Рождение (СИ)

— Ты на совсем к нам, красавица? Или заглянула с вежливым визитом? Тут здорово, тебе понравится… И откуда у тебя такие роскошные одеяния? Словно бы ты какая-нибудь высокородная барышня али ограбила кого!
Помня о строгом наказе оберегавшего, ещё ниже склонила лохматое чело, залившись густой краской застенчивости. Надо как-то выходить из создавшейся ситуации.
— Оставь её, Шоу! Не до того! — постарался вставить слово Ланакэн, но любитель позубоскалить не унимается.
— А что? Разве мне нельзя уже познакомиться с будущей соседкой? А чего она норовит скрыть личико? Кажется, отнюдь не уродина. А? Ну, нельзя же быть столь стеснительной! Заинтриговала меня таинственностью, кокетка!
— Не обращай внимания на этого шута. Всё в порядке! — отрезал вынужденный покровитель. И тут произошло неожиданное: весь разговор картограф крутил между пальцами какой-то маленький инструмент для обработки камня (он пару дней назад решил попробовать свои силы в ваянии), и вот теперь отвлёкся и уронил крошечный предмет на пол, под самые ноги женщины. Со свойственной только ему стремительностью, отточенной многократными сражениями за своё существование, встретивший их торопливо наклонился и случайно глянул вверх, в попытке не толкнуть ненароком незнакомку… Она не успела отвернуться или зажмуриться, отчего боец буквально отпрыгнул в сторону, осознав, кому в зрачки посмотрел. Ноги привычно встали в стойку, готовя тело к предстоящей атаке.
— Да похоже, что красавица ещё и григстанка! Вы уж не под внушением ли? — у весельчака сверкнуло будто из ниоткуда воплотившееся короткое лезвие. Бесшабашность буквально ветром сдуло. Опасливо, но быстро развернул посетительницу пещер за подбородок к себе и отпрянул, убедившись в яркой зелени радужки, вполне соответствующей бледности.
— Постой! Я не под гипнозом. Я же даже не смотрю на неё! Она с нами! Это всего лишь сумасшедшая! Не трогай её! — всполошился Осилзский, однако картограф отнёсся к этому отнюдь не с восторженным единодушием. А его возглас привлёк окружающих — начала собираться толпа.
— Ты хочешь сказать, словно бы по доброй воле привёл григстанку? В наш новый дом? Ты хоть ведаешь, что творишь?! — гнев сделал обычно тёплый карий взгляд Шоу тяжёлым. Так его внешность меняется лишь в предвкушении боя, когда начисто стирается маска легкомысленности.
Откуда-то из толпы со свистом прилетел довольно крупный камень. Девушка едва успела увернуться (обнаружив кстати отменную реакцию). Это стало последней каплей. Создатель Убежища буквально кожей ощутил: ещё пара вздохов и незнакомку разорвут на клочки. Пришлось обнажить оружие против соплеменников.
— Я на правах предводителя приказываю вам опустить мечи. Эта женщина безумна! Она столь же много пострадала от своих соплеменников, как и мы!..
— Не сравнивай! — вокруг сверкает всё больше стали. Если бы не широкая грудь человека, кто-нибудь, конечно, уже постарался бы рассечь непрошеной пришелице горло. Ситуация осложнилась дальше уж некуда. Разозлённые люди с нарастающим гамом наступают на неадекватную пару. Соул хмуро пробормотал ругательства, занимая позицию около и украдкой заметил:
— Вот уж не думал, что благодаря тебе умру, как предатель и защитник врага!
— Именно ты проповедовал Эру Равноправия, насколько я помню? Вот и вводи теории в жизнь! — недовольно пробурчал в ответ друг, хотя про себя констатировал — Нгдаси прав. В создавшейся ситуации кроме благодарности к врачевателю сложно что-то испытывать ещё. В сущности, агитатор встал с ним плечом к плечу из прежних отношений, совершенно не соглашаясь с неприемлемым поведением. Напротив застыла поражённая Сиано. Погонщица нгутов выглядит, словно бы вдовец пырнул её ножом в живот. Нежелание верить и усваивать происходящее постепенно превращается у наездницы во взрывоопасную смесь разочарования и зарождающейся ненависти. Откуда-то вынырнул Тални, к всеобщей растерянности, уверенно принявший сторону предводителя. Парень вряд ли умеет фехтовать на достойном сложившегося положения вещей уровне, однако решительно притащил приличный клинок. Вероятно, искренне надеется повлиять своим поступком на поведение опекуна и друга, только вот Шоу лишь болезненно скривился, словно от зубной боли.
 
— Нас становится больше! — язвительно произнёс лекарь.
— Мальчик, шёл бы ты отсюда, пока цел! Тебе простят этот поступок! — негромко предложил Ланакэн.
— Вы руководите нами. Я думаю, не зря именно на Вас остановил выбор Шамул. Следовательно, Вы правы. К тому же не вижу особой угрозы в этой девчонке, — отозвался новый сторонник. Разубеждать его на всякий случай никто не стал, только на лицах старших появилась лёгкая насмешка с оттенком горечи. Вот они как раз и лицезреют огромную угрозу, нависшую над поселением из-за прихода представителя вражеского племени. Хуже того, ибо угрозы две, а не одна: раскрытие самого города и раскол среди живущих в нём. Откуда-то старается протолкаться к ним старая Кринт, успевшая не только узнать о небывалом происшествии, но и рассмотреть спутницу прибывших. Сквозь окружающий народ пробраться стало весьма трудно, однако Саон сумела и хрипло воскликнула:
— Держись, детка! Старейшина идёт! Он рассудит, а Аюту ещё пока-что жив! Не стоит его списывать со счетов! — судя по фамильярному обращению, откуда-то немолодая женщина явно уже знает юную носительницу беды. И, что удивительно при поведанной когда-то собственной судьбе, испытывает к иноплеменнице очевидную симпатию. Но разбираться некогда. К счастью, старухины слова являются чистейшей правдой. Люди слегка приутихли, пропуская вперёд одного из членов Совета Старейшин, состоявшего здесь всего из трёх мудрецов. Лун лениво пробился к крошечной группке нарушителей общественного покоя и громко осведомился, хотя в курсе, наверняка, всего до мельчайших подробностей:
— Что тут происходит? А? Кто эта григстанка, откуда она здесь? Молчать всем посторонним! Я хотел бы слышать слово того, кого над нами поставил Шамул. Пока что народ во всём поддерживал нового предводителя, вероятно, кое-кто здесь поспешил, не разобравшись в происходящем?
— Эта женщина безумна. Она пыталась покончить с собой. Её заставили наблюдать за пытками соплеменники, а это оказалось слишком для столь слабого рассудка. Я всего лишь постарался спасти её. К тому же мы вели её окольными путями: точное место расположения Убежища ей всё ещё неведомо, — очередное повторение причины случившегося далось с грандиозным трудом. И сам отлично знает неубедительность, да и красноречием не страдал никогда. Какую сторону примет старейшина? От него зависят целиком и полностью жизни всех, кто посмел закрыть собой григстанку. Чтобы порох страстей вспыхнул во всё разрушающем взрыве, не хватает лишь крошечной искры. Как именно постигнет их неординарная гибель? Лучше не рассуждать о предстоящем!
— Что ж… Я думаю, многие здесь согласятся, если я скажу: прежде нами всегда безошибочно верно руководил Шамул. Он выбрал тебя. Не стало ли это его единственной ошибкой? Тут многие попрекают тебя, будто бы желаешь лишить нас нового приюта, забывая, однако, что ты нам его и дал, став Создателем Убежища. И всё же… Думаю, здесь решающую роль сыграть смогут слова только одного человека. Аюту доживает последние дни, однако его ум совершенно трезв. Моя воля достаточно ясна? Я хочу услышать прежнего руководителя Сопротивления. Если он будет на стороне приемника, то мы все здесь смиримся с необходимостью терпеть рядом григстанку, если же нет… Тогда только смерть рассудит нас!
Толпа одобрительно загудела, а старец чуть заметно усмехнулся обвиняемым: умирающий никогда не пожелает гибели любимому ученику. К тому же неординарный поступок нового руководства грозит вовсе не только переменами к худшему, но и возможным приближением легендарной Эры Равноправия. Не зря же столько твердили предсказатели! Кринт со смирением глубоко поклонилась и ласково улыбнулась растерянной малышке:
— Всё в порядке, они на нашей стороне!
Её шёпот услышали лишь те, кому следовало расшифровать происходящее. Тални облегчённо вздохнул — слова Луна показались ему куда менее обнадёживающими, чем было на самом деле. А, сколь огорчительным ни является разлад с Риулом, но от своего суждения отступать не намеревается.