(не) Приватный танец (СИ)
Ладно. Сам виноват. Допек девчонку. И что делать? Уже почти выйдя на крыльцо института, поворачиваю обратно и иду на кафедру. Куда там Светлана Альбертовна запихала личные дела? Ага, вот они! Царев, Мишин, Романовская! Энгельса, дом 64… Кажется, она убьет меня! Сажусь за руль, нетерпеливо нажимая на педаль газа. Вы поговорите со мной, Майя Станиславовна. Так или иначе… По пути заскакиваю в магазин за тортиком. Не с пустыми же руками ехать извиняться.
Так, значит, я чуть не сбил ее совсем недалеко от дома. Моя малышка подскакивает на колдобинах, когда въезжаю в частный сектор. Вид старых, покосившихся домов не придает оптимизма. Если бы я жил здесь, то не вылезал бы из депрессии. Что побудило родителей Майи выбрать именно это место для проживания? Безысходность – не иначе… Почему девочке приходится так много работать? Отец тоже умер? Так много вопросов. И рано или поздно я узнаю на них ответы. Паркуюсь возле небольшого домика. Когда-то его стены были выкрашены в зеленый цвет, но сейчас краска выгорела на солнце и облупилась. Заборчик вокруг дома покосился. Не чувствуется здесь мужской руки. Видимо, отца у Майи все же нет.
Снова решив попытать счастья, набираю ее номер. После длинных гудков следуют короткие. Сбрасывает! Да блин… Ну не орать же, как идиот под ее окном: «Майя, выходи!». Осмотревшись, подбираю мелкий камешек, намереваясь легонько кинуть им в окно, но тут меня окликает детский голосок.
- Дядя, ты чего, хулиганить вздумал?
Рядом со мной стоит малышка лет шести. Может и меньше, слишком худенькая. Из-под смешной ярко-желтой шапки с кошачьими ушками торчат черные кудряшки. Зеленые глаза смотрят с осуждением. Аж стыдно как-то становится. Стушевавшись, бросаю камешек обратно на землю.
- Нет, малышка, я не хотел хулиганить. Просто мне нужно позвать одну девушку.
- Майю что ли?
Так… и почему я сразу не обратил внимания на очевидное сходство? Эти глаза…
- Ты ее сестра?
Ну не может ведь малышка быть ее дочерью. Не в двенадцать же Романовская ее родила в самом деле!
- Да, а ты кто? И зачем тебе нужна Майя?
Присев на корточки, я улыбнулся девочке.
- Я ее… учитель, понимаешь? Мне очень нужно с ней поговорить.
- Ой-ой! – лопочет малышка, округляя глазки и смешно прикрывая пятерней рот. – Майя что же, получила двойку в дневник? У меня еще нет дневника, но мальчишки из третьего класса говорили, что самое страшное – это получить двойку в дневник! Их за это бьют ремнем по жопе! Дядя учитель, ты же не будешь бить Майю ремнем по жопе?
Не сдержавшись, прыскаю со смеху.
- Нет, малышка, конечно же нет!
Хотя… стоило бы…
- Ну ладно, тогда пойдем со мной, не надо разбивать наше окошечко.
И девочка хватается за ручку калитки. Я же нерешительно застываю на месте. Никогда не имел привычки входить в чужой дом без приглашения. Но как мне еще выманить Майю? На телефон она не отвечает, если попрошу малышку позвать ее, пошлет меня ко всем чертям. А мне просто жизненно необходимо поговорить с ней и извиниться… Вздохнув, все же решаюсь принять приглашение девочки.
- Подожди, как тебя зовут, малышка?
- Настя.
Снова присаживаюсь, чтобы девочка лучше усвоила информацию.
- Настенька, никогда не пускай в дом никого, кроме своих родных и знакомых людей. Майя не говорила тебе об этом?
- Говорила, но ты же ее учитель.
- Да, это правда. Но другие люди могут обмануть. Поэтому пообещай, что больше никогда никого постороннего в дом не пустишь, хорошо?
- Хорошо, дядя учитель, обещаю, - кивает она, и черные кудряшки забавно подпрыгивают в такт. Улыбаюсь, думая о том, что у меня тоже могла бы быть такая милая дочка…
- Называй меня просто Ильей, хорошо?
- Ладно, - расцвела Настенька. – Пошли уже, Илья!
Вспоминая свое эпичное возвращение в отчий дом, медлю на входе в ограду. Но собак здесь вроде не видать. Как беспечно со стороны Майи жить одной и не иметь охрану в виде собаки! Поднявшись вслед за Настей по крыльцу, оказываюсь в небольшой прихожей.
- Насть, нагулялась? – слышу голос Майи, и через мгновение она появляется в проходе. Босая, в коротком розовом сарафане с сердечками на груди. Жгуче-черные пряди выпадают из небрежного пучка на макушке, обрамляя узкое бледное личико. Совсем еще девчонка… Что ты делаешь здесь, Степнов? Почему не отстанешь от нее? Ответа на этот вопрос у меня нет… Романовская замирает, в момент покрываясь жгучим румянцем. Явно стесняется своего домашнего вида. Зря… Никогда еще не видел ее настолько красивой, без всей этой краски на лице.
Только вот… взгляд прищуренных кошачьих глаз не предвещает ничего хорошего. Кажется, ты попал, Илья Андреевич…
Глава 17. Илья
- Майя, а к тебе тут Илья пришел! – радостно выдает девочка, прыгая вокруг меня. Только вот Романовская, кажется, совсем не рада моему приходу. Интересно, с чего бы это?
- Илья, а ты не уйдешь, пока я переодеваюсь? – с надеждой глядя на меня, лопочет малышка.
- Ну куда же я уйду? – улыбаюсь я Настеньке. Да-да, самонадеянность - наше всё! – Нам же еще чай с тортиком попить надо. Вот, держи, это ведь я вам купил!
Протягиваю девочке, и она восторженно смотрит на сладость в моих руках.
- Правда?
- Конечно, разве порядочные люди ходят в гости без вкусняшек?
- Порядочные люди не ходят в гости без приглашения, - припечатывает Майя.
- Ходят, когда порядочным людям не оставляют выбора.
- Настенька, малыш, иди-ка переоденься после прогулки и руки помой, - цедит Майя, неотрывно глядя на меня своим фирменным уничтожающим взглядом. Кажется, я скоро воспламенюсь под ним! Девочка убегает, а Романовская делает два стремительных шага ко мне и, словно наткнувшись на невидимую преграду, замирает, упираясь кулаками в бока. Коротенький сарафан тут же обтягивает тонкую талию и очерчивает линию бедер. Узкая бретелька от этого движения сваливается с плеча, обнажая его. Ух, Майя Станиславовна, сразу применяете оружие массового поражения? В горле пересыхает, а сердцу мгновенно становится тесно в груди. Чтобы хоть как-то снять напряжение между нами, протягиваю торт и мило улыбаюсь.
- Это тебе. Я хотел извиниться за вчерашнее.
- Какое право вы имеете вламываться в мой дом?! – шипит она, игнорируя мою попытку добиться хрупкого мира.
- Технически я не вламывался, меня Настя пригласила, - не придумываю ничего лучше. Да, я косяк, в курсе!
- Вы воспользовались ее наивностью!
- Немного, - неохотно признаюсь я. – Но у меня не было никаких дурных намерений, я просто хотел извиниться. Ты ведь не отвечаешь на мои звонки, Майя.
- Извинения приняты, спасибо, что зашли, Илья Андреевич. Всего доброго!
И с этими словами Романовская начинает нагло выталкивать меня из дому.
- Ну уж, нет, Майя, я не уйду, пока ты не простишь меня на самом деле, - упираюсь я, впихивая торт в ее руки. Ну не могу я сдаться просто так!
Романовская ставит торт на тумбочку и вновь начинает меня выталкивать, при этом старательно избегая встречаться со мной взглядом. Что такое, Майя Станиславовна, боитесь сдать позиции?
- Я уже простила, всего доброго!
Нет, так не пойдет. Стискиваю девичьи плечи, все же заставляя посмотреть мне в глаза. Ее кожа такая нежная… не сдержавшись, начинаю водить по ее плечам подушечками больших пальцев. Майя разом замирает, нежные губы приоткрываются. О, нет, Степнов, не смотри на них, смотри в глаза! Давай, ты можешь совладать с собой!
- Послушай, я действительно вел себя как идиот вчера, - тихо произношу, все же сползая взглядом на ее губы, и Майя впервые за этот время делает судорожный вздох. О, боже, контролируй себя, Илья Андреевич! Собравшись с духом, продолжаю. – И мне на самом деле стыдно за свое поведение. Я не могу уйти, зная, что ты все еще злишься на меня, понимаешь?
Сам не замечаю, как сокращаю расстояние между нами, притягивая ее ближе. Майя нервно сглатывает, облизывая пересохшие губы. Ее зрачки расширяются. Да идет все к черту! Подаюсь вперед, почти касаясь желанных губ.