругую ягодицу. Я глажу её с особым усердием. Луиза же тихо сопит, временами дёргаясь во сне.
Я исследую её лицо, довольствуясь тем, что оно близко ко мне. Неосознанно снова провожу пальцами по лбу и вискам, прочесываю выбившуюся прядь обратно, касаюсь раскрасневшихся от поцелуев губ.
Любопытно, что же она скажет, проснувшись? Как отреагирует? Снова убежит, как всегда поступала? Меня это совсем не обрадует.
В моей голове, не давая покоя, кружатся моменты из последних двух часов.
Я до сих пор не верю, что сказал эту чёртову правду, так терзавшую меня всю неделю. Слова вылетели сами по себе, и я даже рад этому. Немного, но мне стало легче от того, что признался ей во всем. Признался самому себе, в конце концов. Сказал правду.
Ведь сам долго увиливал от неё.
Теперь все зависит от той, что лежит у меня под боком и сладко посапывает, после бурного оргазма.
Что решит эта хрупкая на вид, но смелая и гордая в душе девочка?
Как только Луиза вышла из моего кабинета вчера вечером, на меня посыпалось целое сонмище вопросов. Но я был бы не я, если бы дал Элис хоть один ответ. Нет, я не отрицал и не старался что-то скрыть, но и уж точно не собирался оправдываться. Не перед ней.
На вопрос: «Что у тебя с ней?», который Элис задала, как только закрылась дверь, я лишь посмеялся.
Меня это взбесило. И плевать я хотел на то, что наша многолетняя дружба рушилась. Она давно уже не та, что в школьные времена.