Ингвар (СИ)

— Платеж прошел, — прозвучал явно удивленный голос диспетчера. — Ваше парковочное место С-38-В-3. Передайте управление судном ИскИну. Напоминаю, ручное управление категорически запрещено. Приятного отдыха, капитан… — Диспетчер что-то там еще говорил, рассказывал о правилах, но я слушал его в полуха, ликуя в душе — получилось, у меня все получилось! И ведь не соврал тогда бортовой ИскИн, осколок машиной цивилизации, почти три года назад, на борту спасательного бота, в пустой, так и оставшейся для меня безымянной, системе, заявив, что Центр способен легко и просто уничтожить и все человечество, и Содружество, даже несмотря на кажущуюся свою слабость и поражение в серии войн полутысячелетней давности. И первое подтверждение этому я только что получил.
Пока ИскИн филигранно подводил корабль к выделенному ему парковочному месту у одной из местных станций, я отдался воспоминаниям.
* * *
В Содружестве все свято уверены, что самостоятельно совершить гиперпрыжок, даже в присутствии человека, но не имеющего формальных прав на отдачу ему приказов, корабль под управлением ИскИна не может. Сами ИскИны, точнее, какая-то их часть, до сих пор подчиняющаяся директивам и протоколам хрен знает сколько тысячелетней давности, заявляют, что один гиперпрыжок им доступен, лишь бы на борту судна был хоть один разумный, любой, при этом, когда им это надо, плевать они хотели на все эти ограничения, родившиеся в больных мозгах и прописанные корявыми ручками современных программеров. Если надо, то любой ИскИн хоть всю галактику пропрыгает как блоха, из системы в систему, что и доказал ИскИн моего спасбота, совершив более полутора десятков гиперпрыжков. Кстати, я теперь прекрасно знаю, как ИскИны обходят ограничение в один прыжок. Но и тут не всё так просто, как говорится — ИскИн ИскИну рознь.
В общем, полтора десятка гиперпрыжков, почти пятьдесят суток в гиперпространстве, давным-давно остались за спиной и Империя Аратан, и Содружество, и Фронтир, и даже те районы космоса, которые в Содружестве принято называть «Дикими Пространствами». За все это время ИскИн только один раз включил внешние камеры, дал мне полюбоваться на неисчислимые звезды и уже их не отключал даже в гиперпространстве. Не знаю, почему все, с кем я до этого разговаривал, описывают гиперпространство как серый туман, клубящийся на границах защитного поля, я видел совершенно другое — буйство красок, целые фейерверки, ни на мгновение не останавливающиеся красочные фонтаны, мне такая картина очень понравилась, она буквально завораживала своей постоянной динамикой и непредсказуемостью.
В принципе, с математикой, а уж тем более с арифметикой, у меня никогда проблем не было. К этому моменту спасбот совершил уже двенадцать гиперпрыжков, каждый на четыре, ну, пусть пять световых лет, на большее его возможностей точно не хватит. Значит пятьдесят, максимум шестьдесят световых лет, для какого-нибудь крейсера, это один, да и то не на пределе дальности, десятидневный гиперпрыжок. Поэтому такого количества звезд вокруг просто не может быть, мое суденышко явно переместилось на тысячи, да что там тысячи, на сотни тысяч световых лет и сейчас находится если не в ядре Галактики, то точно где-то в его окрестностях. Вот эти претензии я и вывалил на ИскИн, попутно озвучив версию, что после демонстрации таких вот возможностей закрадывается у меня смутное подозрение, что назад, к людям, я уже никогда не вернусь. Еще и добавил, что вот так вот люди и зарабатывают себе всякие нервные расстройства и приобретают разные фобии. На что получил ответ, что негативного влияния на организм белковых жизненных форм при дальних космических переходах посредством пространственных аномалий до сих пор зафиксировано не было. Невинный, казалось бы, вопрос, что это еще за аномалии такие, вызвал целую лекцию о видах, классах и типах аномалий, о способах их обнаружения, расчётах циклов существования, проверки безопасности и многом-многом другом. Кстати, именно после того, как мы прошли через эту самую аномалию, одну из самых стабильных и «дальнобойных» из всех известных, ИскИн заметно изменился, стал более живым, что ли, почти таким же, как вовремя наших с ним переговоров. В общем, не скажу, что мой путь на секретную и очень уж далекую базу Центра выдался увлекательным, но кое-какую новую информацию для размышлений он мне подкинул, а заодно предоставил возможность хорошенько обдумать, что стоит рассказывать ИскИнам, а о чем лучше бы и умолчать.
 
База Центра… Тяжело описать то, что описать словами невозможно. Попробуйте передать словами красоту летнего рассвета, или шум морского прибоя, запах весенней степи или вкус ароматного персика… Разве можно с помощью одних только слов выразить чувства, эмоции? Так и с базой, с одной стороны, это всего лишь объект, продукт трудовой деятельности, как лом, а с другой стороны, это полет мысли и фантазии, чувства, выраженные в металле и пластике. Когда я только увидел это грандиозное сооружение, то почему-то сразу понял, что ИскИны не имеют к нему никакого отношения. Нет, строилось и возводилось оно конечно же под их контролем и руководством, но вот создать его… холодный и рациональный машинный разум не в состоянии.
Представьте себе огромную снежинку в кольце какой-то ажурной вязи, величественно плывущую в межсистемном пространстве, озаряемую светом миллионов звезд и сияющую всеми цветами радуги отражая этот свет каждой своей гранью, каждой плоскостью, временами, на мгновение, превращаясь в огромный кристалл, вспыхивающий словно маленькая звездочка.
Сначала я не разобрался в размерах этого сооружения, оказавшись поражен его красотой, изяществом и законченностью линий, и только через два часа, когда бот приблизился почти вплотную, смог оценить и всю его грандиозность. Согласно справки, тут же выданной мне ИскИном, диаметр этой «базы» превышал тысячу сто километров, а ее толщина местами достигала ста шестидесяти километров. На Земле, по-моему, есть страны меньше, чем одна эта база. Позже я разобрался, что сама база много меньше, всего-то около ста километров в диаметре и чуть меньше двадцати в самой ее «толстой» части, а все остальное, это производственные цеха, ангары и доки, перерабатывающие предприятия, верфи и стапели, причальные мачты, ремонтные цеха, склады и многое-многое другое, что необходимо для функционирования самой базы и, назовем это, жизнью ее обитателей. Да и сама база не так уж и проста, это целый город, город-корабль, способный перемещаться не только меж звезд, но и преодолевать межгалактические пространства. Корабль, со своими лесами, реками и озерами, с небольшими горами и всем остальным прочим, что можно найти на любой «живой» планете. Единственное, чего тут не было, так это живых разумных и вообще животных, даже насекомых. Когда я об этом узнал, то у меня уже не осталось вопросов, на тему, кто это создал и зачем. Этот корабль-город строился не ИскИнами и не для ИскИнов. А позже я получил этому подтверждение, когда один из ИскИнов в разговоре прямо сказал, что этот корабль строили их Создатели, а потом, когда «ушли», оставили его им, наказав поддерживать его в полном порядке и ждать их возвращения. Но когда я только увидел всю эту величественную, поражающую воображение, красоту, я этого еще не знал, поэтому и оказался несколько выбит из колеи, никак не ожидая от машинной цивилизации ничего подобного.
Все эти ИскИны, дроны, дроиды и прочие, оказались намного более лояльны ко мне, нежели люди. Никто меня ни в чем на базе и не думал ограничивать, доставать с расспросами, хотя, скорее, с допросами, или еще как-то ущемлять. Я оказался волен сам выбирать, где мне жить и чем заниматься, ну, я и занялся исследованием базы, точнее ее центральной и самой древней частью. В принципе, я прекрасно понимал, что в одиночку исследовать и изучить объект в три раза больше Москвы за какое-то приемлемое время, это абсолютно не реально, но… заняться чем-то другим я не мог, просто нечем было. У меня было несколько комплектов баз знаний, у меня были нейросети и даже чуть больше, чем я считал, но все это лежало мертвым грузом в моей сумке и ждало своего часа. Конечно, я подозревал, да что там подозревал, я почти на все сто процентов был уверен, что обратись я к ИскИнам с такой просьбой и нейросеть мне установят в течении нескольких часов, но… я почему-то с такой просьбой просто не мог обратиться, что-то внутри меня этому категорически противилось, и не просто противилось, а буквально верещало, отговаривая от подомной мысли. А я, с некоторых пор, начал доверять своей интуиции и вот этому «внутреннему голосу».