Истинный облик Лероя Дарси (СИ)
— У него маловодие! — из боковой двери в палату с огромной плазмой, балконом и шикарным душем выходит Роше. — Дарси, у тебя время приёма, между прочим! Я, вообще-то, не только тобой сегодня занимаюсь.
— Анри, прости! Это моя блажь! — тут же мурлыкает светлейший манипулятор.
Я подхожу к омеге и глажу его по голове. Тот замирает, потому что ожидал всего, что угодно, только не детскую ласку.
— Отдыхай, Лу, ты совсем бледный! Роше, почему так?! — хмурясь, спрашиваю я.
— Не все так легко переносят беременность, как ты, Лер.
— Это… по-твоему, ЛЕГКО?!
— Для сорокалетнего обращенца просто ши-кар-но! Хотя… тебе ещё два месяца ходить, надо быть максимально внимательным. Знаешь, как бывает: всё замечательно, а перед самым финишем…
— Не каркай, док! — немного фамильярно изрёк я.
— Ничего плохого не случится! — произнесли Макеев и Фаби одновременно, Лу приподнял бровь.
— А Мистера Мега Вау так и не поделили! — усмехнулся омега. — Ты — сердцеед, Дарси. Каким был таким и остался.
— Вообще-то, я господину Сесилиа волнительных свиданий не разрешал! — строго заметил Роше. — Да и Леру долго находиться рядом с Фаби…
— Со мной всё хорошо, — вдруг ровным голосом произнес я. — Я не переживаю и не волнуюсь. И ребёнка чувствую, как никогда. И себя слушаю… Анри, пойдём на приём. Прости, что задержал.
Такие немые массовые сцены, наверное, весьма котируются на ю-тюбе, когда у всех столбняк и одинаковое выражение мосек. Собрание застыло и с места не двигалось. Первым подал признаки жизни андоррский князь. Он вдруг схватился за живот и залился звонким детским смехом, под который враз отмерли альфы и бета.
— Ты — это точно центр Вселенной, Дарси, немыслимая непредсказуемая сила гравитации, притягивающая сердца и взгляды.
— Свят, а мы ещё можем заехать в одно место в Париже? — я оборачиваюсь к Макееву.
— Куда хочешь, старик!
— Я тут вспомнил, что у нас нет ничего для ребёнка.
— Опомнился! — Роше лукаво скалится. — Мирка и Пай вам с Пэтчем уже столько накупили, на вторые роды хватит…
Анри прикрывает рот рукой, ожидая взрыв моего красноречия по поводу «вторых», но я сам себя не узнаю.
— Давай первых сначала проявим, а потом помечтаем на вольную тему! — мой тон холоден и строг. — Так, любезный эскулап, вас резко перестали ждать другие пациенты?
— Лерка вернулась! Староста Лерой Дарси во плоти! — шепчет Свят в восторге и лезет обниматься.
Фаби почему-то делается очень грустным. От меня не ускользает, как он отводит свои прекрасные янтарные глаза.
— Фаби, я очень рад был с тобой повидаться! За ту ночную ахинею ещё раз прости, что взять с беременного да ещё при этом неуравновешенного психически? Эй, Малыш, не печалься! Больница, конечно, угнетает, но это не повод… — я говорю странным спокойным голосом взрослого ответственного человека и отца.
— Я не знаю, а Фабио Нери… во вкусе Лероя Дарси во плоти? — вдруг, чеканя каждое слово, произносит бета.
— Какую из личин не примерила бы Химера, химию тел и сознания ещё никто не отменял. Ты, определенно, мой тип, Малыш, и тем сложнее мне быть спокойным рядом с тобой! Из-за тебя янтарные глаза я теперь люблю больше зелёных.
Луиджи поджал губки:
— А я, по-прежнему, мелкая зараза и венценосный засранец?
— А что-то изменилось с нашей последней встречи, сеньоре Сесилиа? — усмехаюсь я уголками губ.
— Нет, но я полагал, что воскресший Дарси окажется джентльменом.
— Джентльменом настолько, чтобы забыть о наглых манипуляциях Центра и его вмешательствах в жизнь моей семьи? — я покачал головой. — Они, кстати, продолжаются! Некто Кравец вчера чуть силой не увёз Пэтча, а до этого делал неприличные предложения Паю от некоего Кайла Арбенти.
Роше запоздало кашлянул.
— Так вот от чего вы меня берегли? — зелёные глаза омеги недобро холодно блеснули. — Вы полагаете, что я в таком состоянии не способен раздавить нескольких заносчивых альф? Телефон мне!
В течение пяти минут князь говорит кому-то ровным ледяным голосом по-испански, потом откидывается на высоко взбитые подушки:
— Я приношу извинения за беспокойства, доставленные вашей семье кучкой бестактных ненасытных олухов. Я уже принял меры, чтобы впредь никому без моего распоряжения не пришло на ум вторгаться в ваше личное пространство.
Я отвешиваю поклон этому непростому пареньку лёгким движением головы, выражая искреннюю признательность и, отчасти, уважение омеге, так самоотверженно носящего моё дитя:
— Теперь я вижу, что передо мной князь и человек слова, ваша светлость! Берегите себя и нашего сына.
— А по поводу присутствия на родах и имени ребенка? — осторожно напоминает Лу.
— Это остаётся в силе! Я не настолько изменился.
— Но… тебе самому ведь надо поменьше волноваться! — вдруг неожиданно мягко произносит Луиджи.
— Да поздно мне уже, сеньоре Лу, волноваться!
— Последнее слово останется за мной, как за лечащим врачом обоих отцов! — прорычал Роше и решительно взял меня под руку. — Всё! Прощайтесь!
— До свидания! — Луиджи вымученно улыбается и прикрывает глаза.
— Увидимся, Лу!
— До… свидания, — почти шепчет Фабио.
— Да, Малыш.
Я покорно топаю за доком, понимая, как я устал за сегодняшний насыщенный эмоционально день. С другой стороны, я сбросил примеренную и почти обжитую оболочку и вернулся к одному из тех себя, у кого было побольше здравого смысла. Что ж, удачи мне!
— Куда… ты нас записал? — теряя голос, шепчет Свят с вываливающейся из крепких белых зубов зубной щеткой. — Повтори?!
— На курсы партнёрских родов и дыхательной практики. Или ты думал, что я позволю тебе тихо в стороне отсидеться, постоять или полежать в обмороке? И ещё я раньше йогой занимался…
— Не надо… никакой йоги, старик! — простонал Макеев. — А можно… сегодня не бриться?
— Нельзя.
— А можно…
— Макеев, что за детский сад?! Взрослый человек, а основные правила аккуратности не привились.
— Я сексуальнее с лёгкой небритостью, Лерк!
— Окей! В честь твоего дня рождения разрешу трёхдневную сексуальную щетину, а сейчас бритва тебе в помощь!
— А ку-у-урсы?! — тоскливо, как волк в чистом поле, воет русский бес.
— Не бойся, там экзаменов не будет!
— Я не за зачёты переживаю, а за мою тонко настроенную душевную организацию! Это ж триллер просто!
— Макеев, раньше надо было думать! Можешь пожаловаться в Восточный Альянс о зверском обращении с тобой Химеры.
— Старик, накажу! — глаза Свята поблёскивают.
— Ну-ну, рискни здоровьем!
Я отправляюсь в постель, затылком ощущая теплеющий нежный взгляд любящего человека. Макеев приходит чуть позже, когда я уже в полусне пытаюсь устроиться поудобнее в постели. Свят подсовывает мне под ноги улетевшую на его половину, вернее, треть, подушку. Я постанываю и охаю: наконец моему телу удаётся принять оптимально удобное положение, малыш перестаёт ворочаться и пинаться. Я блаженно вздыхаю и проваливаюсь в сон.
====== Глава 25. ======
Я оказался между двух огней,
И потерялся безвозвратно разум,
Как выбрать одного из двух людей,
Другого позабыв легко и сразу?
Но нет простых решений для меня:
Один — огонь, я в пламени сгораю,
Другой — источник, в нём я отдыхаю,
Люблю обоих, страсти не тая.
Тот, кто горит, мне не дает скучать,
Меня он даже взглядом раздевает.
В руках другого вряд ли я узнаю,
Что может быть прекрасней, чем молчать…
Молчать, лаская взглядом и губами,
В друг друге растворяться каждый миг!
Когда я с первым, в горле стон и крик,
И так остро порочное желанье.
Когда я со вторым: плыву, тону
И, подчиняясь, тихо выплываю.
Ему я бесконечно доверяю
И тело, и дыханье, и судьбу.
Я выбрал бы второго и неплохо
Прожил бы жизнь и был уверен в нём.
Но, чёрт возьми, ТЕБЯ с твоим огнём!
C безумствами на выдохе и вдохе!