Крест на Крест (СИ)

— Спасибо, Фед Якунович, садись, — Александр наградил тысяцкого признательным взглядом и вопросительно поглядел на бояр, которые тут же стали смолкать.
— Что брюзжите, бояре? — спросил Александр. — За свою калиту хватаетесь, не думая о том, что придет Владимир — и все едино вы останетесь в своих вотчинах без холопов, а может и без самих вотчин, а может и вовсе без голов! Говорят, князь на Волыни спытал новую свою придумку — головарубку. Может на себе опробовать, кто эту штуку хочет? Ну, если даже некоторым боярам вотчины смоленский князь оставит, и все головы рубить не будет, то холопов точно у всех вас отберёт! Слышали, небось, что он в своих землях холопство православного люда запретил? Закупов тоже на привязи держать не сможете, они долг отрабатывать будут в государевых промыслах. А?… Каково?
— Сие ведомо нам князь!
— Не видать Владимиру Новгорода, как своих ушей!
Бояре все разом повскакивали с лавок, грозно закричали.
Александр ударил ладонью по подлокотнику кресла и тоже встал:
— Вот вам моё слово бояре. Собирайте рать не только с Новгорода, но и всех желающих верстайте, своих смердов вместе с конными дружинами тоже приводите! Все и вся нам сгодятся для отпора врагу! Кузнецов всех кои есть в городе надо работой загрузить по полной — пускай куют брони, наконечники копий, стрел и прочее. Чтобы мы всех смогли вооружить! Иначе не устоим!
Бояре закивали головами, уходя, прощались с князем словами:
— Спасибо, батюшка князь! Спасибо отец родной! Милости твоей — жить будем, вовек не забудем!
И уже со следующего дня весь Новгород стал активно готовиться к нашествию. Проезжая из одного Новгородского конца в другой конец скрипели полные возы, а пустые сани выезжали из города. С самого раннего утра княжеские и боярские тиуны поскакали по кузнецам, по оружейникам и бронникам. Везде где только можно покупали руду. Вокруг города задули новые домницы. В кузницах застучали молотки, но дело продвигалось плохо, железа все равно было мало.
К Новгороду начали подходить крестьяне. Но ни одеть, ни обуть их было не во что, а самое главное вооружать смердов тоже было практически нечем. Да и кормёжки вдоволь на всех не хватало.
А тем временем гонцы доносили: Торопец захвачен войском Владимира; Торжок взят смоленским воеводой Брониславом.
От таких вестей тревога в городе нарастала день ото дня, удалецкая бравада некоторых бояр сменилась задумчивостью и даже подспудным страхом. Но несмотря на это, Новгород, словно заведённый, просто физически не мог остановиться и задуматься, продолжая готовиться к роковой для себя встречи с войском смоленского князя.
Юрий Всеволодич, великий князь Владимирский, собрал ближних бояр.
— Худо дело, бояре, — сказал он им. — Торжок взят смоленским войском, в городе оставлена больше тысячи пешцев, а остальная рать ведомая воеводой Брониславом двинулась на Бежичи. Смоленский же князь, как вы знаете, приступом взял Торопец и все близлежащие городки. Что посоветуете?
— Исполчиться надо, князь! А ну как Бронислав повернёт на юг? — первым взял слово Еремей Глебович — опытный и заслуженный владимирский воевода, воевавший против камских болгар и мордвы.
— Ополчиться можно и нужно, но первыми нападать нам не след! У Владимира Смоленского и Михаила Черниговского союзный договор, или ты воевода об энтом позабыл? Эти князья своими ратями нас просто в клещи возьмут и раздавят!
— Верно говорит Петрило Дмитрович! Исполчиться надо, но напасть на Бронислава нужно, только в том случае, ежели, новгородцы Владимира одолеют. Подымим стяг супротив Бронислава, значит, завяжем войну со Смоленском, а впутаемся в войну со Смоленском — тут же зачнём войну и с черниговским Киевом! Не по силам нам сейчас сиё будет.
— Всё так говорит Карп Остафьевич. Опаску надо держать не только глядучи на запад и север, но и на юг! А ну как с юга по нам черниговец вдарит?
— Одна надёжа у нас на Господа Бога! — поднялся с места епископ Митрофан. — Выждать надоть, узнать, чем бранное дело у Новгорода завершится, а тогда уж решать, что и как далече нам делать.
 
Через два дня Владимирская дружина во главе со старшим сыном великого князя Всеволодом Юрьевичем ушла из города и направилась к Угличу. Там владимирцев уже поджидали ростовские вои Василько Константиновича, племянника великого князя. От отца Всеволод получил строжайший приказ — сторожить пределы Владимиро — Суздальского княжества, следить за действиями Бронислава на Новгородской земле, но первым на него меч не поднимать.
Выезжал Всеволод из Владимира подчёркнуто пышно, на угорском коне с дорогой упряжью. Молодой князь восседал в высоком седле из тисненого сафьяна, стремена сверкали затейливой насечкой. Поверх доспеха было накинуто алое шёлковое корзно, обшитое позументом из пряденого золота. Тем самым, по задумке отца, наследник должен был продемонстрировать всем горожанам уверенность в собственных силах, пускай все видят, что не испугались суздальские князья Брониславовой рати.
Горожане, забросив все свои повседневные дела, провожали дружину, при этом любовались высокими, широкоплечими дружинниками, закованными в дорогие брони. Заряд оптимизма и хорошего настроения несли скачущие впереди музыканты — они били в чаши с натянутою поверх кожей, громко дудели в трубы и в свирели.
На проводы владимирской дружины прискакал едва не лопающийся от переполняемой его злости Переяславль — Залесский князь Ярослав Всеволодич.
— Рад видеть тебя, брате, в добром здравии, — сказал Юрий, торопливо обнимая Ярослава за плечи. — С чем ты прибыл, Ярослав? — спросил великий Владимирский князь, догадываясь, какие нынче могут быть дела и заботы у брата.
— Худые для нас времена настали, брате! Что делать будем со смоленскими ратями?
Юрий Всеволодич задумчиво вздохнул, но промолчал, а Ярослав, не дождавшись ответа, начал изливать брату всё накопившееся в нём негодование на смоленского князя.
— Молодой волчонок сначала всех удельных князей — братов своих изничтожил, да их княжества к своему великокняжескому столу присоединил. Потом взялся за Полоцкие земли никогда не бывшими под княжеским Смоленским управлением. Полоцк вместе с удельными Витебском, Минском, Слуцком, Клецком как перезрелый колосок к его ногам упал. На следующий год Черную Русь вместе с изрядным кусом литовских земель к собе забрал! Да ещё и Волынью не побрезговал! — Ярослав негодующе перевёл дыхание. — А сейчас что он утворил? Торопец и Торжок взял, войною на Новгород пошёл! Надо нам брате, помочь Александру …
— Путь на Новгород нам теперь Торжок перекрывает, — не выдержал, перебил брата великий князь. — Да и в любом случае Новгороду мы ничем помочь сейчас не сможем. Мы пойдём на Новгород, а Бронислав со своими ратями свернёт к беззащитному Владимиру, так, что ли, ты умыслил?
— Стены городские …
Юрий замахал на Ярослава рукой.
— Совсем, брате, у тебя от злобы разум помутился! Вспомни, надолго ли задержали Полоцкие и Волынские крепости смоленские полчища?
У Ярослава заходили желваки.
— Так что делать? Сидеть, сложа руки?
— Пока да, сидеть, тише воды, ниже травы.
Ярослав в бешенстве вскочил.
— Да ты, брате, никак сдурел! — раздраженно начал выговаривать он великого князя. — Хочешь дождаться, когда Владимир ещё больше усилится Новгородом? Сейчас, если ты не знаешь, на Волыни, в Пинске и Турове Владимир готовит свои новые полки, а новгородцев — ушкуйников и учить не надо, пообещай им злато — серебро, они за тобой хоть в Ад отправятся! Чего ждёшь!?
— Ты, брате, понапрасну не гневайся, ты верь мне! — и при этом Юрий подмигнул родичу.
 
Ярослав смотрел на брата как на больного. На что он надеется, сидяче во Владимире?
— Во — первых, — продолжил говорить Юрий Всеволодич, не замечая довольно красноречивых взглядов бросаемых на него Переяславльским князем, — как дело обернётся под Новгородом — ещё неизвестно. Есть у меня кое — какие непроверенные сведения, касательно Ордена Меченосцев …