Страдания и Звёздный свет (ЛП)

— Я никогда не благодарила тебя за то, что ты предложил себя, чтобы снять проклятие, — прошептала она, ее рот прижался к месту под моим ухом, когда она выгнулась по дуге моего тела. — Я ненавижу тебя за это, но я также люблю тебя за это. Я люблю тебя так сильно, что не знаю, как мое сердце вмещает все это.
Ее слова обволакивали меня, напоминая, что звезды выбрали меня для этой девушки, и каким бы недостойным я себя ни чувствовал перед ее любовью, я не мог отрицать, что создан для нее. Так что это должно быть правдой, что меня может быть достаточно для нее, даже если мне понадобится вся жизнь, чтобы доказать это. Как бы долго это ни продлилось.
Глава 19
— Гееееейб! — я взывал к ветру. — Геееееееейб!
В воздухе свирепствовала буря, пока Данте боролся со своей силой, а моя длинная, густая грива светлых волос начала вставать дыбом от статического электричества.
Поле боя представляло собой взрыхленную землю грязи и смерти, и тишина, повисшая над нами, заставила меня вздрогнуть. Страх завязался узлом в моей груди, и я не позволял своим мыслям переключиться на худший сценарий, что Габриэль лежит мертвый где-то среди тел. Мы искали его день и ночь, прочесывая тела одно за другим, но их было так много, что проверка превратилась в бесконечную задачу.
Розали направляла Волков Оскура туда-сюда по земле в смещенной форме, их носы были прижаты к земле, когда они пытались учуять его следы. Остальные члены нашей семьи копали, используя магию земли и воздуха, чтобы сдвинуть как можно больше почвы и прочесать землю под нами, в отчаянии обыскивая руины Норы.
Мы с Данте уже трижды обследовали землю сверху, и я начинал думать, что нам тоже стоит спуститься под землю. Я повернулся к нему и увидел, что он стоит ко мне спиной, устремив взгляд на горизонт и напрягая широкие плечи. Он провел рукой по своим темным волосам, и от него посыпались искры электричества, в нем поднималась ярость Дракона.
— Если бы он был здесь, он бы увидел нас. Он бы позвал нас или оставил какой-нибудь знак, — сказал Данте, когда я подошел к нему сзади, мое сердце было тяжелым, как глыба свинца.
Я положил руку ему на плечо, и электричество свободно потекло по моему телу, заставив меня зарычать, но я протиснулся сквозь него, даже когда все мои волосы встали дыбом, потянувшись к небу.
— Он может быть в ловушке. Может быть, он не может добраться до нас, потому что у него закончилась магия. Может, нам стоит начать прокладывать туннели, как это делают другие. Мы не можем сдаться, — настаивал я.
Он повернулся ко мне, оттолкнув мою руку, его глаза вспыхнули, как морской шторм. — Я бы никогда не отказался от него, fratello. A morte e ritorno. Даже если он мертв, мы вернем его к нам и устроим ему величайшие похороны, которые когда-либо знали фейри.
Боль пронзила мое сердце, когда он озвучил эту мысль. — Он не умер, — прорычал я, мой Лев поднял голову в моей груди. Я никак не мог дать этой возможности эфирное время. Она могла бы сразу убраться и зарыться в утиную задницу.
Я упал на колени, засунул руки в грязь и начал копать. У меня был только огненный Элемент, но мне не нужна была земля, чтобы пробраться под землю. Я бы прорыл путь на другой конец света ради Габриэля.
— Геееейб! — крикнул я в открывшуюся мне дыру. Мои пальцы нащупали что-то твердое, и черные волосы пробились сквозь грязь вокруг этого. Я судорожно вздохнул, пытаясь поглубже зарыться в землю на случай, если это он. — Гейб? Гейб, держись!
 
Я разгреб грязь, и в моей руке оказался обугленный череп, черные волосы все еще торчали из его верхней части, остальная часть была сожжена огнем.
— Габриэль?! — я заглянул в пустые глазницы черепа, затем в черный хохолок волос на его голове, погладил его, и горе захлестнуло меня. — Что, если это Гейб? — заплакал я, и Данте опустился в грязь рядом со мной, потянувшись к черепу.
Я не позволил ему дотронуться до него, прижав его к груди и нежно обнимая, пока я всхлипывал.
— Шшш, шшш, я держу тебя, Гейб. Мы можем это исправить. Мы можем собрать тебя обратно, чувак, — пообещал я.
Данте вдавил свой воздушный Элемент в почву, вырезая землю и откапывая остатки тела. Через несколько секунд мы бы узнали правду, увидели бы кусок его одежды, его меч, все еще доблестно держащийся в руке. О Боже, я просто знаю, что он умер доблестной смертью.
— Гее-ее-йб, — кричал я, потирая лицо о череп, по щекам бежали слезы. Я не в силах был с ним попрощаться. Он был одним из лучших фейри, которых я знал. Мой крылатый друг, мой мужчина-ангел.
Данте вытащил тело Гейба из земли и положил на землю груду костей, на плечах которых все еще висела рваная, обгоревшая одежда. Он оторвал клочок красной ткани с гербом Гильдии Драконов, и мои рыдания тут же стихли в горле.
— Это не Габриэль, — со вздохом облегчения подтвердил Данте, прежде чем я осознал, что обнимаю какого-то мерзкого, мертвого гада.
— Эргх! — я хлопнул черепом о камень, потом еще раз, и еще, и еще, куски костей разлетались вдребезги. — Двойная, тройная, четверная смерть, ты, дьявольский хрен, — прорычал я сквозь зубы.
Я не останавливался, пока череп не разлетелся на пятьдесят кусков и от него не осталось ничего, что можно было бы уничтожить, но тут я понял, что клок его волос застрял у меня в пальцах, и с криком разжал руку.
Волос слетел с моей руки, ударив Данте по лицу, и он с проклятием упал на задницу. Волос приземлился ему на колено, и он пнул его ногой, чтобы послать его вниз в грязь. Я сжег его вспышкой огня и вздохнул с облегчением, незаметно вытирая руки о рукав Данте.
— Давай начнем копать, — мрачно сказал Данте, вставая и раздвигая грязь своим воздушным Элементом. Я использовал силу огня, чтобы укрепить стены созданного им грязного туннеля, и хотя мы определенно не были так эффективны, как это сделал бы Элементаль земли, мы уверенно продвигались вперед, спускаясь в темноту.
Когда глубина туннеля достигла десяти футов, я зажег вокруг нас фейлайты, желая сберечь свой огненный Элемент на случай, если на нас нападут. Что, если Лайонел вернется с еще большей армией? Что, если первая битва была преддверием к еще большей битве? Битве погибели.
— Давай поторопимся, — прошептал я.
— Подожди, ты это слышал? — сказал Данте, прижав ухо к грязной стене впереди нас.
Мой желудок громко заурчал, и я прижал к нему руку. — Это просто я, брат.
— Нет, дело не в этом.
Мой желудок заурчал громче. — Почти уверен, что да. Сегодня утром я едва смог позавтракать, так сильно я волновался за Гейба. Я съел только три сухих рогалика с маслом и желе сверху и два поптарта. Даже не самых хороших поптарта. Они были без бренда, Данте. И даже не было никаких хлопьев — ты же знаешь, как я люблю хлопья.
— Иди сюда, Leone, — рявкнул он, и я поспешил вперед, прижавшись ухом к стене и глядя на своего лучшего друга с надеждой, преследующей мое сердце в груди.
Откуда-то из-за стены доносился свист, и я задохнулся.
— Как ты думаешь, это Габриэль? Может, его ударили по голове, и он потерял память о том, кем был, и теперь считает себя птицей, и мы найдем его там с распростертыми крыльями и глазами кукушки, пока он будет пытаться общаться с нами на птичьем языке.
— Твое воображение иногда пугает меня, — пробормотал Данте, затем прижал руку к стене.
— Мы идем, Гейб! — позвал я и сложив губы в букву «О», свистнул ему на случай, если это все, что он сейчас понимает.